Утром следующего дня в кабинете генерала Потапова сидел начальник Секретного отдела майор Мракобесов. Он так много курил, что Потапов был вынужден то и дело подходить к открытому окну и, раздувая ноздри, вдыхать уличный воздух.

Мракобесов был в синеватой парадной форме, которая на нем не сидела и выглядела неряшливо; от него разило какими-то дешевыми дезодорантами и приторными помадками, лицо у него было одутловатое, не то жирное, не то вспотевшее.

Потапов сидел за своим столом в штатском костюме. На лице у него было кислое выражение.

— Кто же мог знать, что он вернется, — оправдывался Мракобесов, глубоко затягиваясь папиросой после каждой фразы. — Прошло три дня, а он уже снова здесь.

— Я тебе не про немца сейчас говорю, товарищ майор. — Где лейтенант Яблочкин?

— Яблочкин идет за объектом по следу маячка.

— А где он, объект?!

— Сюда вернулся, в Питер.

— А Яблочкин?..

— Идет по следу маячка.

— А маячок где?!

— Должен быть на объекте.

Потапов начал смотреть на Мракобесова такими глазами, что тот поспешил дополнить сказанное:

— Дело в том, что микросхема представляет из себя крошечную прозрачную чешуйку, которая цепляется за кожу такими усиками… будто врастает. Найти ее на себе или потерять даже в бане невозможно.

— А куда вы ему вообще ее засунули, если не секрет?

— К ушной раковине прилепил, изнутри.

— Как же вы умудрились в ухо к нему залезть?

Мракобесов залился краской и шепотом признался:

— При помощи языка, товарищ генерал, в процессе поцелуя.

Генерал заохал и встал около окна, а Мракобесов прикурил новую папиросу от предыдущей.

— И вам не стыдно такие маскарады устраивать, товарищ майор?

— Стыдно. Не для себя стараюсь, для отечества. Вы знаете.

— Может, он его ногтем как-нибудь сколупнул?..

— Нет, вряд ли, совершенно не за что зацепиться, уверяю вас.

— А если женщина… ну, тоже вроде вас…

— Нет, нет, даже взасос не оторвать, это исключено. Если только выбить сильным ударом.

— Так может быть, он успел где-нибудь подраться?

— Этого нельзя исключать, товарищ генерал.

Потапов сел за стол и включил вентилятор.

— Ладно, вопрос с Яблочкиным у нас завис. Пойдем дальше. Что с мальчиком?

— Мальчик звонил вчера из Австралии, болтал с родителями.

— Не факт, что он. Не факт, что из Австралии.

— Согласен.

— Освободите пепельницу, вы уже на ковер трясете.

Мракобесов поднялся и, не успел Потапов глазом моргнуть, вытряхнул пепельницу прямо за окно. Возмущенный Потапов открыл было рот, чтобы отчитать его как следует, но тут увидел, как вместо кучи окурков в разные стороны разлетаются бабочки-капустницы.

— Мальчишка здесь, — сказал Мракобесов, усаживаясь в кресло и прикуривая новую папиросу. — Он от немца звонил, из его номера.

— Что-что?…

— Интуиция, товарищ генерал.

Если бы Потапов услышал это слово от кого-нибудь другого, он бы в тот же день этого сотрудника из органов уволил. Но на Мракобесова он, как всегда, только посмотрел очень усталыми глазами.

— А голос?

— Пустил через синтезатор, мальчишка прячется от всех, не хочет огорчать родителей. А к немцу он попал случайно: камеры слежения в консульстве все зафиксировали. Он думал, что это Яблочкина кейс.

— Ладно, это проясняется. Что будем с Яблочкиным делать?

Мракобесов поднялся, стряхнул пепел с мундира, налил себе из графина полный стакан воды и шумно выпил.

— Надо пустить по его следу агента. Он в «автономном плавании», на связь не выйдет.

— А как и он пропадет?

Мракобесов разинул пасть, пшикнул внутрь освежителем, причмокнул, сел на место и поправил:

— Она.

— Что? — не понял генерал.

— Она, Мушкина, она пойдет. У нас по этому делу больше никто не в курсе. К тому же у нее роман с Яблочкиным. А любящая женщина на такое способна, что вам, товарищ генерал, и не снилось. Коня на ходу остановит, в горящую избу войдет.

— Мракобесов, вы снова толкаете меня на авантюру. Мушкина даже не милиционер, она еще курсант.

— Вам решать, — холодно произнес Мракобесов.

— Ну хорошо, пусть будет Мушкина, — болезненно скривился Потапов. — Проинструктируйте ее как следует после обеда.

— С удовольствием, товарищ генерал. К нам как нарочно сегодня поступили опытные образцы новейших маскировочных костюмов. На грани фантастики.

— Вы сами, товарищ майор… на грани фантастики. Еще что-нибудь?

— Этот красивый юноша, атлет. За ним необходимо наблюдение. Я мог бы войти в доверие и…

— Нет, не можете, хватит. От вашей оперативной деятельности позору не оберешься.

— Так ведь больше никто не в курсе.

— Ошибаетесь. Дети в курсе, мальчик и девочка, одноклассники Огонькова. Кстати. Сейчас все дети, которые остались в городе, обслуживают Олимпиаду: помогают приезжим спортсменам и туристам — достопримечательности и все прочее. С Дицем они уже виделись в консульстве, это и будет предлог, он ничего особенного не заподозрит.

— Вопрос деликатный.

— Ничего, я с их родителями сам поговорю и этот вопрос буду держать под личным контролем. Идите.

Мракобесов затушил папиросу, поднялся, отдал честь и вышел.

Первую половину дня Курт провел в бассейне, методично пересекая его от стенки до стенки по центральной дорожке. Фриц Диц сидел на трибунах, откинув голову и уронив на лицо газету. Потом они вернулись в номер, переоделись и спустились в ресторан обедать.

Диц заказывал себе то пирога, то борща, то пельменей, то икорочки под рюмочку водки; Курт ел мясо с кровью и сырые овощи. Когда Диц приступил к десерту, а его спутник начал пить маленькими глоточками витаминный коктейль, по виду и по вкусу похожий на озерную тину, возле их столика возникли две несерьезные физиономии.

— Господин Фриц Диц? — сказал мальчик.

Тотчас узнав обоих, Фриц улыбнулся и кивнул.

— Господин Курт Шикельгрубер? — сказала девочка.

Курт испуганно посмотрел на Дица.

— Здравствуйте, мы ваши шефы, — радостно объявили дети в один голос.

— Кто? — тихо сказал Курт по-немецки.

— О, не стоит волноваться, — заговорил с ним Диц. — Это только так говорится, на гангстерский манер. Шефами здесь называются дети, которые помогают приезжим спортсменам и болельщикам освоиться на новом месте: рассказывают о местных обычаях, оберегают от мошенников, показывают местные достопримечательности.

— А почему именно эти? Может быть, их подослали специально?

— Ну разумеется, их прислали специально, дорогой друг, ведь я с ними уже знаком. Это те самые смельчаки, которые оживили мумию и наделали переполоху в музее. Кстати, они совсем не знают немецкого.

Широко улыбаясь, Фриц придвинул к столику еще два стула. Поблагодарив, Маринка Корзинкина и Славик Подберезкин сели за стол.

— Со времени нашей последней встречи фройлян несомненно похорошела.

— Ну что вы, — смутилась Корзинкина. — Только три дня прошло…

— Молодой человек, — обратился Диц к Подберезкину, — я весьма рад нашей новой встрече.

Славик и немцы обменялись рукопожатиями.

— Кельнер! — подозвал Фриц официанта. — Принесите мороженого и крем-соды. Ассорти в большой вазе, воду в сифоне и два прибора.

Дети смущенно переглянулись. Маринка раскрыла записную книжечку и затараторила по писанному:

— Уважаемые господа, дорогие гости. Нами разработана специальная программа культурного досуга, рассчитанная на ваш полноценный отдых и расширение кругозора. Сегодня у нас Мариинский театр «Жизнь за царя», затем белые ночи — прогулка по набережным и катание на морском трамвайчике. Среда: Петергофские фонтаны, посещение дворца, подвижные игры в парке аттракционов…