– Ну, часа три-четыре мне хватит.

– Хорошо.

Рив быстро поднялся, привычным жестом поправил на себе форму и вышел, даже не обернувшись. Я же лег поудобнее и закрыл глаза. Передо мной снова предстали все кошмары Вака. Мне даже показалось, что все, что произошло, освобождение из плена и возвращение на звездолет, не более чем плод моего воображения. Что я по-прежнему в камере, и за мной должны придти, чтобы казнить окончательно. И я даже боялся открыть глаза, чтобы опровергнуть эти, внезапно появившиеся, мысли, и надолго весь словно бы оцепенел. И из этого оцепенения меня вывел только зазвучавший в каюте голос Рэя:

– Вик!

Я открыл глаза и, с облегчением, увидел стены и потолок каюты.

– Извини, что потревожил. Но, по-моему, ты не спал.

– Спасибо, что потревожил, а то мне уже начинало казаться, что я по-прежнему в Ваке. Зря, Рэй, что ты мне не рассказал тогда ничего из того, что узнал от Яса.

– Похоже, что сейчас ты и так все это знаешь.

– Похоже, и это мне здорово вредит.

– И все-таки ты, командир, сильный человек. Меня такое знание чуть было не погубило.

– Возможно, ты узнал больше, и по своей дурной привычке, примерил плоды больного рассудка на себе. У меня же только одна жизнь.

– Все, возможно. Надеюсь, что ты сейчас не желаешь ничего узнать из того. А то я связан обещанием все рассказать тебе, когда ты вернешься, а ты вернулся.

– Оставь пока это знание при себе, мне хватает и моего.

– Понимаю.

– Итак, Рэй, не тяни, зачем ты меня вызвал?

– Я заканчиваю возиться с Ноком, и его можно забрать из операционной. Рив же улетел, а Нис лучше лишний раз не беспокоить. Увидев своего брата таким, она и так пережила серьезное потрясение.

– Я готов, но смогу ли?

– Сможешь, это не тонкая работа, а мальчишка не стеклянный. Только постарайся при всем этом не делать резких движений, и все будет нормально.

Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.

– Ты меня тут оставишь? - спросил он.

– Ты разве хочешь?

– Нет, тут страшновато.

– Тогда унесу в каюту.

– Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.

– Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.

– Не разобьюсь.

Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.

– Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.

– Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.

– Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?

– Не сказать, что приятно, но ты перенес и не такое.

– А это долго?

– Для землян около месяца, а для латян двадцать восемь дней.

– Это значит, что через двадцать восемь дней я буду нормальный?

– Не знаю только, когда Рэй будет готов к операции.

– Он сказал, что откладывать не будет, но только нужно что-то подготовить.

– Мне этого сейчас не сделать, даже ложку супа не могу донести до рта, не расплескав половины… Говорят, что регенерировать нервную систему вдвойне неприятно… Но ничего, самое страшное уже позади. А через то, что осталось, как-нибудь прорвемся, малыш.

– Мне ведь уже четырнадцать лет, и это страшнее всего. Я ведь ничему не учился, как я буду жить?

– Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже…

В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли:

– Вик, вы тут?

– Слушаю тебя, Нис.

– Мне нужно выйти из каюты, а Рив, как всегда, не догадался открыть дверь.

– Я сейчас, - сказал я и отключил связь, - Нок, извини, я ненадолго.

– Вик, только…

– Что только?

– Не пускай ее сюда, пожалуйста.

Я глянул на него и только кивнул в ответ. Дверь в каюту была заперта на небольшой засовчик, вставленный в ручку. Я его вытащил и, постучав, вошел.

– Здравствуй, Нис.

– Здравствуйте… Вы меня подождите, я быстро.

Она проскользнула мимо меня, я же остался один в этой каюте и принялся ее осматривать. Первое, что сразу бросалось в глаза, это весьма разросшийся куст ньюрской розы с алыми цветами, той самой, которую я подарил Нис шесть лет назад. Отметил я и произведенную тут переделку. Например, то, что кровать сделана намного шире, и явно предназначена для двоих. Потом я обратил внимание на фотографию, на которой Рив и Нис стоят обнявшись. На этой фотографии я задержался до прихода Нис. Она же, заметив, что я рассматриваю, тут же объяснила:

– Это мы в тот день, когда поженились, полгода назад.

Я никак не показал своего удивления. Да наверно и не было его, этого удивления. А то, что этим кончатся их отношения, можно было уже давно предположить. Я только улыбнулся и сказал:

– Поздравляю вас, хоть и с опозданием. Подарок за мной.

– Да какой уж подарок. То, что вы здесь, само по себе подарок.

– Вот не подумал бы, что могу быть подарком, скорее наоборот.

Еще какое-то время мы поговорили, потом позавтракали. Потом я, как мог, покормил Нока и еще какое-то время посидел с ним, пока Рэй не сообщил мне, что на корабль прибыл дисколет, и я поспешил встретить Рива.

Рив прибыл не один, его сопровождали двое молодых людей в такой же форме. Одного из них я знал, это был тот самый Ол Веньись, брат Ога, которого я еще мальчишкой видел в Дебиге, и который первым нашел нас в подземельях Вака. Этого мне было достаточно, чтобы посчитать его хорошим знакомым, и пожать ему руку. Другой же был совсем еще мальчишка, местных лет ему было наверно шестнадцать-семнадцать. Но и он показался мне знакомым. Бесцветные волосы сейчас на Лате наверно не редкость (у всех троих такие, да и у меня самого тоже практически такие же). Знакомым мне показался беззащитный взгляд светлых глаз, и я вспомнил подземный Альк. Рискуя ошибиться, я все-таки назвал его:

– Эв?

– Вы помните?

– Когда-то я ничего не забывал, - сказал я, пожимая ему руку.

– Эти двое поступают в твое распоряжение, - сказал Рив, - до тех пор, пока в этом есть необходимость. Олерит Веньись и Эвниг Оенч.

– Ты выяснил?

– Пройдем к тебе.

Рив жестом приказал сопровождающим остаться за дверью, а мы вошли в каюту.

– Он жив, - тут же спросил я.

Рив мотнул головою:

– Не знаю. Мы вывезли оттуда тысячу сто сорок четыре человека. А сейчас не можем всех найти.

– Не понимаю.

– Один человек сбежал, и никто из них ничего не может сказать о нем. Тысячу сто сорок три человека мы проверили, все обычные латяне, вакцы, и это точно. Кто же сбежавший, вообще не можем сказать. Возможно это и он, возможно и нет.

– Возможно, что и ошибка в подсчетах.

Рив ничего не ответил на это, наверно потому, что была возможность и такой ошибки. Он только молчал и смотрел в сторону.

– Он остался один из пятерых.

– Ну что я могу поделать, если эта всеми проклятая война. Вик, я и в самом деле не могу ничего больше сделать.

– Рив, я тебя ни в чем и не обвиняю. Если уж обвинять, то только этих палачей в сером. А во вторую очередь меня самого…

– Успокойся, Вик.

– Я и так спокоен. Я пожертвовал ими всеми для того, чтобы Лата была живой, даже Ноком жертвовал… Конкретным ради отвлеченного, вероятного. Рив, я никогда не прощу себе чужие страдания, которые я мог бы предотвратить. Я калека, Рив… Нет, не физически, физически-то поправимо, а вот в душе… не знаю…