— Это тебе не какие-то браслетики-неразлучки для влюблённых. Я сам не в восторге…

— Так я вам и поверила, — перебила его я. — Вы хотите ввести меня в заблуждение. Чтобы я, считая вас товарищем по несчастью, разболтала всё, что знаю. Не прикидывайтесь белым и пушистым, вам это не идёт.

Опять лыбится. Зачем-то повторил: «Белым и пушистым». Наверное, впервые столкнулся с этим фразеологизмом.

Тем временем я встала и попробовала пальцами размять шею. Сколько же я спала, раз она так затекла?

— Ольга, ты же не идиотка. Понимаешь же, что нормальный маг не нацепит сам на себя блок. Тем более видишь, он нелегальный. Его даже достать трудно. Ну что ты глазами хлопаешь, кино про бандитов, что ли, никогда не смотришь? Технологии используются лишь тогда, когда магические силы блокируют незаконно.

Быстренько я переварила новую информацию.

— То есть, вы сейчас не можете колдовать?

— Я тебе больше скажу, ты тоже не можешь колдовать.

Ну для меня это давно не новость.

Сделав несколько неуверенных шагов, я огляделась по сторонам. На первый взгляд, помещение было похоже на заброшенный кинотеатр, но осмотрев всё, мне стало понятно, что я немного ошиблась. Это был планетарий со старыми, впитавшими бархатом пыль, креслами. В центре находился монструозный проектор на тонких лапах, который когда-то воспроизводил на куполообразном потолке звёздное небо. У стены стоял стол с обшарпанной кафедрой и моделью некой планетной системы. Прежде здесь людям рассказывали об астрономии…

По спине пробежал холодок. Никогда не любила подобные мероприятия. А если уж быть совсем откровенной, я была в нашем городском планетарии всего один раз. Первоклашка Олечка Фокина испугалась огромного проектора и, когда зал погрузился во тьму, во всеуслышание заревела. Чтобы не срывать сеанс, маленькую плаксу вывели в коридор, где она, чуток успокоившись, стала рисовать в блокнотике…

Я смахнула с себя воспоминание, как налипшую паутину.

Вот не зря же я ещё в том возрасте имела предубеждения против планетариев.

Бартос сидел в одном из кресел в первом ряду и сосредоточенно занимался своим браслетом. Даже пытался стянуть его с помощью подлокотника, но безуспешно. Искать выход он даже не пытался.

Преодолев робость, я подошла к нему ближе.

— Нас здесь заперли?

— Догадливая.

— Но зачем?

Мастер человеческих преобразований даже не повернулся ко мне. Его внимание было сконцентрировано на браслете.

— Точно не знаю, — вполголоса сказал Бартос. — Но если это из-за Бранко, я убью его при нашей следующей встрече. Можешь не сомневаться.

— Из-за Бранко? — эхом повторила я.

— Ты его знаешь как мастера Антонеску.

Память мне ничего не подсказала. Но я решила с ним не спорить. Я со скрипом опустилась в соседнее кресло.

— Но при чём тут я?

— Совсем ни при чём. Просто под руку попалась.

Ничего себе, под руку попалась!

— Меня выкрали из Соловьиного бельведера!

— А меня на мосту через Академку, и что?

— Я и так ничего не понимаю, а вы тут ещё ёрничаете!

Хрясь!

От подлокотника отлетел приличный кусок. Свежей раной желтела древесина на уцелевшей его части.

Бартос выругался и выдернул из ладони щепку. Браслет, конечно, так и остался на своём месте.

Он явно не собирался делиться со мной своими подозрениями, так что я оставалась в пугающем неведении. Мы с ребятами не были на сто процентов уверены, что своенравный преподаватель это главная угроза Академии, но такового поворота точно никто не ожидал.

А на инспектора мы даже не подумали. Как подло, они же с Горациком приятели.

Бартос бросил своё неблагодарное занятие и, прикрыв глаза, откинулся в кресле.

Если он не лжёт, то хотя бы в данный момент я могу не ожидать от него подвоха. Не заколдует, и то хорошо. Попробую хоть что-нибудь узнать, но сама откровенничать с ним уж точно не буду.

— Давно мы здесь?

— Тьма его знает, — прошипел он. — Сам недавно очухался. Только, в отличие от некоторых, на полу.

Плохо. Но попытка не пытка.

— И вот ещё что, — неожиданно продолжил Бартос. — Кто бы нас здесь ни удерживал, настрой у него серьёзный. Если кто придёт, не хами и не дерзи. Это моя прерогатива.

От услышанного я немного растерялась.

— И что мне делать? Молчать?

— Можешь молчать — молчи. Не можешь — не ври.

За время, проведённое в зале планетария, можно было отсидеть, как минимум, одну пару и захватить минутку-другую перемены. Неизвестность и безделье нехило расшатывали мои нервы. Соседство с тем, кого я недавно считала чуть ли не вселенским злом, так же не способствовало приятному досугу. Бартос охотно вступал в беседу и говорил довольно много, однако всё не по делу. Из его болтологии я не узнала ничего нового, лишь получила подтверждения того, что он не высокого мнения о женском интеллекте. В общем, та ещё язва.

За его попытками избавиться от вредного гаджета я поначалу наблюдала с тихим азартом, потом же поймала себя на том, что отворачиваюсь и мученически закатываю глаза. Он пробовал ковырять браслет найденными на лекторском столе непонятными железками, долбил им об пол, и всё без результата. Хотя я тут лукавлю. Результат был, да не со знаком плюс. В очередной раз орудуя чем-то вроде спицы, он переусердствовал и распорол тыльную сторону ладони. По какой-то по счастливой случайности не задел вены. Пришлось пожертвовать Ольгиным платком.

Я вздрогнула, когда со стороны двери что-то щёлкнуло и клацнуло.

В зал вошёл худощавый блондин. Тут же на стенах включилось несколько тусклых из-за налёта грязи светильников. Дверь сама собой закрылась за визитёром, и снова щёлкнул замок.

Напрасно я напрягала память. Мужчина был мне не знаком. Не могу толком вспомнить незнакомца в беседке, но могу лишь заверить, что это точно не он.

На бандита мало похож. Точнее, у него вовсе не нашлось черт, роднящих с головорезами, которых я раньше видела в кино и криминальных сводках. Ну разве человек в свитере с ромбиками может быть злодеем?

— Кто-нибудь хочет на свободу? — выдал он вместо приветствия таким тоном, словно приглашал робких студентов выйти с докладом к доске.

Сердитое сопение Бартоса мигом прервалось.

— На каких же условиях, позвольте полюбопытствовать, можно получить эту самую свободу?

— Всё просто. Вы скажете мне, где скрывается Антонеску.

— Не имею ни малейшего понятия. Был бы рад лично его придушить.

Мужчина повернулся ко мне, давая понять, что абстрактные ответы его не интересуют.

— А что скажет девочка?

Выполняя завет Бартоса, я честно ответила:

— Я не знаю, где он скрывается.

Недруг сунул руку в карман джинсов.

— Жаль. Я думал, вы окажетесь умнее. Придётся и дальше пользоваться не очень порядочными методами.

На свет появилась фигурка из цветного стекла на длинной цепочке. Миниатюрный предмет изображал конусообразную амфору вроде античных.

Маятник!

В ужасе я отвела глаза.

Ко мне подошли ближе. Сильные длинные пальцы взяли меня за подбородок.

— Да она ничего не знает! Она вообще пустоголовая дура! — взорвался Бартос.

Некогда было оценивать его героизм. Я дёрнулась, высвободившись из хватки, и занесла кулак для второго в жизни удара… Рука наткнулась на невидимое препятствие, от которого по всему телу пробежала колкая вибрация. Коротко взвизгнув, я отшатнулась и упала.

Злоумышленник, как ни в чём не бывало, опустился передо мной на корточки. Вблизи он выглядел старше. Если сначала я ему дала не больше тридцати пяти, то сейчас почти не сомневалась, что ошиблась лет на пять. На его лбу отчётливей выступили три складки. Серо-голубые глаза смотрели, почти не мигая.

— Сиди смирно.

— Я ничего не знаю.

— Если бы это было так, вряд ли бы ты с таким остервенением защищала своё подсознание.

— Весьма спорная логика.

— Тогда переубеди меня.

Он поднял перед моим лицом маятник. В следующий момент Бартос вскрикнул, и послышался звук падения. Даже не догадывалась, что телекинезом можно пользоваться, не глядя на жертву.