Женщина резко перестала перебирать сухими пальцами платочек и, улыбнувшись, посмотрела на Лесю:

– Предсказуемый ответ. Извини, но это необходимо.

Она резко встала, выпрямившись нехарактерно резвым для пожилых людей движением, и со всей силы хлестнула Олесю платком по пояснице. Та от неожиданности подскочила, автоматически повернувшись корпусом и взглядом по направлению к атакованному месту.

– Да вы что себе… – девушка перевела взгляд вверх и почувствовала себя не в своей тарелке. Рядом никого, кроме прожорливых голубей, не было. Только пакетик с крошками, куда уже пристроилась парочка помоечных птиц, лежал в напоминание о присутствии полубезумной старушки.

Лесю посетило жгучее желание бегом вернуться домой и закрыться на все замки. Поясница, конечно же, не болела после удара всего-навсего платком, но было стойкое чувство, что до ее спины дотронулась склизкая медуза. Девушка зачем-то достала телефон из сумки и одним движением пальца разблокировала экран.

«Хорошая ли идея звонить сейчас Кириллу? Что ему сказать? Твоя бабуля, как она себя назвала, пришла и побила меня своим носовым платком, призывая держаться от тебя подальше? А потом провалилась сквозь землю? Что за странности?»

Телефон был убран в сумку, и девушка уже совсем не таким уверенным шагом прошла сквозь двор и устремилась к автобусной остановке.

***

Квартира, которую на лето родители всецело оставляли на Олечку Смирнову, была очень большая и светлая, с минимумом мебели и пастельными шторами. Вся студенческая группа частенько наведывалась к Оле после сдачи экзаменов, дабы обмыть событие, вне зависимости от успешности оценок, или же просто без повода, и Олеся недоумевала, как каждый раз куча народа умудрялась не оставить после себя памятных следов в этой квартире с белыми обоями и нежно-голубой тюлью.

Кроме членов группы, так же охотно приходили чьи угодно друзья и знакомые. Оля была гостеприимна ко всем, она в принципе человеком была радостным и не слишком заморачивающимся, и ее совсем не смущал табор незнакомых ей людей.

Вот и сейчас Олеся совершенно не могла идентифицировать пару человек, как сосредоточенно ни напрягалась. За три курса она по лицам знала весь поток, по именам – минимум половину потока, но эти точно нигде не успели засветиться.

– Лесь, ну что ты как неродная, – Оля была тут как тут и разливала по треугольным коктейльным бокалам мартини, которое ранее ей вручил очередной гость.

– Спасибо тебе большое, – Леся взяла протянутую ей мартинку, – я сейчас, если честно, как на иголках, и мне определенно нужно хоть как-то расслабиться.

Оля сочувственно цокнула языком:

– Что ж ты раньше-то не сказала, мартини тут вряд ли поможет… Тут где-то был отличный виски…

На кухне послышался звук бьющегося стекла. Оля со вздохом закатила глаза и поплыла разбираться, в чем дело.

Олеся сделала глоток и задумалась. О происшедшем очень хотелось кому-то рассказать, но кому? Вика и Лена, ее самые близкие подруги, пока не пришли, да и, скорее всего, никогда в это не поверят. Разве что примут за неуместную шутку, а то и хуже: посоветуют побольше отдыхать и не перенапрягаться. Олеся бы и сама так отреагировала на подобный рассказ, не столкнись она с такой полной ерундой лицом к лицу…

Постепенно народ подтягивался, и комнаты наполнились веселым гулом. Кто-то забулькал кальяном, где-то загромыхал стол, который отодвигали, дабы на полу тоже могли разместиться люди. Олесю развлекал её весёлый одногруппник, рассказывающий очередную байку из своего прошлого, когда кто-то приобнял ее со спины и громко поцеловал в макушку.

С первой секунды поняв, кто это, Олеся спокойно повернулась и чмокнула в щеку высокого стройного шатена с ярко-голубыми глазами и с несколько острыми чертами лица. Чтобы девушка смогла до него дотянуться, шатену пришлось очень низко наклониться.

– Привет, Кирюх, – дружелюбно пробасил одногруппник Олеси.

– Привет, Андрей. Ты же не против, если я у тебя заберу Лесю?

– Да, конечно, без вопросов…

Олеся тепло улыбнулась и встала со светлого плетеного кресла. Кирилл взял её за руку и молча кивнул на приоткрытую балконную дверь. Девушку отчего-то охватило странное дурное предчувствие, которое она от себя тут же отогнала.

– Ты сегодня что-то долго… обещал приехать часа два назад, – слегка обеспокоенно сказала Олеся, когда они вышли на свежий воздух, – ничего не случилось?

– Нет, так, дела, – безмятежно улыбался своей белоснежной улыбкой Кирилл. Олеся до него никогда не встречала людей с настолько идеально ровными и белыми зубами. – Иди уже сюда, моя малышка.

– Я же просила не называть меня так, – недовольно пробурчала девушка, но обнять себя охотно дала, – не нравится мне это обращение.

– А как мне тебя называть?

– Не знаю… как-нибудь, но не так, а то чувствую себя героиней какой-то сопливой песни, – вздохнула Леся. – Ты определился, чем будешь занят через неделю? Я с этой стажировкой буду пропадать на работе до упора. Говорят, иногда там стажеры уезжают домой только к десяти, и я совсем не уверена, что получится видеться так же часто.

– Ты серьезно этого всего хочешь? – с едва скрываемым неодобрением хмыкнул Кирилл. – Уж поверь мне, в будущем я смогу тебя обеспечить.

Олеся повела плечами, как бы раздумывая выйти из объятий, потом вздохнула и осталась на месте:

– Мы с тобой вместе всего месяца четыре, а ты так часто… говоришь что-то подобное, что мне даже как-то не по себе. Есть вещи, которые не могут обсуждаться, в том числе моя стажировка и будущая работа. Так ты не ответил мне на мой вопрос.

Кирилл с досадой поджал уголок губ, но произнес весьма дружелюбным тоном:

– Что я буду делать? Да как обычно. Отцу по делам надо помочь. Остальное время я свободен и буду готов встречать тебя после работы в десять вечера. Или когда там тебе будет удобно.

Олеся помолчала, раздумывая, и в итоге все же сказала то, что уже долго вертелось у неё на языке и действительно занимало сейчас все её мысли:

– Кирилл… Я видела бабушку твою сегодня.

Она почувствовала, как её молодой человек на мгновение напрягся.

– Лесь, у меня нет бабушки. Все мои бабушки уже давно в мире ином, и они там были еще задолго до моего рождения. Ты не могла говорить ни с одной из них, если, конечно, не открыла в себе экстрасенсорные способности.

– Да?.. Да ладно. А эта женщина представилась именно так. И назвалась Анастасией Николаевной.

Кирилл резко выдохнул, выпустил Лесю и уперся руками в перила. Лицо его несколько ожесточилось. Судя по всему, ему очень не понравилось, что только что сказала девушка.

– И что она тебе наговорила? – наконец, взяв себя в руки, спросил он.

– Не приближаться к тебе, ну или что-то такое, представляешь? Выглядела при этом она крайне странно… уж извини.

Кирилл опустил голову и сосредоточенно посмотрел куда-то вниз, потом резко поднял и выдохнул:

– Это жена моего отца развлекается.

– Что? Но она же выглядела… сколько твоему папе лет? Мне всегда казалось…

– Неважно, – Кирилл извлек пачку сигарет и чиркнул зажигалкой, – понимаешь, Анастасия не в себе. Сильно чудит последние… года два. Не обращай внимания на ее внешний вид.

– Ты ничего такого мне не рассказывал, – с легкой обидой сказала Олеся. – Я так мало знаю о твоей семье… Хотя ты постоянно говоришь о чем-то таком, по факту я знаю всего ничего.

– У тебя будет куча времени узнать мою семью, она тебе даже успеет надоесть, обещаю,– отозвался Кирилл и затянулся, поджигая сигарету.

Олеся молча наблюдала, как сигаретный дым уплывает во двор, мешаясь с ветвями березы, растущей так близко, что при желании её можно было коснуться рукой.

– Она еще что-то сказала?

– Нет. Вроде нет. Я не помню, правда.

Олеся помнила каждое слово пожилой Анастасии Николаевны, но разговор отчего-то стал ей неприятен. Она явно затронула какое-то личное дело его семьи, которое держали в секрете или просто старались не афишировать.