— Я думала.

— Кажется, ты слишком много думаешь и слишком мало спишь. Ты выглядишь усталой. Сколько дней ты провела в том автобусе?

— Три.

— Спала?

Селия покачала головой:

— Всего чуть-чуть.

— Что ж, тогда, думаю, нам следует поесть и немного поговорить, а потом ты должна оставаться в кровати, пока не проснешься сама. Я скажу Дженни, чтобы она оставила тебе что-нибудь на завтрак. Возможно, ты проспишь до самого воскресенья.

Лысый мужчина с подкрученными вверх длинными усами посадил их за столик в углу. Несмотря на множество людей, разговоры были приглушенными, а еда выглядела обильной. Селия заказывала осторожно, выбирая побольше еды за меньшие деньги. Она обрадовалась, когда официант поставил на стол миску с чипсами и сальсой.

Перл сидела, положив руки на колени, и смотрела, как Селия ест. Девушка была голодной как волк, и Перл не хотела прерывать ее вопросами, пока та не насытится и не почувствует себя уютнее.

— Думаю, что знаю, почему ты здесь, — сказала Перл, когда в миске остались только крошки от чипсов.

Селия встревоженно посмотрела на нее.

— Не бойся, дорогая. Я твой друг. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Селия вытерла руки салфеткой:

— Почему?

— Потому что тебе это нужно. Ты одинока и напугана, и я хочу помочь тебе. Я тоже была одинока и напугана, и если бы не добрый друг, могла бы потеряться.

Своевольная слеза сбежала из глаза Селии, и та быстро смахнула ее, разозлившись от того, что не может контролировать свои эмоции.

— Я рада, что ты выбрала Систерс. Здешние люди добрые.

Официант принес тарелки с едой, от которой исходил пар. Это были не просто такос. Они были сочными и вкусными, приправленными овощами, которых Селия никогда не видела. Она ела молча, а Перл чередовала еду с разговорами.

— Ты не обязана рассказывать мне, откуда приехала. Я понимаю, что ты бежишь от чего-то, поэтому все в порядке. До тех пор, пока ты готова бежать навстречу чему-то, если увидишь, что это хорошо для тебя. — Она откусила кусочек и пережевала его. — Здесь тебя ждут хорошие вещи. Я их чувствую. Здесь ты найдешь счастье, если откроешься для него. И покой. Думаю, ты будешь рада покою, да?

Селия едва заметно кивнула, чему Перл была очень рада. Она надеялась, что ее слова западут глубоко в душу Селии.

— Я тут не живу. Ты это знала? — спросила Перл.

Селия сглотнула:

— Не живете?

— Нет. Я тоже гость в пансионе. Но я жила здесь много лет назад. В маленьком домике через несколько кварталов на юг. А теперь я живу в Калифорнии. Я приехала сюда погостить. Не волнуйся. У тебя все будет хорошо. Ты храбрая девочка. Я вижу по твоим глазам, что ты боишься, но ты здесь, начинаешь заново почти с пустыми руками. Для этого требуется мужество.

Селия уже закончила есть, но у Перл осталось еще больше половины еды. Настало время собрать ту немногую смелость, что у нее была, и задать несколько вопросов.

— Откуда вы знали, что меня нужно подвезти?

— Было несложно догадаться. Ты бежала за автобусом, да? Вот и подсказка.

— Вы видели?

Перл пожала плечами и откусила еще кусочек.

— С чего вы решили, что я от чего-то бегу? Или что я собиралась именно сюда? Может, я собиралась в Сиэтл или куда-то еще. В большом городе больше работы, знаете ли. Откуда вы знали, куда я ехала?

Перл потянулась через стол и похлопала Селию по руке.

— Так много вопросов. Ты ехала в большой город?

Селия покачала головой.

— Это хорошее место для тебя, Селия. Здесь не так, как там, откуда ты приехала.

— Вы не знаете, откуда я приехала.

— Знаю.

— Тогда откуда вы знаете, что тут лучше? — Ее голос звучал сердито.

— Я старая женщина, а старые женщины иногда знают кое-что.

Селия хотела бы получить ответ получше, но Перл сделала знак официанту, и Селия поняла, что больше ответов она не получит. По крайней мере сегодня.

Пока они шли обратно к «Дом, милый дом», ей стало стыдно. Эта женщина спасла ее. Она обеспечила ей место, где провести сегодняшнюю ночь, и накормила ее. Она была сама доброта, а Селия сорвалась на нее.

— Спасибо. — В ее голосе слышалось раскаяние. — За ужин, и за комнату, и, вообще, за все.

— Так-то лучше. Старые китаянки не любят, когда на них кричат. Мы предпочитаем кричать сами. — Перл сурово посмотрела на Селию, но ее лицо расплылось в улыбке, и Селия не удержалась от ответной улыбки. — Тебе нужно ложиться в кровать. У тебя впереди много важных вещей, и они будут легче, после того как ты поспишь.

Сайлас забрался в кабину валочной машины «Тайгеркэт». Он любил эту часть своей работы. Любой может ездить на пикапе по национальному заповеднику Дешют и собирать плату в начале маршрутов или патрулировать кемпинги, чтобы удостовериться, что никто не нарушает правила по разведению огня. Он не возражал против этой части работы. Она позволяла ему зарабатывать на жизнь без долгих разговоров и взаимодействия с людьми. Но прореживание леса в гигантской машине было его любимым делом. Он единственный из немногих орегонских лесничих умел управляться со всеми рычагами и педалями, которые больше походили на церковный орган. Было что-то будоражащее в том, чтобы сидеть в кабине, когда рев двигателя заглушает звуки окружающего мира, а впереди густые заросли деревьев. Требовались точность и мастерство, чтобы маневрировать длинным механическим захватом между здоровыми деревьями и выдергивать больные и погибшие.

В его команде было еще четыре человека. Дэн и Расти связывали стволы, которые он складывал в пачки и загружал в грузовики. Эммет и Гарт управляли грузовиками, которые их вывозили.

Команду Сайласа отправили в район Вест-Бенд, чтобы вывезти мертвые деревья и убрать завалы после обильных зимних снегопадов. Прошлое лето выдалось тяжелым для центрального Орегона. В одном только Дешюте возникло одиннадцать лесных пожаров. Чем больше мертвых деревьев они уберут, тем меньше вероятность того, что они послужат топливом, если следующее лето будет таким же долгим и засушливым.

Сайлас направил лапу машины, захватил дерево, спилил его у земли, затем повернул горизонтально, после чего лезвия прошлись вдоль всего ствола, очистив его от веток и разрезав на три части длиной по двенадцать футов. Весь процесс разительно отличался от того, каким был сто лет назад.

Эту часть массива Вест-Бенд не прореживали уже несколько лет.

— Слышен ли звук падающего дерева в лесу... — прокричал Расти. — Как там дальше?

— Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет^[3]? — крикнул Дэн.

— Точно. Оно. Вечно я их забываю. Это как с анекдотами. Постоянно забываю ключевую фразу.

Сайлас сбросил бревно в кучу, взметнув облако из коры и сосновых иголок.

— Мы в лесу, и звук определенно слышен, — прокричал Расти.

Мужчины работали, почти не разговаривая, потому что за звуком механизмов было сложно что-либо расслышать. Работа была тяжелой, и мужчины пропотели насквозь в своей одежде, несмотря на прохладный мартовский день.

Незадолго до обеда Эммет уехал со второй партией за день. Гарт еще не вернулся, поэтому мужчины решили, что подходящее время поесть. Расти откинул борт кузова своего пикапа, и они с Дэном уселись в него, открыв свои обеды. Сайлас выключил двигатель «Тайгеркэта» и достал свой обед из-за сиденья пикапа.

— Присоединишься к нам? — спросил Дэн.

Сайлас поднял книгу — что-то про вторую мировую войну — и сказал:

— Думаю, я немного п-п-почитаю.

Он забрался обратно в валочную машину, положил ноги на приборную панель и начал читать, поедая сэндвич.

— Странный он, — сказал Расти.

— Он такой все время, сколько я его знаю.

— И давно?

— Мы учились вместе, — сказал Дэн. — С самой начальной школы. Он одиночка. Не любит много разговаривать. Думаю, ему не очень нравятся люди. Он, наверное, был бы отшельником, если бы не нужно было зарабатывать на жизнь.