— Это Егерь, в зеленке обнаружил засаду.

— Сейчас буду, — оставив группу, я направилась к ним. Вскоре к нам присоединились Егор и Дрон.

— А что, если сверху обойти? — спросил Монгол.

— Возвращаться надо, километров пять. Если только по отвесной стене уйти. А вправо — там наверняка выставили посты, там дороги есть. У нас один путь — в горы.

— Это Беркут, километрах в трех наблюдаю колонну из пяти «Хамеров», поднимаются вверх по склону, по нашему следу.

— Так, а интересно, что они будут делать, если вот так… — я посмотрела наверх: над ними был крутой склон, усеянный камнями. Я взяла «муху». — Как вам такой дождик? — я выстрелила в склон.

Камнепад был небольшой, но он заставил их запаниковать. А мы сделали решительный бросок вперед. И, не останавливаясь, прошли как нож сквозь масло. За нами шла вторая группа. Увлекшись нами, они не заметили эту группу, которая и покончила с остатками. Не останавливаясь, мы сходу сбили охранение за выступом скалы, и в наших руках оказались четыре военных джипа.

— Егор, с тобой пойдут, — я дала ему четверых, — садитесь на джипы, — я быстро поставила задачу, отправив их на восток, — а сама с остальными начну уходить на северо-запад. Потом бросаешь машины в этом районе и делаешь марш-бросок в эту точку. Если нас там не будет — связь по рации. Или мы будем вот тут. Всё, вперед!

— Но, не проще ли… — опять начала Марина.

— Нет, не проще, выполнять!

Мы расстались. Нас уже не преследовали «вертушки»: за все время над нами прошла всего одна. И то, услышав ее приближение, мы укрылись за валунами так, чтобы даже с тепловизора засечь было невозможно. Она прошла чуть в стороне… К часу ночи мы были на месте высадки. Теперь все зависело от Егора. Тот появился часа в три. Они просто валились с ног, до того уставшие.

— Сделал всё, как ты сказала.

— Связь! — тут же я обратилась к радисту. — И что? — спросила я, когда завершила сеанс связи.

— Они что, такие тупые?

— Нет, Егор, не тупые. Они просто полагаются на свои примочки. Всякие штучки. Типа маячков и спутников. А засада — они просто не ожидали, что их обнаружат. Видать, времени не было продумать место, и не обратили внимание на гору позади них. А если были бы внимательней, поняли бы, что сильного камнепада не будет. А потом наш рывок. А потом и вторая группа. Они, видимо, думают, что имеют дело с талибами, раз погнались за джипами. В том районе, куда ты угнал джипы, скрывается отряд полевого командира Абу-Шаха. Ты хоть сюрпризы им оставил?

— Нет, времени не было. Но утопили.

— Серьезно? Молодцы. Теперь они их вообще потеряют. Маячки-то не будут работать.

Нам подали открытую банку тушенки. Я отказалась. Меня что-то тошнило, еще со вчерашнего дня… Уже небо начинало светлеть, когда мы услышали гул «вертушки». Через пару минут она вынырнула откуда-то снизу из ущелья и затормозила над местом так резко, что чуть не задела хвостом землю. Я подала сигнал фонарем. Она тут же опустилась, а через пять минут вновь нырнула в ущелье и, кренясь то влево, то вправо, понеслась к границе. У меня было двое трехсотых. Оба легких.

В Душанбе нас уже ждал борт. Вылетели рано утром. А в 16 часов нас уже встречал сам Мурзин, по своему обыкновению. Он всегда сам приезжал в Чкаловский, чтобы встретить свои группы. Раненых сразу забрала «скорая». А мы по обычаю направились на базу. Там у нас была вся гражданская одежда. Выслушав мой доклад, он обнял меня.

— Молодцы, всего за неделю. Сегодня отдыхай, завтра жду у себя с докладом. И Марину сегодня, думаю, можно домой отпустить.

Но домой мы попали уже в десять вечера. Пока сдали оружие, переоделись. Пока доехали. Веры дома не было. Как я забыла про нее, не спросила у генерала! Мы всю дорогу почти молчали. Марина первой пошла мыться. И тут меня первый раз замутило так, что я ворвалась и чуть ли не нырнула в унитаз.

— Ты че? — Марина аж привстала из ванны.

— Не знаю, уже третий день. Еще там началось. Но там просто мутило, а тут рвануло.

— Слушай, а… месячные у тебя когда?

Я задумалась. Не могу до сих пор запомнить числа.

— Кажется, в третьей декаде.

— А секс когда последний раз был?

— Перед вылетом, в последнюю ночь.

— А мутить, говоришь, пару дней назад…

— Отстань, — я опять обняла унитаз. Затем встала и умылась. Посмотрела в зеркало: опять одни глаза остались.

— Алин, ты только не пугайся, но ты, похоже, залетела.

Я уставилась на нее как на приведение.

— Что? Это как?.. — заикаясь, спросила я.

— Ну, как-как, беременна.

— Нет, ты шутишь. Только не это. Дура, что ли?

— Ну, дорвалась до… И не думаешь об этом. Это мужики могут не думать. Вот теперь будешь думать.

— Ну я же выпила таблетку и перед, и после. Потом еще.

— Ого, ты уже даже таблетки пьешь! Как я много упустила. Да ты не гони, это временно, всего-то девять месяцев.

— Да пошла ты! Дура! — я развернулась и вышла из ванной.

— Как будто я тебя подкладывала, сама дура! Думать надо, когда трахаешься.

«Только не это!» — думала я, моясь после Марины. Потом долго не могла уснуть.

Марина, видимо, чувствуя, что я не сплю, повернулась ко мне:

— Да не переживай ты так, сестренка, завтра купим тест и все узнаем.

— Марин, а что можно сделать?

— И даже не думай. Рожать.

— Как рожать?

— Ну как? Как все, через пизду.

— Успокоила. Я не хочу.

— У меня где-то, кажется, был тест, если его Верка не использовала, — она встала и вышла из спальни. — Иди сюда! — крикнула она из прихожей. — Держи, знаешь как пользоваться?

— Ты издеваешься?

Она улыбнулась и обняла меня.

— Не переживай ты так. Все у тебя, думаю, нормально. Иди, пописай на него.

Я сделала как она сказала.

— И что? — спросила я, показывая ей тест.

— Ну… — она улыбнулась. — А ты как думаешь?

— Марин, ну…

— Все нормально, — улыбнулась она.

— В каком смысле? Для меня нормально, или как для женщины нормально, или…

— Ну что ты такая глупенькая? — она подошла ко мне. — Ты сейчас заплачешь. Все нормально, нет у тебя никакой беременности. А может, тест просрочен, я же давно его покупала. — Она чмокнула меня в щеку и произнесла: — Пошли спать, я устала как собака, и тебе отдых нужен, вон аж тошнит, — она повернулась и хотела уйти, но я так и не поняла.

— Стоять! Ко мне!

Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Я задала вопрос. И жду на него прямого и ясного ответа, — голосом, не терпящим возражений, сказала я.

Она хотела что-то еще ответить в своем стиле типа «глупенькая», но, увидев мой взгляд и окинув мою осанку, сразу изменилась в лице.

— Нет у тебя ничего, тест не показал.

— Вот так и надо отвечать, когда спрашивает старший по званию. Вам ясно, боец?

— Ты че? Я же…

— Я не слышу.

— Так точно!

— Всё, свободна! Отбой!

Я развернулась и прошла на кухню. Открыла холодильник, достала початую бутылку вина, подумала, поставила ее на место и взяла водку. Нарезала колбасу и открыла банку тушенки. Налила пол стакана и залпом выпила.

— Так знаешь что, сеструха, налей мне тоже, — услышал я голос Марины. — Помогу тебе, чтобы ты не нажралась.

Я ножом достала мясо из банки и закинула в рот и только потом повернулась к ней. Посмотрела на нее строго.

— Вам что было сказано? Отбой — это значит отбой. Все свободны, товарищ прапорщик.

— Ты че, Алин? Я же хотела пошутить.

Я отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Она прошла мимо меня, достала стакан и сама налила себе и мне.

— Давай за…

Я посмотрела на нее уже спокойно, но промолчала и села на стул, принялась за тушенку.

— Алин, возьми себя в руки. Ты сейчас ведешь себя как школьница, которая залетела. Не обижайся, это правда. Просто у тебя, возможно, сильное переутомление. У меня тоже так было, когда я только попала в учебный центр. Тоже, знаешь как испугалась? — она села рядом и обняла меня за плечи, прижала к себе, погладила по голове. — Я же видела, как тебе тяжело было, особенно на том подъеме, когда тебя Дрон и Монгол вытащили. А ты еще граник повесила на себя.