- М-да. - констатировал свою финансовую несостоятельность Леонид. - Может расписку возьмёте?

- Давай, на выход! - потребовал первый.

- Да ладно вам. Уже догадался, у отца Александра не приёмные часы. Но я только спросить...

- Ты не понял. Именно тебя приказано гнать из храма.

- Меня? Почему? Это какая-то ошибка!

- Никакой ошибки здесь нет. Тебя предали анафеме. - ответил второй.

Техник хотел было возмутиться, но не успел. Его взяли под руки и потащили на выход. Он сопротивлялся, но был просто поднят над полом. Красноречие не помогло, оставалась только ругань. Так в храме не матерился ещё никто. Пока несли, Леонид прошёлся по Церкви искупления, по архиепископу лично, не забыл утопить в дерьме прихожан, добродетелей, которые его несли, тётку с коробкой и всех, кто причастен к культу, кроме Розы Шейнер и отца Александра.

Тяжёлые двери распахнулись, Леонид взмыл в воздух, кубарем скатился по ступенькам. Полежав пару минут в весенней слякоти, он всё же поднялся, прислушиваясь к тому, как хрустят суставы.

- А на хую я вас всех вертел, сукины дети! - кричал он. - Ничего после смерти нет! Вы все сдохнете, захлёбываясь собственной блевотиной и кровью! За секунду до смерти вас сломает агония и ваше поганое сознание погаснет ещё до того, как остановится сердце! Ваши трупы ждёт только одна судьба! Одна на всех! Все вы превратитесь в обыкновенные куски мяса и будете гнить под землёй ничем не отличаясь от мяса, гниющего под солнцем! Вы никого не спасёте и уж тем более не спасёте себя! И всё! Всё что ждёт вас после смерти - это самая обыкновенная пустота!..

Техник неистовствовал, притягивая к себе недоуменные взгляды случайных прохожих. Он срывал покровы с церкви, рассказывал какие уроды в ней состоят, но всё было напрасно. В конце концов успокоившись, он плюнул в сторону храма, громогласно пообещал сжечь его вместе со всеми обитателями, и показав средний палец, отправился домой.

Сидя на бордюре противоположной управе стороны улицы, он выкуривал одну папиросу за другой и пытался снова определиться с курсом на будущее. На данный момент, перед ним маячило ровно два вопроса.

Первый, чего ждать от Осипова? Уже второй раз он отпустил техника на свободу, хотя имел возможность закрыть на самом нижнем из этажей управы и благополучно забыть. Нет техника - нет проблемы. Тем не менее не сделал этого, а значит дожидается подходящего повода использовать Леонида в своих целях. Другого объяснения подобным действиям не было. Слишком уж мало пришлось проторчать за решёткой. Первый раз всего неделю, в этот раз четверо полных суток. Да на Земле его месяцами держали бы в следственном изоляторе и без устали мурыжили на допросах. Уже бывшие сокамерники томились в камере больше двух недель только за то, что по хмельному делу разбили газоразрядную лампу на мачте освещения. А тут подозрение на соучастие в убийстве и всего четверо суток.

Второй вопрос оказался не менее серьёзным. Как поступить с блондинкой? С одной стороны, она ослушалась и обманула его, это привело к грандиозному облому и теперь, самый оптимальный из путей на Землю теперь блокирован и этого уже не изменить. С другой, она способна к обучению и более красноречивого доказательства чем труп, представить было трудно. По-хорошему, за это, её как минимум надо было хорошенечко отлупить, но загвоздка заключалась в том, что он этого не хотел. Техник всё-таки привык к девчонке. Да, блондинка не умела готовить, безалаберно вела хозяйство или скорее не вела вообще, была плохим собеседником и так далее, и так далее... Но это была его блондинка, его Лиза. Возможно она оказалась права с самого начала, кроме друг друга, в этом гнусном мирке у них не было никого.

Техник не улыбался, потому что не знал, что делать.

Лиза вышла из здания управы, поёжилась и заметив его, застыла. Они молчали глядя друг на друга. Техник сгрёб окурки с бордюра, встал, направился к ней.

- Пошли что ли.

Леонид снова отправился домой, и Лиза поплелась вслед за ним.

Время, проведённое в камере, прошло даром. Последовать примеру жениха и просто наплевать на содеянное не получалось. Её повели на допрос. Первый осмысленный допрос в жизни. Её усадили на стул перед столом за которым сидели двое: человек в камуфляже, представившийся следователем и мужчина средних лет в сером костюме.

- Начинай рассказывать.

Она рассказала всё, волнуясь и периодически всхлипывая. Человека в камуфляже такой вариант не устроил, и Лизе пришлось повторить всё снова более детально.

Следователь записывал показания на бумагу, задавал наводящие вопросы и, если бы не сидящий рядом начальник уже вытряс из Марковой всё, что нужно. Он не верил слезам. Протокол осмотра тела гласил о полном отсутствии каких-либо травм, синяков, ссадин. На теле не было даже царапин. Его убили и самозащитой в этом случае не пахло. Несколько лет назад Арсений Липнин сам сидел на месте блондинки. Пятнадцатилетний мальчишка заливался слезами, клялся исправиться и больше не воровать. Тогда его отпустили на волю, и криминальная история Липнина должна была на этом закончится. Как выяснилось много позже, Сенечка просто сменил амплуа. Спаивая девушек, он насиловал и обирал их, после избивал, грозился расправой в случае, если те откроют рот. Дважды пострадавшие набирались смелости и подавали заявления в управу и оба раза очень скоро сами забирали заявления. Наказание настигло его в виде тощей девчонки. За свою долгую службу он встречал довольно многое, но, чтобы человека убивали, так хладнокровно, не имея под рукой никакого оружия и даже не голыми руками, не видел ни разу. Он не верил в самооборону. Маркову явно научили этому способу, поэтому в кабинете и присутствовал подполковник. Он запретил использовать обычные методы дознания, изредка задавал вопросы сам. В конце концов догадка о учителе подтвердилась. Жених - тот, кто пришёл сдаваться вместе с ней.

- Спасибо. - подвёл итог допросу Осипов. - Вы свободны.

В сопровождении сержанта Маркова покинула кабинет, и следователь спросил:

- Желаете присутствовать при допросе Неизвестного?

- Допроса не будет, - отказало начальство, - я сам с ним поговорю. Не открывайте дело, мотивируйте это отсутствием состава.

Техник открыл дверь в подъезд и зашёл первым. Оставалось преодолеть всего пятьдесят две ступени, но Лиза подала голос именно сейчас:

- Зачем ты сдал меня? - спросила она обиженно.

- Так было надо. - сухо ответил техник.

- Надо?

- Да, надо! - повторил он не оборачиваясь. - Тебя видели с ним в баре. Сколько в этом городке с тринадцатью тысячами населения тощих и длинных блондинок? Я тебе скажу сколько. Ноль целых и хрен десятых... Тринадцать тысяч -- это население посёлка, а не города. Труп обязательно нашли бы, а тебя быстренько вычислили... Попробуй потом докажи, что это была самооборона.

- Но это действительно была самооборона.

- Ага, в состоянии аффекта. Я в курсе. А теперь и Осипов в курсе, что это именно я научил тебя этому.

- Разве нет? Это ты научил меня этому.

- И не жалею об этом...

- А я жалею! Что ты за человек такой? Мог бы проявить хоть какое-нибудь сочувствие. Меня чуть не изнасиловали, я убила человека, и за это чуть не посадили, а ты даже не поинтересовался, как я себя чувствую и что у меня на душе!

- Подожди минуту, зайдём домой и поинтересуюсь.

Ей бы промолчать, но между третьим и четвёртым этажом Лиза совершила роковую ошибку.

- Да пошёл ты, не хочу я с тобой разговаривать...

- Что? - спросил он.

- Я говорю...

Договорить она не успела, техник развернулся и пошёл на неё, и Лиза попятилась назад пока не упёрлась в стену.

- Тебе было сказано, прямым текстом: Никаких баров, никаких хахалей или попоек. Ты хоть представляешь, какие последствия твоё блядское поведение повлекло за собой?