Я мягко освободился от ее объятий и, встав, подошел к шкафу. Также молча достал белье. Скинул полотенце, взял лифчик и, накинув лямки на плечи, приложил его под грудью и, повернувшись к ней спиной, произнес:

— Помоги застегнуть. Не видишь, мучаюсь?

Она молча застегнула крючки и с изумлением посмотрела на меня.

— Алинка, ты чего? Обиделась, что ли?

— Нет, — коротко бросил я.

— Но я же пошутила про «командира».

— Какого командира?

— Ну, сказала, что прическу делает.

— И что? Я не могу прическу делать?

Нет. Я не обижался на нее, мне просто вдруг захотелось покапризничать. Если честно, я и сам не понимал, откуда у меня появилось такое желание.

— Алин, у тебя что, месячные начинаются? Живот не болит?

— Ниче у меня не болит, отстань, — я, делая вид, что не замечаю ее, достал джинсы и бросил их на кровать.

Джинсовая юбочка и несколько футболочек. Но, подумав, я одел майку и легкую короткую юбку, которую любила носить Вера. Одел я ее, скорее, ей назло, зная, что она сама обязательно бы ее одела сегодня.

— Где мои старые босоножки? — спросил я, держа в руках один туфель.

— Там ремешок порвался, — так же сердито ответила она. — Ходи в этих.

— Я не могу в них ходить.

— Ха-ха, рассмешила, — она показала язык и, раздевшись, шмыгнула в душ. — Не можешь ходить, тогда летай! И юбку мою сними! — крикнула она, закрывая дверь.

— Ага, сейчас! — громко ответил я и вполголоса добавил: — Коза!

— От козы слышу! Ха-ха! — услышал я из-за дверей.

Я подошел и посмотрел в зеркало. Так не хотелось ничего делать. Увидев заколку, я просто собрал волосы на затылке и закрепил их. Такие конские хвосты я научился делать еще там, в школе для рабынь. Осмотрел лицо: губы какие-то бледные. Взял наугад помаду.

— Ну так и нормально, — произнес я. Хотел подкрасить ресницы, но передумал. Они и так длинные и пышные, к тому же черные. Это же касалось и бровей. Видимо, вместе со всеми лишними волосами на теле у меня не будет проблем и с бровями. Я такими, какие они сейчас есть, их всегда помню, хотя ни разу и не выщипывали, и не красили. Еще бы от макияжа меня избавили бы. Я послал поцелуй отражению в зеркале и, громко стуча каблуками, направился из комнаты.

В то время, как мы пили водку под шашлычек и коньячок, в двери одного из ресторанов вошел мужчина лет сорока-пятидесяти, одет он был в гражданский дорогой костюм, но в его фигуре и поведении все говорило о том, что он принадлежит к силовым структурам. Он внимательно осмотрел зал, в котором было не так уж много народу, и, не останавливаясь, направился к одному из столиков, занимаемому человеком, чью принадлежность к конкретному слою общества также можно было определить без труда. Стоило только взглянуть на его руки, украшенные всякого рода наколками, и в том числе перстнями с карточными мастями.

— Здорово, Варлам, — поздоровался мужчина, подойдя к столу. Отодвинув стул, он сел напротив.

— Ну, чем порадуешь? — с нетерпением спросил Варлам.

— Порадую, — коротко ответил тот и посмотрел на подошедшего официанта. Взял у него меню и, не спеша, сделал заказ.

— Ты что, сюда жрать пришел? — не зло спросил Варлам.

— Ну вот, Варлам, пробил я твою машинку, вот адрес, — он положил на стол листок с адресом. — Пробил квартиру, хозяин погиб, там живет его дочь. У меня в органах безопасности есть знакомый, так вот он мне рассказал, что те документы, которые были похищены у Тихомирова, поступили к ним по линии военной разведки. Никакой карты там не было. Так же ему удалось узнать, что эти документы доставили люди из спецназа. Никакой карты там тоже не было.

Варлам задумался.

— Слушай, Рябина, может, ее эти спецы зажилили? — спросил Варлам через минуту.

— Все может быть. Так что, то, что карта у этих девок, еще не факт.

— Вот и спросим у них, — Варлам повернул голову к одному из столиков, за которым сидели двое крепких парней. Один из них тут же поднялся и быстро подошел. — Лом, вот тебе адресок, возьми Прыща и привезите мне этих телок, ты их знаешь. Даже, наверное, и порол когда-то, — Варлам заржал.

— Варлам, — беря листок с адресом, произнес Лом. — У нее волына, и пользоваться она ей умеет. Может, еще кого дашь.

— Ты что, малолетку испугался?

— Малолетка-малолетка, а кипишь устраивает как настоящая.

— Да? Так это они при тебе сбежали?

— Да, только у меня был выходной. Но когда мы приехали… там как будто маски-шоу поработали.

— А может, им кто помог, ты не думал об этом? Ну, скажем, какой-нибудь вояка.

— Нет, не думал.

— Вот, подумай. Хорошо, возьми еще пару человек. Всё, идите, привезете мне их за город.

— Все понял, — Лом кивнул второму парню, и вскоре черный «чероки» уже мчался по направлению Железнодорожного.

— Ну вот, скоро все выясним.

— А с девками что потом делать, Варлам?

— Посмотрим, как вести себя будут. Если сохранятся, то опять отправим туда, где были.

Так вот решилась наша судьба.

— Доброе утро, т. Маша, — заходя в зал, поздоровался я.

— Скорее, добрый день. Ну, как спалось? — откладывая книжку в сторону, посмотрела она на меня.

— Ну как посмотреть, для кого день, а для кого и утро, — с улыбкой ответил я так, как и раньше отвечал, если ночевал у них и вставал поздно. Иногда такое бывало.

Она вздохнула и как-то грустно посмотрела на меня:

— Знаешь, никогда бы не поверила, что такое возможно. И что это произойдет именно с тобой. Видимо, так решили наверху. Главное, что ты не упал духом.

— Ну вот еще чего. Ничего, т. Маша, мы еще побарахтаемся, попьем крови кое у кого.

— Так ты решил идти тем же путем?

Я усмехнулся:

— За меня уже все решили.

— И кто же?

— Обстоятельства. Которые преследуют меня еще из прошлой жизни, а тут как в гонках по вертикали: стоит только остановиться или сбросить скорость, и всё, ты разбился.

— Понятно с тобой. Ой, ты, наверное, кушать хочешь? Пойдем на кухню, я тебя покормлю, — она встала с кресла, и мы направились на кухню.

— А Евгений Юрьевич что, еще не приезжал? — спросил я.

— Нет, но звонил, обещал приехать. Просил тебя его дождаться. Да, вот ребята, уезжая, оставили телефоны, просили передать привет. Они час поспали и поехали, тебя будить не стали. Кстати, как они отреагировали на вашу встречу, признали?

Я улыбнулся.

— Признать-то признали, а как отреагировали? Вы лучше спросите, как я отреагировал.

— Ну ты-то — понятно. Наверное, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Во-во, клоуном. А знаете, я думал, что никогда уже не почувствую себя своим среди них. Вчера это чувство как-то развеялось, но все равно такое на душе… И как будет в дальнейшем…

— Ты, наверное, думаешь, что они со временем начнут видеть в тебе только женщину?

— Да, именно это я и хотел сказать.

Она задумалась:

— Нет, Сережа, не думаю. Ведь вы прошли все круги ада, ты был их командиром. Не мне тебе говорить, что большинство из них живы благодаря тебе. Ведь сколько молодых ребят загублено что в Афганистане, что в Чечне, а все из-за того, что кто-то делал карьеру или боялся возразить начальству.