– Здесь мы в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока они не нашли бухту. Кто знает, возможно, никогда не найдут. С моря увидишь, только если знаешь, куда смотреть. А с другой стороны стоят дозоры. По сигналу все переберемся за скалу и отсидимся в пещере. Хода туда не видно – так что шанс есть. А оказавшись на вилле, мы просто официально заявим: приходите в гости. И бой дать не получиться – обложат со всех сторон и подожгут.

– Резонно, госпожа. – Солдат почесал потный затылок. – Но порции взрослых и так урезаются, чтобы полноценно ели дети. Припасов осталось на пару дней, не больше.

– А кто сказал, что нельзя достать еще? – девушка хитро улыбнулась, и воин вернул ей улыбку, тут же поняв, к чему она клонит.

– Эй! – Кликнул еще несколько солдат из охраны. Кажется, они несли вахту у ворот на виллу.

Дайон кивнула, когда те подошли. А начальник торопливо изложил:

– Значит, план таков. Сейчас берем мешки и пробираемся домой. Оцениваем обстановку и берем только самое-самое и побольше. В идеале на скотном дворе можно прихватить козу или две – детям нужно молоко.

Адалия видя, что происходит что-то, не поддающиеся ее контролю, подошла и поинтересовалась, по какому поводу сборы. На что телохранитель лучезарно улыбнулся и, отвлекая ее разговорами, дал возможность Дайон потихоньку отойти и собрать все необходимое.

У матери и так полно причин для беспокойства, ей даже мужа оплакать некогда. К чему добавлять еще больше волнений? А люди недолго протянут без еды. С полным желудком и беды воспринимаются по-другому. – Рассудив таким нехитрым способом, девушка оправдала потенциальный риск, какому сейчас подвергает себя и дала отмашку солдатам.

Маленький отряд собрался около леса. Дальше уже до боли знакомым путем Дайон повела солдат по тропе к колодцу. Как все-таки хорошо, что когда-то она свалилась в него. Мрак тоннеля развеялся зажженными факелами, и уже знакомые чувства чего-то потаенного, только ей известного защекотали нервы, сметая тревогу и наполняя сердце привычными всплесками колких до приятности ощущений. Когда воздух в тоннеле сгустился от водяных паров, Дайон остановила отряд:

– Перво-наперво нужно осмотреться.

Подойдя к водяной стене, девушка высунулась наружу. Шагнув вперед, тут же присела за мраморным парапетом. Когда-то прекрасное, а теперь замызганное и рваное платье хорошо сливалось с зеленью. Знаками позвав охрану, попросила осмотреться.

– В парке никого, по крайней мере, навскидку. Но то, что здесь побывала целая армия, сомневаться не приходится. Хорошо, что госпожа не видит этого. – Дайон высунулась из укрытия и, проследив за взглядом телохранителя, сдавленно вскрикнула.

Начальник охраны зло оглядывал расколотые на куски статуи, разбитые чаши фонтанов и маленькие портики. Некогда ослепительно белые стены дома теперь трагически морщились трещинами и балками перекрытий. А уцелевшие кое-где окна раскрасились ареолами копоти и ошметками обгоревших занавесок.

Под лопаткой заныло. Зажмурившись, Дайон прижалась к мрамору лбом. Сжала зубы. Твердая поверхность холодила кожу, заставляя мысли собираться в кучу. Впиваясь в парапет пальцами, заставляла себя дышать и не думать о том, что было бы, если бы они остались на вилле.

– Госпожа, все вроде тихо. – Голос мужчины вернул к реальности. Не радостной и горькой, но реальности. И в ней были люди, которые зависили от того, что они смогут принести в бухту.

– Если здесь нечем разжиться, пойдем вниз по холму. Может, соседям повезло больше. – Сама не верила в то, что говорила, но…

– Куда собралась? – телохранитель отца положил свою лапищу на плечо, едва девушка попыталась подняться. – Здесь посиди, госпожа. Мы сами. Если что, одна отходи. Мы дорогу знаем.

Шестеро мужчин крадучись, будто воры и перебегая от укрытия к укрытию, продвигались к дому. Дайон с замирающим сердцем следила за ними и мысленно отмечала, как слаженно они действуют. Прячутся там, где спряталась бы сама.

Явно никого в сожженном доме не было. Пожар давно отшумел, и оставаться восточным солдатам здесь после разгула попросту было не зачем. Но осторожность не помешает. Опрометчивые действия никогда не приводили к хорошему. Когда-то Раф долго и упорно выбивал из нее подобную дурь, и Дайон хорошо усвоила: лучше подумать десять раз, чем один раз сделать, не подумав.

Усвоить то усвоила, но нрав и характер порой брали свое, и она не всегда поступала разумно. Но тогда ведь это были просто тренировки. А сейчас… Сейчас совсем другое: разодранная на куски и забрызганная кровавыми кляксами жизнь. Ее жизнь. Реальная. И пусть от нее осталось не так уж много, ошибок допускать нельзя.

Воины давно миновали парадный вход и, обойдя дом по периметру слева, скрылись из виду. Явно решили зайти со стороны двора. Правильно: там хоз постройки и кухни. Если идти, то именно туда. Прислонилась спиной к парапету, обхватила руками колени и стала ждать.

Взгляд скользнул по грязным лохмотьям – в них давно превратился подол когда-то нежно-зеленого платья. Ободранные ноги и ладони, грязные ногти, свалявшиеся волосы. Дайон горько усмехнулась: вот она красавица дочь сиртингина юго-восточного округа! Как нищенка пришла за куском хлеба и таится в собственном саду. Да, жизнь штука непростая, как оказалось. И петляет с такими виражами, что голова кругом. Сносит начисто все устоявшееся, в незыблемость чего всегда так твердо верила. Переворачивает все с ног на голову и насмехается с коварным любопытством: справишься?

Справлюсь! – злость на обстоятельства не мешала размышлять. – Я Дайон! Мой отец ванн сиртингин! И я справлюсь!

Девушка снова выглянула из укрытия, осмотрела пустой сад и парадный вход. Подвязав подол узлом, чтоб не мешал, побежала вслед за охраной. Мелкими перебежками от клумбы, к большим обломкам разбитых статуй, а оттуда к парадному входу.

Широкий привход встретил отраженным от мрамора эхом. Закопченные колоны и пол, выложенный пестрой мозаикой, покрылись трещинами и подтеками позолоты. Обугленная мебель топорщилась сломанными ножками и подлокотниками, изрезанной черной обивкой. Фрески на потолке не узнавались от копоти. Смотрела на все с неким отстранением, будто видела страшный сон, и как это редко, но бывает в кошмарах, все-таки могла его контролировать. Потому не пускала к себе переживания, гася эмоции еще в зародыше, почти апатично рассматривая последствия действий восточных солдат.

Побежала дальше к широкому входу в атрий. Странно, но здесь огонь пощадил почти все, да и разгрома особого не было. Тихо журчали фонтаны, пчелы безмятежно жужжали над кустистыми розами и миртом. Как раньше. Как всегда. Дайон сглотнула комок в горле и поспешила дальше: через атрий во внутренний двор.

Доверять солдатом, безусловно, можно, но это мужчины. Возьмут еду, а об остальном и заботы нет. Хоз постройки и дома слуг оказались в целости. Видимо, всю свою злость и желание поживиться захватчики направили именно на хозяйские покои, минуя дворовые или попросту не дойдя до них.

– Я где сказал быть? – девушка вздрогнула от раздавшегося голоса. Начальник охраны свирепо навис над ней. И как только подошел так неслышно?

– Нужна не только еда. – Дайон опомнилась от испуга и расправила плечи. – Пойду, поброжу немного.

– Далеко не броди, госпожа. Здесь собираемся. – Здоровенный мужчина снял с плеч туго набитый мешок и поставил у входа в кузницу. Вошел в нее и, прежде чем Дайон оказалась внутри первого попавшегося дома, услышала, как он орудует там, бренча неизвестно чем.

Небольшой домик встретил льющимся из окна светом, уютом и красиво вышитыми драпировками. Дайон поспешила к хозяйским сундукам и, покопавшись в них немного, извлекла вполне приличную женскую одежду. Коротко оглянувшись на дверь, быстро скинула свои лохмотья и переоделась. Засунула в мешок еще пару вещей для матери и детскую одежду.

Не уловила момент, когда часть ее девчачьей сути протянула руку к красивому, заботливо вырезанному гребню. Дайон на мгновение залюбовалась изяществом работы, но тут же опомнилась, одернула себя. Но отказаться от такой вещи как гребень для своих давно спутанных волос уже не смогла, потому засунула его в мешок. Туда же последовали лампады, масло для них, тонкое одеяло. Заглянув в чулан, прихватила сеть и два топора. Хотелось взять еще что-нибудь, но особо необходимого в маленьком помещении не обнаружилось. Потому выйдя из дома, тоже направилась к кузнице и поставила у входа свою поклажу.