Чем ниже мы с Раэль спускались — очень осторожно, глядя себе под ноги, поскольку потоки заливающей ступени воды делали передвижение по-настоящему опасным, — тем яснее становилось, что для ретиан ценность недвижимости определялась глубиной ее расположения ниже уровня моря. Окружавшие нас по обеим сторонам здания хотя и были в основном все из того же покрытого пластиком ила, но уже начинали демонстрировать такие дорогостоящие излишества, как позолоченные двери и седловидные насесты возле них.

Размещать в подобном месте исследовательскую лабораторию, особенно с чувствительным к влажности оборудованием, было совсем уж непроходимой глупостью. Я почувствовала, что вспотела.

— Раэль, — начала я, дернув ее к краю лестницы. Мы обе ухватились за стену, чтобы не дать очередному клубку ретиан увлечь нас за собой вниз. — Здесь что-то не так. Не может лаборатория находиться в таком месте.

— Зачем драпскам давать нам неверный адрес? — возразила она здраво.

— А где они его взяли? — вопросом на вопрос ответила я. — Здесь ну никак не может быть лаборатории. Нас заманили в ловушку.

Моя сестра обернулась, чтобы взглянуть на ступени, и я проследила за ее взглядом. Дождь немного утих, и тусклые уличные фонари кое-как справлялись со своей задачей освещения города. На самой вершине, все еще неразличимые, виднелись чьи-то фигуры. Судя по всему, они собирались спускаться. Это, с упавшим сердцем поняла я, были уже не перевозбужденные аборигены.

— Похоже, пора сматываться, — заметила Раэль, и ее страх вломился в мои мысли порывом сильного холодного ветра.

Я ощутила, как она сформировала ориентир, сосредоточилась, — я знала, Раэль собиралась увлечь меня за собой, и высвободилась в самый последний момент. Она исчезла…

И тогда я побежала. А они начали меня преследовать. Вот так я и очутилась в этой куче, переводя дух и набираясь разнообразных паразитов со спорами грибков, пока моя сестра пыталась оправдаться перед макиями. Я продолжала напрягать слух в надежде различить ободряющий скрежет пластин панциря Гвидо. Но ничего не слышала — ни криков, вдруг медленно дошло до меня, ни шагов по мостовой. Или они прошли мимо, или способны были передвигаться по битому стеклу так тихо, как мне и не снилось. Нет, что ни говори, все-таки рассыпать обнаруженные в мусорной куче осколки в начале этого узкого, словно чулан, прохода было гениальной идеей.

Я поднялась, как сумела, счистила с одежды самые крупные комья грязи и мусор. Космические комбинезоны делались из прочного грязеотталкивающего материала, но этой ночью я умудрилась продрать дыры на обоих коленях и безнадежно перепачкать голубую материю чем-то темным. «Ну и ладно, — решила я, — зато не буду так бросаться в глаза». Мои волосы, как ни странно, все это время благоразумно не вылезали из-под капюшона и потому остались сухими, хотя казались какими-то вялыми и спутанными.

В меру сил приведя себя в порядок — жаль, в этом лишенном окон городе было невозможно в этом удостовериться, — я опасливо выбралась на улицу. Ни совокупляющихся аборигенов, ни какого-либо движения вообще видно не было, что, пожалуй, не казалось удивительным, решила я, взглянув на свой хронометр: до того, что ретиане гордо именовали рассветом, оставалось не больше часа.

Возможно, стоило остановиться и задуматься, но я устала как собака, замерзла и вымокла, а ноги у меня начинали заплетаться, стоило мне лишь на секунду отвлечься от них. Но едва я оглядела улицу чуть внимательнее, как в глаза мне бросился один предмет, который мгновенно отвлек мои мысли от собственного бедственного состояния. Общественный видеофон. Вряд ли нашлась бы еще одна вещь, которую клановцы сочли бы более бесполезной и которой я сейчас обрадовалась бы больше. Можно было составить их перечень, как я и поступила, небрежно двинувшись к видеофону и каждые несколько шагов оглядываясь через плечо. Можно связаться с «Макморой», можно связаться с блюстителями, возможно, мне даже удастся связаться с самим Балтиром.

Все это, не исключено, и в самом деле удалось бы осуществить, если бы ретиане в своей тяге к размножению не привели аппарат в полную негодность. Гирлянды икры увешивали остатки пластиковой передней панели. Начинка пострадала еще больше.

Прилив энергии, вызванный надеждой, иссяк, и я почувствовала себя совершенно обессиленной. Снова зарядил дождь, и я нашла дверь с козырьком наверху, спугнув кучку грибков, мусоливших что-то в противоположном углу. Я не видела, что это такое; должно быть, при моем приближении они проглотили свою добычу или уволокли ее прочь.

«И что теперь?» — спросила я себя, глядя на пустынную улицу — лужи, пузырящиеся под тяжелыми каплями дождя, здания по обеим сторонам улицы. Я не представляла, где нахожусь. Может быть, за дверью, к которой я сейчас привалилась, скрывается Балтир со своими опытами, а может быть, он где-нибудь на другом конце города. Сегодня ночью я слишком много бегала сломя голову и явно недостаточно анализировала увиденное. Морган подобного поведения не одобрил бы.

Морган. Меня так и подмывало позвать его. Возможно, он находился где-то поблизости, мог услышать мой зов — от этой мысли сердце у меня так заколотилось, что я чуть не оглохла. Разумеется, начни я кричать, мои преследователи, скорее всего, вернутся за мной.

Я вздохнула и положила голову на колени. Мое бездействие никому не поможет. Я приоткрылась навстречу м'хиру, ровно настолько, чтобы прикоснуться к мыслям Раэль.

И в тот же миг словно солнце — настоящее желтое солнце — разогнало тьму и обогрело меня, внутри и снаружи. Это было оно, то золотистое сияние, которое моя сила знала как саму себя, а мой разум знал как Джейсона Моргана. Не его разум, не мысли, но аромат, специфический привкус его энергии до сих пор оставался здесь. Здесь? Чтобы присутствие Джейсона чувствовалось так сильно, так явственно, он должен был физически находиться совсем близко отсюда. Возможно, он до сих пор здесь. Уже не заботясь о тех, кто мог меня подслушать, вскочила на ноги, сама того не сознавая, потянулась к нему, уже не способная сдерживать себя. Вместе мы победим кого угодно. Вместе мы снова будем единым целым. Я ощутила… безумие, ярость.

«Это Сийра», — мысленно крикнула я ему и обрушила всю свою мощь на стену, разделявшую нас, чувствуя — с такой ясностью, будто видела все это собственными глазами, — как мгновенно всколыхнулась обитающая в м'хире ненасытная жизнь. «Джейсон!». Впечатление было такое, как будто он обратил взор своего внутреннего ока прямо на меня. Сквозь меня. Время замерло….

И я бросилась прочь из м'хира — не от тех тварей и их неутолимого голода, но от ужасного осознания, что Морган, ослепленный своей яростью, больше не может меня видеть.

Когда Барэк снова очнулся, первым, что он заметил, было чье-то чужое тело, безжизненно распластавшееся у его ног. Следом за этим пугающим открытием клановец сделал вывод, что пространство вокруг почему-то освещают сбивающие с толку мощные вспышки красноватого света. Тревога? Последним, но отнюдь не менее важным стало осознание, что он держится на ногах исключительно благодаря паре крепких рук, которые не дают ему упасть.

— Морган? — ахнул садд Сарк и сжал эти руки. — Что?.. — Потом вспомнил и спросил безнадежно: — Где Избирающие? Они?..

Глаза Джейсона казались осколками синего льда на белом, напряженном лице.

— Сейчас не время и не место для объяснений, клановец. — Он оглянулся по сторонам. — Можешь перенести нас отсюда?

Барэк поморщился — человек отпустил одну руку и с силой прижал ее к его лбу, передавая ему ориентир мостика «Лиса», корабля Моргана. Вместе с ориентиром пришло убеждение, что от клановца не требуется силы, ее может дать он сам.

— Да, — прохрипел садд Сарк и высвободился из рук Джейсона. Этому человеку следовало бы поучиться умерять свою силу. Барэк огляделся по сторонам. Это определенно была не его камера. — Где мы? — прошептал он потрясенно.