- Ты опять ничего не делаешь? Савелич, почему он у тебя ничего не делает? - негодовала она.

Высокий худощавый мужчина отвлёкся от работы. Вслед за ним перестал орудовать топором и его напарник. Только работяга с царапкой упорно продолжал трудиться.

- Екатерина Сергеевна, я бы заставил, но сама знаешь, я не по этой части.

- Ты почему не работаешь? Я тебе за что деньги плачу? Чтобы ты тут прохлаждался? - требовательно спросила она бездельника.

Молодой парень, с редкой бородой посмотрел на Самойлову как на дуру.

- Я всего лишь на две минуты присел передохнуть. Да и чем мне заняться?

- Мог бы ещё с одного бревна кору ободрать!

- Так эта штука, как её, всего одна.

- Лопатой ободрать! - Самойлова почти кричала на парня. - Так, умник. Собирай свои шмотки и вали отсюда! Савелич, проверь, чтобы он инструмент не утащил.

- Вообще-то по трудовому кодексу, вы обязаны...

- Нет здесь трудового кодекса! Ты не смотри, что я - женщина... Да я тебя, крысёныш... Ничего не получишь! Ни копейки!

Тут мужики сообразили, что, если ничего не предпринять произойдёт трагедия. Пока Леонид удерживал хозяйку магазина, работяги препроводили парня от греха подальше. Успокоить её удалось не сразу. Хрупкая с виду женщина метала молнии, матерясь, как сапожник. Савелич носился вокруг неё, просил проявить благоразумие и успокоиться.

- Чего это с ней? - Сспросил техник у работяги на голову ниже его, что было довольно редким явлением.

- Нормально, это у неё характер такой.

Общий язык с работягами удалось довольно быстро. Савелич был старшим. Мягкий и явно образованный человек. Руководил процессом, знал множество нюансов строительства, но не смотря на главенство, работал наравне со всеми. Низкорослый работяга представился Димой. Работал всегда с Савеличем, потому имел шутейное прозвище Хлястик. Обладал почти феноменальной физической силой и выносливостью. Постоянно находясь в подпитии, молча вкалывал за двоих. Третьим оказался уроженец Общины. Естественно знал Палыча. Вопреки славянской внешности носил имя Аслан. Позже Леонид составил список самых важных вопросов, найдя ответы на них, он сможет вернуться домой или хотя бы постигнуть этот гнусный мирок. Вопрос, почему этого человека назвали Аслан, занял почётное второе место.

Работали с рассвета до заката, с часовым перерывом на обед, спали там же, под навесом. Все кроме Савелича. Будучи человеком семейным, ночевал он дома.

Работа действительно оказалась тяжёлой. Леонид обзавёлся множеством ушибов, мозолями, но не жаловался хоть и каждый день уставал подобно рабу на галере. Он прекрасно знал, что на галерах в качестве гребцов выступали солдаты или просто свободные люди, но другой аналогии придумать не мог.

Усталость не мешала вынашивать план дальнейших действий, ведь мышцы не участвуют в мыслительных процессах. Глобальная цель никуда не делась, а единственно верным решением казалась миграция в пресловутую Столицу.

Столица - далёкий город на берегу океана. Всего четыре тысячи километров на запад. Но что он там забыл? Провести несколько недель в пути только для того, чтобы начать всё сначала? Конечно, чем больше людей, тем больше информации, больше перспектив. Выбора нет. Придётся начать всё сначала.

Единственным, что омрачало текущее положение дел были сны. Через день ему снился тот-же сон, что и в комендатуре. То же несчастное существо, те же небесно-голубые глаза, кусок стали в руке. По утрам, его голову никак не покидал образ существа, его удивлённого лица. Постепенно техник, даже пришёл к выводу, что это не совсем кошмар, а осмысленный сон, но который нельзя контролировать. К сожалению, всё что Леонид зал об Онейрологии, было только название этого замечательного научного течения.

Так как деньги у него были, от первой выплаты он отказался. Двести рублей ничего не решали. Но уже через полторы недели Самойлова выплатила шестьсот рублей. Окрылённый этим техник за компанию с мужиками пошёл на площадь во время очередного перерыва. Даже не пьющий Леонид знал, не отметить первую "получку" в новом мире, он не имеет права.

Пока остальные закупались на его деньги провиантом и настойкой, техник сидел на той же скамейке что и десять дней назад, всё так же дымил папиросой, разглядывая чудной бронированный фургон у дверей комендатуры. В фургон было запряжено животное, похожее больше на единорога-бодибилдера, чем на лошадь. Конечно это очень утрированное сравнение. Тело наделено развитой мускулатурой, покрыто тонкой шкурой с короткой блестящей шерстью, на трапециевидной голове массивный, угловатый костяной нарост, шея, кажется, отсутствовала в принципе. "Таран на ножках." - думал техник. Местные называли это существо не иначе как Нгекона (прим. На языке Кхоса (ЮАР) означает угол) или же просто Нгек. Он разглядывал диковинное животное довольно долго и с интересом. В конце концов, технику даже показалось, что зверь стесняется, когда ему оказывают столько пристальное внимание. Леонид пожалел существо и перевёл взгляд, на небольшую группу людей за фургоном.

Маленькая, но крайне возбуждённая толпа, стояла у выхода и что-то бурно обсуждала. Вскоре, из здания комендатуры вышел младший Анатолий. Тот самый дружинник. Вслед за собой, он вытянул старого знакомого Леонида. Руки бывшего предпринимателя оказались скованны обыкновенными наручниками. Он упирался, верещал, но молодой и крепкий дружинник был значительно сильнее. Встав у двери фургона, младший Анатолий, видимо дожидался своего тёзку. Люди оживились. На мужичка посыпались проклятия и угрозы. Тот без остановки просил дружинника о чём-то и порывался убежать. Технику это показалось интересным.

- Здорово, Анатолий.

- Это ты? Здорово. - ответил взаимностью дружинник. - Вижу, ты не бедствуешь?

- Некоторое время точно не буду.

Леонид протянул дружиннику папиросу, но тот отказался.

- А этот, чего учудил? - спросил техник, показывая пальцем на мужичка.

Бывший предприниматель всё-таки узнал его. Десять дней назад, сидя на дороге с стремительно опухающей щекой и ртом набитым землёй и серебряным червонцем, он молча перебирал в голове все ругательства и проклятия. Всё это было адресовано бывшему благодетелю, но он молчал, смотрел в спину уходящему технику и молчал, опасаясь ещё раз получить удар в зубы. Не смотря на нелицеприятное расставание, сейчас он уверовал. В Леонида. Перед ним стоял никто иной как спаситель собственной персоной.

- В дом залез с корешем своим. Скоро отправляемся.

- Расстреливать, что ли повезёте? - уточнил техник, подмигнув мужичку.

- Шутник, блин. На рудник поедут. - пообещал Младшой. - Два года каторжных работ без права на УДО. Отработают, раз откупиться не могут.

- Откупиться?

- Ну да. Если есть деньги, можешь заплатить в казну и свободен. Нет денег? Попроси родственников по сусекам поскрести. Ну уж если и семьи нет, поедешь на каторгу. Но только если по мелочи влип. Так что не дури.

- И в мыслях не было. - заверил Леонид. - И почём нынче правосудие?

Техник широко улыбался, поочерёдно заглядывая в глаза то одному то другому.

- Двести рублей всего. Если хочешь можешь его вы...

- Выкупите меня, пожалуйста! - в предвкушении каторжных работ, бывший предприниматель не смог смолчать. - Я всё сделаю! Я не нарочно! Я...

- А ну, заткнись!

Анатолий отвесил мужичку подзатыльник, но тот не замолчал. Мужичок смотрел на техника жалобным взглядом и умолял выкупить его. Из комендатуры вышел Старшой, за компанию с заплаканным парнем, которого техник сменил на стройке.

Два одиночества нашли друг друга, совершили глупость и теперь на пару проведут целых два года под нарами. И это в самом лучшем случае.

Каторга это - прииск, рудник или лесозаготовка. Это - непомерно тяжёлый, не оплачиваемый труд. Это - побои, голод и унижения.