«Не ходи с пауком в тёмный лес по ночам. Он задушит тебя и повесится сам», – задушит ведь. Пейтон права. Хоть, как ни старайся ему верить, всё равно выход один – в Игру. Но почему «повесится сам»? Что это значит?

Инна остановилась и уставилась на серебристый корпус знакомого самохода. Рядом стоял транспорт покрупней, с голубоватыми полосками. В конце ряда расположился такой же, как у Лоренса, но с чёрными линиями на боку.

Дарэл ввёл код и ударил ладонью по дисплею. Двери с шипением откинулись вверх. Он усадил Элси и сразу пристегнул её. И подал Инне руку, чтобы помочь.

– Садись.

Инна вцепилась в его пальцы, но не спешила забираться в салон. Сомнения терзали душу.

– Господин Эдальгио рисковал жизнью, спасая вас с Элси. Неужели ты не оценишь?

Дарэл мягко улыбнулся. В нём было что-то от наивного подростка, но в глазах чувствовалась зрелость и мудрость не по годам.

Инна забралась внутрь. Обернулась и, протянув руку меж сидениями, осторожно коснулась ладошки Элси. Та вцепилась в подлокотники тонкими пальцами.

– Ты в порядке?

– Что будет с девочками, Инна? – пробормотала Элси, опустив голову. – Их ведь накажут. За нас.

– Элси, мы вытащим девушек, – прошептала Инна – А обидчики за всё ответят. Обязательно. Сейчас нужно понять, что происходит, – проследив, как Дарэл оббегает самоход и садится за управление, замолчала.

– Инна, пристегнись! Мне нужно отогнать самоход с площадки, – проговорил Дарэл, поворачивая голову и усмехаясь. – Можете не шептаться. Ваши тайны навсегда останутся вашими. Не одни вы хотите взломать правила. Когда дом, работа и общество – тюрьма, рабы иногда бунтуют. Так ведь?

Зорина всмотрелась в его аристократичное лицо. Ни один мускул не дрогнул на нём. Прямой взгляд и гладкий, без морщин, лоб. Чёрные ресницы затрепетали и ещё сильнее раскрыли широкие миндалевидные глаза. Как же хотелось верить в его словам.

Щёлкнули замки, прижимая её тело к креслу. Инна подняла взор и злобно проговорила:

– Поехали уже. Если ты обидишь Элси… – подняла указательный палец и пригрозила парню.

Корабль качнулся и, вывернув корпус, заскользил вдоль лесополосы.

– Я так понимаю, обещания тебе будет мало? – уточнил Дарэл.

– Естественно.

– Тогда обещать не буду. Но Элси, – он обернулся.

Инна проследила за его взглядом. Подруга, вжавшись в сидение, напряжённо прислушивалась.

– Элси для меня, как воздух, – последнее Дарэл прошептал. Элси подняла взор и, показалось, глянула прямо ему в глаза.

Дарэл осторожно выдохнул и придавил педаль газа. Самоход рванул вперёд и, обогнув поместье, замер у обросших шиповником ворот.

Элси откинулась в кресле, закрыв глаза. То ли переваривала сказанное Дарэлом, то ли пыталась дремать. Инна тоже старалась расслабиться. Только не получалось. Бешеное утро и терзающие сомнения высосали всё спокойствие. Тело словно выпустило дух и стало пустым сосудом. Да и ей ли оно принадлежало?

Инна потрогала ладонь. Посмотрела на растопыренные пальцы, заслонив ими сияние чужого солнца. Вроде бы, всё осталось, как и раньше. Разве что, дать дёру уже не хотелось. Именно это и пугало. Смирение – страшнее наказания. Страшнее неволи. Оно уродует. Искажает черты до неузнаваемости, превращая человека в покорного раба.

Стала ли она рабыней прошлой ночью?

Кусты шиповника закачались. Мгновение спустя, к самоходу приблизился Лоренс.

Дарэл с готовностью отстегнул ремень. Обе боковые двери отъехали вверх, пропуская в салон запах скошенного разнотравья, лучей астиса и сухого песка.

Парень выбрался наружу и пересел назад, на пассажирское сидение.

– Всё отлично, – произнёс Лоренс тихо. – Они думают, что я вас запер. Испытание перенесли. Теперь нужно незаметно скрыться и не попадаться никому на глаза до завтрашнего утра.

Инна промолчала, отвернувшись. Завтра всё равно наступит. Как ни беги от него.

Покорилась. Снова поверила. Стоит ли он этого? Столкнулась с Лоренсом взглядом. Тот поджал губы и отвернулся, будто обжёгшись.

Двери хлопнули, отрезав их от внешнего мира.

Лоренс уселся на место водителя, пристегнулся и провернул ключ в замке зажигания. Самоход взмыл в воздух и понёсся вдоль ограды, как рыба в толще воды.

– Полагаю, – угрюмо пробормотал Лоренс, – что в ресторан нам нельзя.

– Тебе лучше знать. Ты же наш хозяин, – уколола Инна.

– Только не надо сейчас разжигать войну, – проговорил Лоренс невесело. – Я всегда могу вернуть тебя в карцер.

– Верни! Что ж ты?

Инна прищурилась. Сердце клокотало внутри, и хотелось всё сказать ему в лицо. Но нельзя. Слишком много ушей. Даже Элси лучше какие-то вещи не слышать.

– Как скажешь, – выговорил Лоренс, разворачивая самоход.

Инна отвернулась. Пусть делает, что хочет. Она жутко устала. Ей просто нужно немного тепла и тишины. Может, карцер – это выход? Слёзы покатились градом и обожгли лицо.

– Господин Эдальгио, что вы делаете? – подал напряжённый голос Дарэл.

– Лишь выполняю просьбу Инны, – заметил Лоренс.

Зорина, сцепив зубы, упёрто молчала. Пусть сам решает. Она примет любое его решение, даже самое страшное. Вот что значит – покорность. А слёзы катились по щекам и неприятно заползали за пазуху. Из носа начало капать. Инна непроизвольно потянулась и стёрла рукой влагу. Самоход замедлился. Как и сердце. Вот-вот остановится. Пусть.

– Вижу, Инна, не очень-то ты и хочешь в карцер, – заметил Лоренс, поворачиваясь к ней. Он протянул ладонь и бережно собрал её слёзы. – Не шути так больше, ведь сейчас опасность нависла не только над тобой. Хорошо?

Инна резко повернула голову. Перехватила его руку и, отстранившись, сжала пальцы.

– То есть ты можешь зло шутить, а я должна молчать? – понизила голос до шёпота. – Если уж ты так беспрекословно выполняешь мои просьбы, Лоренс, то отправь меня домой! – чуть громче. – Или ты выборочно пожелания исполняешь? Мне всё равно, что будет со мной. Хочешь – выброси меня на ходу, хочешь – верни в карцер! Ты ведь владеешь мной! – почти закричала. – Как и этой ночью, когда говорил помнить таким. Каким же, Лоренс?!

Оттолкнула его руку и сжалась, скрутившись в кресле. Горечь растеклась во рту дальше некуда.

Сорвалась, выплеснула, а оно не помогало. Нужен был воздух. Дышать. Дышать… Уже было всё равно, кто слышит, кто видит. Лишь бы не болело и не горело. Инна разревелась, всхлипывая. А так хотелось кричать.

Тёплая ладонь коснулась плеча. Элси подалась к ней со спины, почти обняв.

– Не нужно, Инна, – зашептала она. – Прошу тебя, хватит. Ведь, если бы не господин Эдальгио, мы были бы парализованы сейчас.

– Сегодня утром ты предала моё доверие, Инна, – голос       Лоренса звучал приглушённо. – И мне было очень больно. Так, что сгоряча мог совершить непоправимое. Поблагодари Дарэла за то, что появился вовремя, и мои глаза открылись.

Самоход взмыл над растрескавшимся песчаником и поплыл к выезду. Миновал металлическую сетку ограждения и, громко гудя, вырулил на знакомое шоссе.

Не хотелось ничего слышать. Инна прикрыла уши и прижалась к стеклу. Это она ещё и предательница? Ведь верить сложно, когда всё вот так – по острию ножа. Закрыла глаза и приняла на щёки новую порцию влаги. Почему не становилось легче? Почему не получалось отпустить обиду и боль? Его присутствие дырявило её, как паяльник пластик. Делало уязвимой и слабой.

И эхом в голове раздавались слова Пейтон:

«Он задушит тебя…»

Кажется, уже задушил.

Самоход миновал перекрёсток и спустился по дорожному серпантину на уровень ниже. Знакомые пейзажи сменились абсолютно новыми. Они летели между домами на сваях, ловко уворачиваясь от препятствий. Одинаковые квадратные окна удивлённо смотрели вслед. Внизу, под лентой дорожного полотна, разливались, бурля, красные морские воды.

Элси вслепую ткнулась в спинку сидения, едва не влетев носом в волосы Инны. Перегнувшись через ручку кресла, коснулась рукава Дарэла.

– Я хочу посмотреть, – сказала она тихонько, – на этот город. Разреши мне?