— Интересный вопрос: и кто же так минировал? И сколько на это времени ушло? — спросил Дрон.

— Поверь, немного. А минировал такой же весельчак, как и ты. Думаем. Мы практически все уже обезопасили, остались только ящики.

— Приподнять и просунуть руку, зажать ее.

— Ага, мы выдергивали чеки уже из-под ящиков, проволокой, — я даже не заметила, что проговорилась, и не сразу поняла, почему все на меня так посмотрели.

— Так, подожди, их же сюда одна из групп охотников прятала, еще во время войны. Вроде так?

— Так.

— А кто «вы»? — спросил Дрон.

Я немного растерялась:

— Ты думай, а не к словам цепляйся. Короче, это неизвлекаемость. Единственное — вскрывать ящики, перекладывать груз в мешки.

— Это точно, — сказал Егор и уже наклонился.

— Стоп. Я же сказала: руками без моего разрешения ничего не трогать. Внутри тоже растяжки.

— И тоже неизвлекаемость?

— Рука пролазит.

Вскоре у меня в руке оказалась первая граната. Забирать все не стали. Остались штативы, инструменты. Забрали только какие-то трубы, приборы, ящики, напоминающие радиостанции, и складные антенны. И документы. Уже у выхода я остановилась.

— Оставайтесь здесь. Дрон, проверь, что там, и свяжись с нашими.

Связи с ними не было. Стены не пропускали сигнал. Поэтому нужно было выходить.

— А ты куда? — спросил Егор, увидев, что я направилась вдоль стены.

— Будь здесь, я сейчас.

Я направилась к еще одной могилке. И так же, присев возле нее, тихо поговорила с двумя парнями, лежащими там. Их кепки так и лежали на своих местах. Уже, правда, истлевшие. Мешки тоже были там же, где их оставили. Видимо, после нас сюда не ступала нога человека… Я встала и повернулась, чуть не закричав: сзади стоял Егор.

— Кто тут? — спросил он, осветив фонарем холмик.

— Ты зачем пошел за мной? А если бы я в туалет?

— Скажи, кто тут лежит?

Я посмотрела на него. Свет фонарей, отражаясь от стен, создавал некую освещенность.

— Два бойца спецгруппы разведки ВДВ. Все? Удовлетворила твое любопытство?

— Я это понимаю, но откуда тебе известно, что они тут лежат?

— Пошли на выход.

Дрон подал сигнал, и мы друг за другом вылезли из норы. К нам тут же подбежали несколько бойцов и, помогая, унесли груз туда, где располагалась группа.

— Егерь, докладывай, что с разведкой?

— В трех км южнее в лощине стоит полевой лагерь. По виду американцы, но флага нет. Замечены «Абрамсы», да и техника вся американская. Все как положено: палатки, пункты управления, спутниковые антенны. Но по виду — развернут недавно, максимум пару дней назад. Так же наблюдали группу в одной из пещер, расположенной чуть западней. Вот в этой точке, — показал он на навигаторе. — За время наблюдения к ним прибыли несколько тяжелых транспортных «вертушек» с личным составом, человек семьдесят. Выставили усиленные посты, но недалеко от лагеря. Всё.

— Хорошо. Так, амеры до утра будут сидеть, носа не высунут. Уходить нужно сейчас. Пять минут. Уходим.

Назад шли тем же маршрутом, уже без разведки, просто выставив усиленный авангард. Мы отошли уже километров на пять, как вдруг… Сначала одна очередь резанула по ушам где-то впереди, а потом началась канонада множества стволов.

— Беркут, что у тебя? — закричала я в микрофон.

— Напоролся на духов! Уклониться от боя не имею возможности. Один трехсотый.

— Мы идем. Держись! Третья, четвертая тройка, за мной! — мы бросились бегом.

Духи, не выдержав плотности огня, стали уклоняться от боя и уходить вверх по склону. Но там уже была еще одна наша тройка, отправленная мной для захода с фланга. Вскоре и там завязалась перестрелка. Мы имели преимущество в том, что видели их в ПНВ и стреляли бесшумным оружием, кроме пулеметов. Они, попав в клещи, начали метаться, ведя беспорядочную стрельбу в молоко. Видя, что они сосредотачивают огонь на пулеметах, я приказала тем замолчать. У них сбилась организация, вели огонь куда попало. Человек пятнадцать ушли вниз и скрылось в зеленке.

Лис получил две пули в область плеча и шеи. Над ним тут же начали колдовать врачи.

— Ты в порядке? — спросил меня Егор.

— Короче, так. Смотри сюда, — я развернула карту. — Берешь груз и раненого, уходишь вот по этому маршруту. Понял?

— А ты?

— Главное — груз. А мы уведем их за собой.

— Духов?

— Нет, амеров. Сейчас у них такой кипишь поднимется… Надеюсь, что до утра они не сунутся, но уже светает. С грузом мы не уйдем. Уже раз пытались, всю группу положили.

— Нет, я против, уходить должны все вместе, — вдруг сказала Марина. — Где гарантия, что группа с грузом не напорется на кого-нибудь? Слишком много козлов бродит в окрестностях.

— Она права, — сказал кто-то еще.

— Хорошо, уходим вместе. Баха, как дела?

— Жить будет, еще повоюет, но у нас двое суток максимум, ему нужна операция, у него пуля в плече.

— Здесь можешь достать?

— У нас все есть, — сказал Док, — но времени нет.

— Лис, идти можешь?

— Смогу.

Я выделила двух бойцов для помощи, и мы двинулись вперед. Ребята с убитых духов пополнили боезапас.

На этот раз мы выбрали другой маршрут — который первоначально предназначался для группы Егора, короткий. Выставив усиленный авангард из двух троек, переправились через речку. Там, где мы шли на этот раз, можно было встретить не только вооруженных людей, но и мирных. Но от этого не легче. Тут были уже дороги.

Уже рассвело, когда мы услышали гул «вертушки». А, всполошились! Укрылись в кустах. «Вертушка» прошла в стороне, где-то в районе ущелья на северо-запад. А мы уходили на север от ущелья.

— Командира — в авангард, — раздалось в наушнике.

Остановив группу и взяв с собой Марину, я направилась к Егерю.

— Смотри, командир, — указал он рукой вниз.

Я припала к биноклю. Внизу проходила дорога, сейчас на ней не было ни одной машины. Тут-то и днем, наверное, мало ездят, а в столь ранний час — и подавно. Но главное, там стоял блок-пост, и обойти его было проблематично. Нужно было лезть в горы. А с тяжелым грузом и раненым…

На флагштоке развивался Латышский флаг. Около будки прохаживался один человек. Я осмотрела лица бойцов.

— Что, командир, берем машины?

Я вновь припала к биноклю.

— Нет, уходим, машины наведут на след. Пока они не знают, кто вел ночью бой, могут подумать, что духи не разобрались. И куда мы уходим, они тоже не знают. Они сейчас прощупывают ущелья и, скорее всего, будут искать нас там, думая, что мы уходим к перевалу на высокогорье. А имея «вертушки», нам и машины не помогут.

Пришлось вернуться километров на пять и забирать в горы. Я решила больше не пользоваться ровной местностью, а продолжать идти козьими тропами. Ближе к полудню, выбрав место для лагеря, устроили дневку. Часов в пять вечера прямо над нами прошел вертолет. Хоть он и не зависал, но меня это не успокоило. Могли засечь в тепловизор. А когда над нами появился беспилотник и стал кружить над районом, хоть и не непосредственно над нами, пришлось срочно сниматься и уходить. По сути у нас оставался один переход. Если не начнут гонять. До места высадки оставалось всего тридцать км. К утру должны быть там, если… Если… Пока нас укрывала зеленка, но скоро начнутся голые каменистые горы.

Беспилотник появился неожиданно, развернувшись, он пошел в атаку и начал стрельбу, но мы уже успели укрыться за валунами. Пулеметчики открыли по нему огонь. Но это не принесло никакого результата. Он произвел еще несколько атак, а потом стал просто кружить над районом.

— Дрон, ну ты что, со своим братом договориться не можешь? — спросила я у него.

— Да он, сука, по-английски не понимает, сейчас попробую по-русски, — он снял «муху».

Когда он пролетал над нами, бухнуло сразу шесть гранатометов.

— По-русски, видимо, все понимают. Уходим! Быстро! Наверняка сюда уже спешит штурмовая группа.

Больше дронов не появлялось, а вот «вертушки» стали кружить одна за одной. Но мы уже спускались в зеленку.