Морган словно и не слышал вопроса, но бокал взял; потом по примеру клановца опустился в одно из кресел, которые Сийра поставила возле стеллажа с застекленными полками. Он молча уставился на них, лишь сейчас заметив, что полки опустели. Сийра забрала свою коллекцию всякой всячины, но он знал, что там стояло: ракушки и песок, собранные ею в свою первую прогулку по пляжу, первые долговые расписки, которые она выиграла за столом «Приюта» — еще до того, как заведение перешло к ней из рук его предыдущего хозяина, о котором здесь уже никто и не вспоминал, — несколько учебных видеолент по хранению грузов, которым, по правде говоря, следовало бы находиться на «Лисе», но у него не хватило духу настоять на этом, и все в таком же роде. Ничего ценного, просто воспоминания о моментах жизни, заигравшей вдруг неожиданными красками, жизни и личности, которую она обрела.

О жизни, за которую он не колеблясь отдал бы свою собственную.

— Это были клановцы, — проговорил Джейсон медленно, глотнув бренди и чувствуя, как напиток успокаивающе обжигает горло.

— Совет? — ахнул Барэк.

Морган пожал плечами и тут же сморщился — давала о себе знать поврежденная ключица.

— Я не знаю никаких имен — пока. И доказательств у меня тоже никаких нет. Но я в этом не сомневаюсь. Если только ты не знаешь, кому еще могли быть интересны репродуктивные органы твоей кузины.

От лица садд Сарка отхлынула вся кровь, только на выдающихся скулах остались гореть два красных пятна. Голос его сел до шепота.

— Что… что ты сказал?

Человек протянул руку и легонько провел пальцами две прямые линии на исса-шелке жилета Барэка.

— Если только тебе не известно что-нибудь такое, о чем я не знаю, — сказал он угрюмо. — Они заклеили раны медицинским пластырем — как любезно с их стороны! — а потом вышвырнули Сийру в лесу, где никто другой просто не нашел бы ее вовремя. Так что я сказал бы, что мы имеем дело по крайней мере с одним типом, которому очень не хотелось заляпать аэрокар кровью, или он маниакальный аккуратист во всем, что касается хирургии.

— Балтир.

Уж чего Морган услышать не ожидал, так это имени. Комната завертелась вокруг него, и он с огромным трудом сосредоточился на бледном лице клановца.

— Кто? — прохрипел он. — Кто он такой?

— Это всего лишь догадка… но я готов поручиться за это. Сийра не… а, неважно. Я покажу его тебе. — Садд Сарк поднял руку, как будто собрался положить ее Джейсону на лоб, потом замер в нерешительности. — Если ты хочешь.

— Если ты не боишься, — негромко сказал человек.

Он должен был предупредить Барэка. Он больше не мог быть уверен в собственном самообладании, и любая случайность могла разбить плотину, сдерживающую весь тот гнев, что клокотал у него внутри.

Но он знал — и судорожно заходивший ходуном кадык садд Сарка в тот миг, когда их глаза встретились, сказал ему, что клановец тоже это понимает, — он не просто хотел исполнить волю Сийры. Да, он вернет ей то, чего ее лишили. Но сначала найдет похитителя.

Морган смотрел на зеленый огонек, мигающий на панели переговорного устройства, и размышлял, ответить или нет. Скорее всего, это портовая администрация Покьюлара с разрешением на взлет и маршрутной картой для буксира, который отвезет «Лис» в стартовую зону, на безопасное расстояние от других стоящих на земле кораблей с их ценными грузами.

Его указательный палец замер в воздухе над кнопкой.

Если это и вправду портовая администрация, то выход на связь и прием предписания о взлете, которое ему непременно выдадут, означает, что он будет неминуемо обязан (если только не раздобудет где-нибудь кредитов на весьма немалый штраф) покинуть эту планету.

— Мы были счастливы здесь, — проговорил он вслух задумчиво, привычный к разговорам со своим кораблем. Большую часть сознательной жизни он провел в одиночестве, как вот сейчас, и единственным его другом был «Лис». Одиночество его ничуть не тяготило; кроме того, оно защищало его от нежеланных мыслей других людей.

Пока Сийра не занялась его обучением, он боялся испытывать свою способность отгораживаться от ментальных шумов тех, кто его окружал, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его телепатических способностях. Эх, сейчас бы ему его тогдашние заботы!

Джейсон провел по кнопке кончиком пальца, и ее поверхность показалась ему успокоительно прохладной по сравнению со жгучей яростью, разъедающей его душу. Он догадывался, что это, по крайней мере отчасти, — прощальный дар Сийры. Он не считал, что она нарочно передала ему столько гнева; не было никакого сомнения в том, что последние несколько месяцев она честно пыталась защитить его. Но он знал об этом, знал о ее душевном разладе. Связь между ними была двусторонней — он просто сделал все, чтобы она не поняла, насколько.

Он ни о чем не жалел, но на кнопку все же нажать не решался.

Ярость была чувством, которое, распознав, можно было пытаться как-то контролировать. Морган ведь и пальцем не тронул Барэка, несмотря на огромное искушение. Но оно окрашивало каждую его мысль о ней, омрачало любовь, которую эта женщина в конце концов предложила ему, отравляло его ответное чувство, не затрагивая лишь того, что было их общей целью.

— Она хочет, чтобы я вернул ей то, чего ее лишили. Отыскал их, где бы они ни скрывались, — напомнил он кораблю.

«Неужели ты не знала, что этого будет достаточно, Сийра? —добавил он, как будто она все еще была где-то совсем рядом, в его мыслях, прислушивалась к нему. — Неужели не понимала, что я сделал бы это ради себя самого, ведь все, что ранит тебя, ранит и меня? Ты могла и не говорить: „Если любишь меня“».

Морган нажал кнопку, принимая свою судьбу, а другой рукой потянулся к путевой карте, чтобы активизировать ее по требованию портовой администрации. Тот факт, что она не имела ничего общего с пунктом его настоящего назначения, человек счел мелочью, за которую портовые медузы с Покьюлара могут устроить ему выволочку потом.

Если он когда-нибудь сюда вернется.

Поскольку я в свое время имела счастье находиться на борту звездолета, то уловила тот миг, когда «Макмора» вышла из транссветового прыжка и начала стыковочные маневры. Прекращение почти бесшумной вибрации двигателей вкупе с несколькими резкими скачками силы тяжести практически не оставили у меня сомнений относительно того, что мы вот-вот к чему-то пристыкуемся. Вот только к чему?

Поскольку лежание в теплой постели нисколько не могло удовлетворить мое любопытство, я вскочила и быстренько натянула комбинезон. Пора появиться на мостике и задать кое-какие вопросы.

Дверная ручка даже не думала поддаваться.

Несмотря на внезапную вспышку гнева, я не удержалась от улыбки. Драпски что, всерьез полагают, будто это сможет меня удержать? Я быстро представила себе капитанский мостик; мои силы, похоже, уже почти восстановились. Я толкнулась…

И словно с разбегу врезалась в твердую шершавую стену.

Скверно, очень скверно.

Как будто чтобы усилить мои и без того растущие опасения, корабль, дернувшись, с лязгом пристыковался к чему-то. Их пилоту явно недоставало виртуозности Моргана.

Я заставила себя успокоиться. Сийре ди Сарк, привыкшей день за днем шлифовать свою силу, чтобы удержать в узде чересчур живое воображение появившейся на свет гораздо позже Сийры Морган, это было несложно. Я постоянно смешивала ту, кем была когда-то, с той, в которую превратилась, и постоянно беспокоилась, что в конце концов не узнаю себя саму.

Как драпски удерживают меня взаперти? Осторожный росток мысли, который я пропустила сквозь свою защиту, не встретил никакого противодействия, и в м'хире, насколько я могла сейчас его чувствовать, никаких заметных изменений не произошло.

«Значит, это не наркотик, — решила я, и с плеч у меня точно гора свалилась. Я на личном опыте убедилась в существовании по меньшей мере одного такого снадобья, способного на какое-то время лишить моих сородичей чувства м'хира и запереть наши мысли внутри тела. — Что же тогда?»