– Ладно, – Стас сел, – что за гробница? Откуда ты о ней узнал?

– Видишь ли, – Алекс рассеянно прошелся по номеру. – Я уже пять лет как сам по себе. Ты, я думаю, прекрасно знаешь, что таким, как я, очень нелегко. Единственный шанс на нормальную жизнь – это прибиться к новому клану. Но, увы, не все они горят желанием даже общаться с изгнанником… Если у меня на руках будет парочка древних стоящих реликвий, у меня появится шанс быть выслушанным главами других кланов. Поэтому я провел свободное время в изучении летописей, благо история была долгие годы моей специальностью. В итоге я вычислил, что около этой деревни, всего в десяти километрах, есть захоронение одного из правителей древнего народа шухтачи, царя Кри. И я действительно нашел его. Но оно естественно запечатано, я не смогу самостоятельно его вскрыть. Шухтачи всегда хоронили с большими почестями своих правителей, там не может не быть золота и реликвий. Золото можешь забрать себе, если же его не будет в нужном количестве, я доплачу из своих накоплений. А все реликвии будут моими. Ну, как тебе? Согласен?

– Шухтачи?…Звучит заманчиво… Но подозрительно. У тебя есть доказательства?

Вампир помедлил, словно раздумывая, затем кивнул, вытащил из-под свитера свернутый пергамент и положил его на стол. Рядом легла потемневшая монета. Некромант взял ее, потер о рукав, и его глаза расширились от удивления:

– Ничего себе… Это действительно редкость! – вырвалось у него, – Да одна эта монета стоит пятьсот золотых. Не боишься ввязывать посторонних во все это?

– Я смогу за себя постоять, если что, – хмуро улыбнулся Алекс, – не надо меня недооценивать.

Тем временем, Стас потянулся к пергаменту. Олеся наклонилась над положенной им монетой. На потемневшем металле был изображен острый профиль мужчины с тонким обручем на голове. Монету покрывали нечитаемые для Олеси символы.

– Интересно, – через некоторое время Стас поднял глаза на вампира, – очень интересно.

«Не собирается ли он согласиться?» – с возмущением подумала Олеся.

Алекс сложил руки на груди и ожидал ответа.

– Хорошо. Мы пойдем с тобой, – сказал Стас.

– Мы? – не удержалась Олеся.

Если бы некроманты умели испепелять взглядом, то от Олеси бы и уголька уже не осталось.

– Отлично, – резко посветлел вампир, – вы не пожалеете!

Алекс сгреб монету с пергаментом и откланялся. Едва дверь за ним закрылась, Олеся накинулась на Стаса:

– Я с вами никуда не пойду! Слишком много совпадений! За воротами меня вполне может ожидать Кирилл со своими дружками! Ты что, с ума, что ли, сошел?

– В следующий раз, если ты еще что-то скажешь при посторонних в таком духе, я наложу на тебя проклятье обета молчания, которое снимается весьма болезненно, – хмуро сказал Стас. – Совпадений действительно много. Но пергамент уникален, как и монету такую не таскают каждый день в кармане. Проще было бы просто на нас напасть здесь без непонятных выдумок или дождаться, когда мы пойдем упокоевать мертвяка. Этот цирк с гробницей был избыточен.

– Если ты сейчас о чем-то не подумал в ходе своих рассуждений, то это кончится тем, что я попаду в лапы к Остовски.

– Мы идем и точка.

Олеся демонстративно отвернулась.

– Я не буду использовать твою кровь для распечатывания, – сказал Стас, – я сам не хочу светить эту способность перед посторонними. Но… кто знает, с чем мы столкнемся, и твоя кровь может оказаться необходима. Ты просто представь, мы можем войти первыми в то место, куда тысячелетиями не ступала нога живого человека… Это же уникальный шанс.

– Я ему не верю, – упрямо процедила Олеся, – этот парень похож на артиста, а не историка.

– Если ты не идешь в ванную прямо сейчас, тогда тебе придется подождать, – проигнорировал заявление Олеси некромант.

В дверь опять постучались. Стас уже скрылся в ванной, и Олеся, скрипя сердцем, вновь пошла открывать сама, в тайне опасаясь повторного появления вампира, да еще в компании кого из ребят Кирилла. Но в этот раз это был действительно обед. Его принесла милая веснушчатая девушка с рыжими вьющимися волосами, одетая в легкое платьице, оставляющее открытыми хрупкие бледные плечи.

– Обед господину некроманту и его спутнице за счет заведения, – несколько застенчиво и испуганно заулыбалась она, демонстрируя щербинку между передними зубами, – староста придет через полчаса и будет ждать вас внизу.

– Хорошо, – растерянно ответила Олеся, принимая поднос. На подносе дымилась сочная запеченная целая курица, жареная картошка, и стояла уже откупоренная бутылка вина.

Девушка быстро ретировалась. Определенно, отношение к некроманту здесь было крайне неоднозначным.

Когда Стас, наконец, освободил ванную, Олеся успела частично оприходовать принесенную курочку и приложится к вину.

– Еда? Отлично. Не боишься, что отравлена?

Олеся застыла с ножкой курицы во рту.

– Ладно, шучу, приятного аппетита…

Он осторожно понюхал открытую бутылку и наливать себе не стал.

– Думаешь, не стоило пить? – потянула Олеся, указав обглоданной косточкой на вино.

– Я думаю, что мне нужна светлая голова. Тебе, впрочем, по этому поводу можно особо не париться.

Леся едва не подавилась. Некромант был просто невыносим. Неужели Алиста серьезно говорила о том, что кто-то из девушек мог добровольно пойти работать с мертвецами ради него? Что в головах у людей…

Сапожки сестры некроманта не были рассчитаны на то, чтобы плутать по сельским дорогам и бродить по жиже, в которую прекратилась земля после дождя.

– А этому мертвяку нормально, что здесь плавать можно? – спросила Олеся, пытаясь найти наиболее устойчивое место, – это же влияет на его плоть…

– Нет, этому все равно. Аккуратнее…

Олеся едва не навернулась о корень раскидистого дуба. Девушка подняла голову:

– Это ведь он на нем повесился, получается…

– Судя по всему, да… – кивнул некромант, – жаль, что местные не захотели облегчать нам задачу. Пока здесь ходит мертвец, сюда никто не хочет идти даже днем.

Вчера вечером старейшина, бодрый старичок с редкой седой бородкой, поведал о висельнике. Мужчина средних лет перебрал алкоголя и решил весьма странным образом попугать собственную жену, которая давно уже была замечена в любовной связи с сапожником. Решив изобразить собственный суицид напротив дома, где резвилась коварная изменщица, в итоге, не рассчитал силы и удушил себя на веревке прямо на глазах шедшей от любовника жены. Сапожник жил на отшибе деревни, сейчас же он ретировался к брату в город после того, как мертвец на следующую ночь после собственных похорон попытался разобраться с ним уже посмертно. Потеряв свою конкретную цель, мертвый не успокаивался и продолжал бродить по ночам, пугая припозднившихся прохожих. Загрызенный до смерти пьянчуга стал последней каплей, и деревня обратилась в гильдию некромантов.

В могиле тела не было со дня похорон. Стас утверждал, что логово мертвеца в данном случае должно быть рядом с местом его смерти.

– Я не знаю, что ты хочешь увидеть. Он, наверное, может вынырнуть из этой жижи где угодно, – сказал Леся. Ее немного потрясывало с непривычки.

– Сейчас уж точно не вынырнет. Подобным мертвым не место под солнцем. Не бойся.

Девушка нервно фыркнула. Утешение у Стаса, мягко говоря, получилось так себе.

Они обошли огромный дуб, но ничего особенного не нашлось – только грязь и жижа. В десяти метрах от дерева стоял дом сапожника с небольшим ветхим сараем. Дом был добротный, двухэтажный, с зеленой черепицей и резными ставнями.

– Я склоняюсь к тому, что его логово там, – сказал Стас и направился к строениям.

Когда они подошли ближе, стало понятно, что у дома побиты все стекла и вынесена дверь, на месте которой зиял скособоченный проем выкорченной рамы. Некромант присвистнул:

– А он сильный.

Парень встал на скрипучий порог и заглянул внутрь. Отсюда были видны беспощадно переломанные надвое стулья, деревянный стол с голубоватыми осколками посуды и слоем пыли сверху вперемешку с мелким мусором. Некромант вдохнул холодный влажный воздух, вскинул руку. Олеся, вытянувшись, буквально на цыпочках подошла к нему.