— Курослепов. Распечатайте и развесьте новые приказы, а затем незамедлительно сдайте мне дела.

— Сами развешивайте… — старый секретарь швырнул папку на стол и вышел прочь.

Через систему громкой связи по Управлению прокатился голос нового начальника:

— Все ко мне, одеться по форме.

Спустя несколько минут в кабинет начали один за другим прибывать маленькие коренастые люди с необычными лицами и заметной порослью волос или шерсти в области лба и ушей. Опустив головы и быстро стреляя глазами по сторонам, они деловито исчезали за дверью, докладывая Мракобесову глухими, хрипловатыми или блеющими голосами свои новые должности и фамилии согласно перечню приказа номер пять.

Закончив инструктаж новых начальников отделов, которые разошлись, все так же опустив головы, Мракобесов велел секретарю ни с кем его не соединять и запер дверь кабинета на ключ. Затем он вынул из кармана коробок, раздвинул его и вооружился увеличительным стеклом.

— Не буду долго морочить тебе голову, пацан, — сказал он, вдоволь насмотревшись. — Скажи мне честно, что ты думаешь о Секретном отделе?

Петя молчал, презрительно глядя в сторону.

— Секретный отдел, парень, это такая штука, которая может все. Абсолютно все, понимаешь? Летать, проходить сквозь стены, превращать свинец в золото, делать из великанов крошечных карликов, а из мухи слона.

Петя поднял глаза.

— Я буду краток, — продолжал Мракобесов. — Предлагаю тебе сделку. Она, разумеется, покажется тебе гнусной и отвратительной, и твоим первым побуждением будет желание плюнуть мне в лицо, разорвать меня на кусочки и растоптать каждый кусочек… Но такова жизнь, пацан, таковы правила игры. Где-то в чем-то приходится уступать, унижаться, даже предавать кого-то, но при этом где-то взамен получать деньги, любовь и уважение окружающих, а иногда приводить в исполнение свое са-амое заветное желание. А твое самое заветное желание, пацан, написано у тебя на лбу во-от такими буквами. А исполнить твое желание, — Мракобесов развел руки и пустил между ладонями трескучую молнию, — исполнить твое самое заветное желание, пацан, для меня все равно что раз плюнуть.

В глазах у Пети появилась надежда, все еще смешанная с недоверием и неприязнью. Мракобесов же, почувствовав, что материал поддается, усилил давление.

— С того самого дня, когда мы превратили тебя в козявку, с тобой работал наш отдел. Вся эта мура — сны, зеркальная комната, достоинства и недостатки, игра, в которой нет ни правил, ни смысла — все это опытные разработки нашего отдела. Зачем это нам нужно? — спросишь ты у меня. — Это нужно затем, чтобы сегодня заставить играть по нашим правилам одного мальчишку. Потому что завтра по нашим правилам будет играть вся страна. Такие дела, пацан.

И Мракобесов для убедительности показал еще один фокус: взмахивая указательным пальцем над поверхностью стола, он шепотом сосчитал до десяти, и на каждый взмах на столе возникала копия маленького Пети Огонькова. Удивленно повертев головами, они растаяли.

— Не буду раскрывать тебе, пацан, мои хорошие карты. Но твой понт состоит в том, что ты через пять минут сможешь выйти из этого кабинета нормальным пацаном, а еще через десять — обнять своих дорогих мамашу и папашу, которые, скажу тебе по секрету, уже совсем готовы свихнуться от огорчения.

— Что надо сделать? — тихо проговорил Петя, опустив голову. На глазах у него выступили слезы.

Мракобесов положил перед ним на стол бумажку величиной с почтовую марку и кусочек остро отточенного грифеля.

— Сейчас под мою диктовку ты напишешь в двух словах о том, что дескать лейтенант Яблочкин и курсант Мушкина под непосредственным руководством генерала Потапова, удерживали тебя насильно и больно истязали. И что только исключительно вмешательство майора Мракобесова А. Л. спасло тебя от мучительной смерти в лабораторной пробирке.

От нахлынувшего на него ужаса и гнева Петя оцепенел.

— Ну, что, что я говорил? Теперь в твою маленькую голову хлынул поток ядовитой желчи. Куда подевался твой разумный расчет, твоя рассудительность и воля к жизни? Шипение ядовитого гнева вытравило все твои мысли. Попробуй собраться, сконцентрируйся хорошенько еще раз.

Петя зажмурился, сморщился и сжал кулаки. Встряхнулся и произнес отрывисто:

— Если я откажусь?

— О, это хороший вопрос. На хороший вопрос будет и хороший ответ. Засекай время. Ровно через пятнадцать минут твои мамаша и папаша получат на руки бандерольку с крошечным трупиком внутри, в котором они несомненно опознают своего возлюбленного сыночка. При этом бандеролька будет вся как нарочно заляпана кровавыми отпечатками пальцев упомянутых уже лейтенанта, курсанта и генерала. Едва только, спустя несколько дней, мама и папа обретут способность говорить, квартира загорится из-за неисправной проводки. Пожарные, как это всегда бывает, приедут чуть позже, ровно настолько, что спасать будет уже некого. А чьи кровавые отпечатки нашли на бандерольке, пойдут под расстрел. Вот именно так оно все и будет, пацан.

Петя искусал губы в кровь, по щекам текли слезы.

— Диктуйте, — сказал он и взял грифель.

— Вот это разумно, — похвалил Мракобесов. — Как только закончим, побежишь к своим родителям высокий и красивый, словно олимпиец!

— Что писать?

— Пиши. Справа сверху: Губернатору Санкт-Петербургской губернии Баеву Спартаку Васильевичу. Ниже, в центре страницы крупно: ЗАЯВЛЕНИЕ…

Петя закончил и поднял полные слез глаза на Мракобесова. Тот быстрым движением пальца отодвинул бумажку, вооружился лупой и стал проверять написанное.

— Так… так… так… число-подпись… Все верно.

Маленьким пинцетом, которым обычно дергал волосинки из носа, он взял «заявление», сунул в бумажник и упрятал в карман.

— Отлично. Теперь пойдем в лабораторию и сделаем из тебя настоящего пацана.

Желтыми от табака пальцами Мракобесов взял Петю, запихал его в коробок, задвинул крышку и вышел из кабинета. Поднялся на лифте в расположенную на верхнем этаже лабораторию. Положил коробок на полку стеклянного шкафчика с реактивами, сходил в буфет, принес кусочек хлеба, налил воды в блюдечко и поставил все это рядом с коробком. Захлопнул дверцу и запер на защелку.

Петя выбрался из коробка и с удивлением следил за его действиями.

— Вот что, урод, — сказал Мракобесов через стекло. — Никогда ты не станешь нормальным пацаном. Поверил дешевым фокусам? Продал друзей за фуфло? Сиди теперь, думай. Завтра будем делать над тобой опыты. Надо же знать, на самом деле, откуда берутся такие уродливые чудики. А заява вместе с твоей фоткой будет завтра в газетах. Предки увидят, сюда прибегут: что! где! где наш замученный в милиции сыночек?! А я им: поздно, дорогие мамаша и папаша, поздно вы хватились. Замучил генерал Потапов вашего сыночка до смерти. Замучил и сжег в пепельнице. Вот, получите горстку пепла, в конверте и распишитесь. Похороните как положено. Эй, слышь, пацан!..

Но Петя уже ничего не слышал: повалившись на бок, он без чувств лежал на стеклянной полке.

Скривив презрительную рожу, Мракобесов вышел из лаборатории и запер дверь на ключ. Не успел он дойти до лифта, как бумажка с «ЗАЯВЛЕНИЕМ» совершенно непостижимым образом вылезла из бумажника, выпала из-под кителя, запорхала словно бабочка по коридору, в бреющем полете спланировала под в дверь лаборатории, скользнула в вертикальную щель между створками стеклянного шкафа и легла на полку. На обороте листа крошечной машинкой в два столбика были напечатаны четырнадцать (или все-таки тринадцать?) красноречивых резолюций.

1. Не осуждаю, ибо человек слаб.

2. А в чем дело?..

3. Утешение впереди.

4. Мне понравились оба варианта.

5. Дуэль! Только дуэль!

6. Хотя мальчика обманули, но очко он проиграл.