Уж не знаю сколько недель или месяцев у меня ушло на это занятие (создавая остров, я, к сожалению, не предусмотрел смену дня и ночи и над головой постоянно светило это дебильное фиолетовое солнце), но я наконец попал в фриггус.

Это состояние маги называют по-разному. Кто-то зовет это внутренним космосом или духовной пустотой, а самые бестолковые маги называют это астралом. Так или иначе, фриггус – это мысленное пространство, заключенное в разуме мага. Мыслительные процессы в фриггусе проходят в миллионы раз быстрее, чем в реальном мире, что позволяет довольно быстро проектировать магические структуры. Для меня же фриггус был еще и своеобразной библиотекой. Отсюда, из своего "внутреннего космоса" я мог узнать или увидеть все, что хотел. Собственно, зрелище оказалось не ахти какое интересное. Просто бескрайняя тьма, в которой нет ничего, и есть все. Описать или объяснить это невозможно. Это нужно просто увидеть и почувствовать.

Получив такую возможность, я решил узнать, сколько же маны я имею в количественном эквиваленте. Полученная цифра была просто ужасающей. Количество нулей не поддавалось никакому подсчету. На тысячном нуле я сбился и решил преобразовать эти бесконечные цифры в более-менее приемлемую шкалу. Так я создал шкалу с тремя делениями: критический максимум, абсолютный ноль и текущее значение. Получалось, что текущее количество маны не слишком-то далеко отстояло от критического максимума и очень быстро росло.

– Ну вот, теперь ты понимаешь как все плохо. – Произнес откуда-то из темноты голос и я вновь вернулся на остров к своему собеседнику, который все так же сидел на песчаном пляже. – Если ты не будешь пользоваться магией, то в скором времени ты просто захлебнешься в своей силе.

– И, что же делать? – угнетенно спросил я.

– Ну, попробуй изменить цвет этого противного солнца. – Предложил он.

Я, не особо задумываясь, просто захотел нормального желтого солнца и, как ни странно, оно тут же стало естественного ярко-желтого цвета. Я тут же нырнул во "внутренний космос". Теперь я смог погрузиться в него не полностью, а лишь настолько, чтоб можно было оценить потраченную ману. Значение заметно опустилось в сторону уменьшения. Воодушевленный достигнутым эффектом я тут же сотворил ночь и огромную белую луну на небе. Потом я заставил солнце и луну медленно сменять друг друга. Ну вот, наконец-то какое-то разнообразие. А шкала снова чуть-чуть сдвинулась к нулю, но до нуля было очень и очень далеко. Дабы приблизиться к нулю, нужно изменить цвет стольких солнц, что от представленной цифры у меня помутнело в глазах. Такими темпами я должен буду миллиарды лет только тем и заниматься, что менять цветовую палитру звезд, и при этом уровень запаса маны всё равно никогда не опустится до нуля.

– Ну, что ж, ты довольно быстро учишься. – Похвалил меня я.

Дело в том, что прибывая здесь довольно долгое время в этом закрытом мирке и побывав во фриггусе я наконец стал ощущать то, о чем изначально говорил мне мой собеседник. Я стал понимать, что он и есть я, но не наоборот. Постепенно наши разделенные личности стали срастаться воедино.

Видимо второй я это так же почувствовал, потому что он резко ускорил темп обучения, правда, ничего мне не сказал. Теперь, когда я стал ощущать его как себя самого, мы практически не разговаривали. Я понимал его уже даже не с полуслова, а с полужеста.

Быстро пройдясь по основам магического воздействия и взаимодействия, мы разыграли несколько простых магических дуэлей. Сначала я защищался, создавая различные щиты, купола и стенки, а потом нападал, творя простые огненные шары и сложные сети из молний. Мы отработали сотни различных защитных и наступательных заклинаний и, если я ошибался, эти заклинания меня… убивали.

Нет, я, конечно же, тут же воскресал, но боль, которую я при этом испытывал, была просто невыносима. Неоднократно мне отрывало руки, ноги, голову. Заклинания рубили меня на части, выворачивали наизнанку, скручивали как тряпку, иссушали и топили. За это время я пережил столько смертей и боли, что, казалось бы, мог бы и привыкнуть. Но к смерти привыкнуть невозможно. Каждый раз это была новая мука, новая пытка. И ни разу я не был готов умереть и пережить новую боль.

Собственно, говоря называя творимые мной магические действия "заклинаниями" я довольно сильно искажаю действительность. На самом же деле вся творимая мной магия заклинанием не являлась никоим образом. Реальное заклинание – это определенная формула, которая представляет собой сочетание слов, жестов и рисунков. Эта формула призвана для того, чтобы сконцентрировать достаточное количество единиц маны и сформировать из них определенный энерго-пространственный каркас, который будет выполнять определенные функции. Это все равно как компьютерная программа, в которой каждая буква и каждая переменная выполняет определенную маленькую функцию. По отдельности эти переменные и буквы не имеют никакого смысла, но объединенные воедино и в правильном порядке представляют огромную силу.

Мои же заклинания (Я решил, раз уж я творю магию, то буду называть это заклинанием. Ну не называть же это чудом? Даже непривычно как-то.) представляли собой довольно хаотичное нагромождения различных магических структур, которые формировались лишь под воздействием моего собственного желания. Суть формирования моих заклинаний я так и не понял. Они формировались практически мгновенно. С той же скоростью, что и сама моя мысль. На месте, где творилось заклинание, мгновенно образовывалось облачко маны, из которого тут же возникал каркас этого самого заклинания, а лишняя мана возвращалась ко мне. Безусловно, такая форма создания заклинаний была гораздо более энергоемка, но факт возвращения лишней маны мне не очень-то нравился, а поделать я с этим ничего не мог.

Пользуясь фриггусом, я смог открыть истинное зрение. Это зрение позволяло видеть ауры предметов и заклинаний.

Возможно, я и сбился со счета, но даже при моих невероятных способностях вспоминание (именно вспоминание, а не обучение, ведь я это уже когда-то знал) одних только магических навыков заняло около года. За это время моя личность уже практически приросла к моему второму я. Мы уже практически были одним целым.

– Похоже, время твоего пребывания здесь подходит к концу. – Произнес второй я. – К сожалению, я не успел восстановить твои боевые навыки владения оружием, но, думаю, что владея настолько сильными магическими способностями ты теперь сможешь выжить. А навыки владения оружием и многие другие ты восстановишь уже в реальном мире. Кстати, хочу тебя предупредить. В реальном мире творимые тобой заклинания не будут возвращать лишнюю ману, а будут использовать её как энергию.

– Так это же замечательно! – обрадовался я, – значит, я буду быстрее расходовать магические излишки.

– Ничего замечательного в этом не вижу. Представь, что при попытке зажечь свечу ты спалишь полгорода.

– Э-ээ, не очень-то приятная картинка, – промямлил я.

– Это еще не худшее, что может случиться, поэтому продолжай учиться пользоваться магией. Здесь, в этом призрачном мире, я полный хозяин и потому смог снять ограничения наложенных скрилпом рун, но дальше… В общем, я надеюсь, ты всё-таки сможешь спасти Сармонтазар. Грустно создавать новые миры, когда старый так прекрасен. А теперь прощай. Мы больше не увидимся никогда.

– Почему? – удивился я.

– Потому, что отныне ты со мной единое целое.

И он исчез. Нет, не так. Он просто поселился где-то у меня в душе, если таковая есть у бога, и теперь мы действительно стали единым целым. А следом за ним стали исчезать звезды, луна, небо, океан, остров… И даже белая пустота исчезла. Я вернулся.

Одинон очнулся лежащим на земле, а склонившаяся над ним Ариэтти прощупывала его пульс. Когда она взглянула на его лицо, Одинон открыл глаза. Их взгляды встретились, и мальчик ей улыбнулся.