Дракон терзал и рвал его плоть, а затем излечивал. Возможно, и неоднократно. Даже сломанная рука была заживлена. Но настоящие раны оставались в мозгу. Альфред был где-то далеко.

– Хуго! – рискнула позвать Мейрит, и хотя это был всего лишь громкий шепот, имя устрашающе отразилось от стен пещеры. Она вздрогнула, не смея больше этого повторить.

Хуго приблизился к ней, но тем не менее не выпустил из поля зрения задний выход из пещеры.

– Кажется, я слышал какое-то движение там. Лучше нам поторопиться.

Как раз этого она и не могла сделать!

– Если я его не исцелю, – мягко произнесла она, – он никогда не выберется из пещеры живым. Он даже не узнал меня.

Хуго взглянул на Альфреда, затем на Мейрит. Хуго видел целителей-патринов в деле, он знал, каких усилий это требует от них. Мейрит придется сконцентрировать всю свою магию на Альфреде. Она примет все его раны на себя, перельет в него свою жизненную энергию. На достаточно долгое время она будет выведена из строя, как и Альфред. Когда процесс исцеления завершится, они оба будут слабы.

Хуго понимающе кивнул и возвратился на свой пост.

Мейрит вплотную приблизилась к Альфреду, дотронулась до оков и произнесла руны. Синий огонь сошел с ее рук и высвободил его руки из наручников. Альфред сполз на пол пещеры и растянулся в луже собственной крови. Он потерял сознание.

Мейрит стремительно склонилась над ним. Сжав его руки в своих – правая в левой, левая в правой руке – она замкнула круг их жизни и призвала свою магию для исцеления.

Целый каскад фантастических, прекрасных и пугающих образов заполнил сознание Мейрит. Она парила над Абри, высоко над ним, казалось, что она стояла она горном пике и смотрела на город в долине. А затем она спрыгнула с пика и начала падение, и в то же время она не падала. Она возносилась к небу, скользила на невидимых потоках, как если бы скользила в водной глади. Она летала.

Сперва это пугало ее, но вскоре она привыкла. А затем пришел азарт. У нее были гигантские, мощные крылья, острые когти, длинная и изящная шея, смертоносные зубы. Она была огромна и внушала ужас, когда она спускалась и нападала на врагов, те в страхе бежали. Она была Альфредом, Змеиным Магом.

Она парила над Абри, рассеивала ряды врагов, сбрасывала вниз тех глупцов, которые осмеливались напасть. Она видела Лорда Ксара и Эпло, маленьких и незначительных созданий, и она чувствовала страх Альфреда за друга, его стремление помочь…

А затем тень промелькнула в поле зрения… отчаянное отклонение в вираже… слишком поздно. Кто-то ударил ее сбоку, закрутил в пике, заставил потерять контроль. Она завертелась и спиралью пошла вниз. В отчаянье она забила крыльями, вытягивая себя вверх. Теперь она увидела своего врага, это был красный дракон.

Между ними стремительно сокращалось расстояние, дракон несся навстречу…

Пошли перепутанные изображения падения на землю. Мейрит охватила боль, она прикусила губу только бы сдержать крик. Альфред стал ее частью, она стала частью Альфреда, но еще одна ее часть все еще находилась в пещере и знала о грозящей им опасности.

Она могла видеть Хуго, напряженно и тревожно вглядывающегося в темноту пещеры, его лицо превратилось в каменную маску. Он повернулся к ней и, очевидно, пытался что-то сказать. Она не могла его услышать, но вскоре этого и не понадобилось.

Приближался дракон.

– Альфред! – умоляюще произнесла Мейрит и крепко сжала его запястье. – Вернись, Альфред!

Он шевельнулся и застонал. Его веки дрогнули. Он поймал ее и вцепился в нее.

Неприятные образы проникли в разум Мейрит: хвостовое жало причиняло жгучую боль, парализовало и многократно усиливало страдания. На смену тьме забытья пришли мучения и агония. Мейрит уже не могла сдерживать крики.

Дракон проскользнул в пещеру.

Все это время дракон скрывался в тени второго выхода, наблюдая за двумя спасителями, и ожидал подходящего момента, когда те будут наиболее слабы и уязвимы. Тогда-то он и нападет. Впервые он услышал этих двоих еще в лесу и догадался, что они искали своего друга. Дракон мог бы атаковать их тогда и там, если бы не знал, что мало кто из патринов решится на такое безнадежное предприятие по спасению. Дракон не ощутил их желания напасть и, к сожалению, вынужден был ограничить себя одной игрушкой.

К радости дракона, эта парочка решила последовать за ним. Патрины не часто поступали так глупо, но дракон ощутил что-то необычное в своих преследователях. Один из них очень странное пах, его запах был отличен от всех тех, которые дракон встречал в Лабиринте. Другой запах он распознал легко, это была патринка и она была в отчаянии. А отчаянье всегда безрассудно.

Как только дракон вернулся в свое логово, он начал пытать свою Игрушку, Игрушку, которая была сначала драконом, а потом превратилась в человека. Игрушка была искусна в магии, и она не была патрином, хотя очень походила на них. Дракон был слегка заинтригован, но все же недостаточно для того, чтобы тратить время на расследование. Игрушка не принесла ожидаемого развлечения, как рассчитывал дракон. Она слишком быстро сдалась и теперь балансировала на грани жизни и смерти.

Разочаровавшись в пытках жалкой Игрушки, и чувствуя себя немного ослабевшим от ранений, дракон заполз вглубь своей пещеры и решил залечить раны и подождать добычу, обещавшую стать более интересным времяпрепровождением.

Эти двое были намного лучше того, на что дракон рассчитывал. Женщина-патринка взялась за исцеление его Игрушки, что немного порадовало дракона. Это сэкономит ему время и усилия и даст еще одну достаточно сильную жертву, которая протянет, по крайней мере, до следующего заката. Что касается женщины, она была молода и упорна. Она протянет довольно долго. Насчет мужчины дракон сильно сомневался. Он оказался единственным с необычным запахом и был абсолютно лишен магии. Больше он напоминал животное, например, оленя. Развлечения он не принесет. Но он достаточно крупный и хорошо сложен, дракону сегодня не придется вылетать из пещеры в поисках пищи.

Дракон подождал, пока рунная магия патринки целиком не задействуется в процессе исцеления. А затем он пошевелился.

Дракон медленно выползал из тьмы. Хуго туннель казался огромным, но дракону он был мал, и он вынужден был вынужден пригибать голову, чтобы не задевать своды. Хуго стоял на месте, полагая, что дракон не нападет до тех пор, пока целиком не протиснется в пещеру. Сартанский клинок извивался в ладони Хуго.

Он вызывающе держал клинок перед собой и мысленно повелевал ему изменить форму и напасть на дракона.

Он не был уверен, что это возможно, но ему казалось, что клинку не по себе. Хуго надеялся, что смог узнать о Проклятом клинке все; он пытался воссоздать в своей памяти все то, что рассказывали ему Эпло и Альфред об этом оружии. Единственное, что приходило сейчас на ум, было то, что клинок создан сартанами. И в то же время его посетила мысль, что и Лабиринт, и его обитатели (включая и драконов), также созданы сартанами.

Клинок был в растерянности. Он распознал схожую со своей магию, но также он ощутил и угрозу. Если дракон останется безучастным или нападет на Мейрит, сартанский клинок не изменит текущей формы. Но дракон был голоден. Он собирался поймать и сожрать Хуго, а уже затем, с полным желудком, он мог заняться и более сложной добычей. Большая часть тела дракона была уже в пещере, но он все еще не мог пользоваться хвостом. Но дракон и не считал что ему это понадобится. Достаточно лениво он выбросил вперед свою когтистую лапу в надежде поймать Хуго и съесть его, пока плоть все еще была теплой.

Это движение застало Хуго врасплох. Он уклонился и метнулся назад. Гигантский коготь проскрежетал по животу, раздирая легкий доспех, как если бы то был обычный шелк, и вспорол плоть и мускулы.

На эту атаку сартанский клинок отреагировал мгновенно. Он вырвал себя из руки Хуго.