– Это будет нетрудно выяснить, если наша программа поиска планет в состоянии обработать такое количество точек, – сказала Флейшер, приступив к общению с главным компьютером. – Мы могли бы следить, скажем, за одним процентом, а затем…

Ее голос превратился в неразборчивое бормотание, ибо она погрузилась в математические расчеты, решая поставленную самой себе задачу. Воорсангер, прежде чем обратить свой взгляд на Хепворта, с тревогой посмотрел на Монтейна.

– Всего этого вполне достаточно, чтобы задать вопрос – в чем собственно теперь смысл нашего полета?

Хепворт согласно кивнул.

– Вы имеете в виду, что нам следует вернуться?

– Я полагаю… – Воорсангер снова взглянул на проповедника, и лицо его затвердело. – Да, именно это я имею в виду.

– Что ты думаешь, Джим?

– Откуда мне знать? – ответил Никлин, словно школьник, которого спросили не по программе. – Кроме того, мы опять ведем себя так, словно мы совет управляющих.

– Хорошо, спросим босса. – Хепворт взглянул на Монтейна. – Что вы думаете, Кори?

– Вы идиоты! – Монтейн все еще улыбался и глазел в потолок. – Вы полные идиоты!

– Я не думаю, что Кори вполне готов высказать разумное мнение. –Хепворт многозначительно взглянул на Аффлека. – Нибз, почему вы не отправились на поиски доктора Хардинга и не привели его сюда? Я думаю, было бы лучше…

Аффлек виновато затоптался на месте с самым разнесчастным видом, затем повернулся и исчез из виду.

Хепворт опять обратился к Никлину:

– Так что ты думаешь, Джим?

– А ты? – спросил его вместо ответа Джим, пытаясь оттянуть момент принятия решения. – Что ты скажешь?

Хепворт улыбнулся ему странной короткой улыбкой.

– Трудно что-либо решить, особенно без соответствующей смазки. Ведь так много еще неизвестного во Вселенной. Я хотел бы продолжить, и в то же время я хочу вернуться.

– Здорово же ты мне помог, – улыбнулся Никлин. – Мне-то казалось, раз ты начал, то…

– Господа! – подала голос Меган Флейшер. – Позвольте принять решение за вас – мы вынуждены вернуться.

– По крайней мере, это заявление звучит очень недвусмысленно, –холодно заметил Хепворт. – Не могли бы вы сообщить нам, каким образом и почему вы пришли к столь твердому заключению?

– Пожалуйста. – Улыбка пилота неопровержимо свидетельствовала о ее неприязни к физику. – Корабль не в состоянии совершить межзвездный полет. – Что? – В голосе Хепворта появились воинственные интонации. – О чем идет речь, женщина?

– Речь идет о двигателях, мужчина. У нас исчезло левое захватывающее поле.

– Чушь!

Хепворт склонился над пультом управления, вглядываясь в индикатор распределения напряженности захватывающего поля. Никлин проследил за его взглядом и увидел, что светящаяся бабочка стала явно асимметричной. Он завороженно наблюдал, как за несколько секунд левое крыло сжалось до размеров крошечного пятнышка, а затем и вовсе исчезло. В тот же момент в животе у него возникла тошнотворная волна – ускорение резко упало. Повисла звенящая тишина. Ее прервала Флейшер.

– Как капитан корабля, – произнесла она ясным и твердым голосом, – я приняла решение прервать полет.

– Дура! – взвизгнул Хепворт.

Он повернулся и побежал к лестнице, из-за малой гравитации преодолев это расстояние в два гигантских прыжка, и спрыгнул в люк палубы. Прошло несколько секунд, прежде чем до Никлина дошло, что Хепворт отправился к двигательным цилиндрам. Его вновь охватило чувство нереальности происходящего. Он встал и посмотрел на остальных, словно ожидая от них указаний, что делать ему дальше. Флейшер и Воорсангер смотрели на него с ничего не выражающими лицами; Монтейн слабо улыбался, все так же глядя в потолок, по щекам его текли слезы.

Никлин неловко добрался до люка и выпрыгнул на лестницу. Он некоторое время спускался обычным образом, затем сообразил, что в условиях малой гравитации самый лучший вид передвижения – управляемый полет. Джим крепко обхватил пальцами продольную балку лестницы, поджал ноги и заскользил вниз.

Откуда-то снизу доносились крики Хепворта. На всех палубах на площадки высыпали дети, пребывавшие в полном восторге от демонстрации нетрадиционного спуска по лестнице; немногие взрослые, наблюдавшие за происходящим, проявили куда меньший энтузиазм. Они были охвачены беспокойством, которое так знакомо путешественникам, заметившим что-то странное и необычное.

Джим нашел Хепворта на четырнадцатой палубе, откуда имелся доступ к двигательным цилиндрам. Хепворт уже вставил кодовую карту в замок и сейчас открывал тяжелую экранированную дверь.

– Что тебе нужно? – резко спросил он, враждебно уставившись на Джима. – Скотт, я с тобой. Не только ты за все это отвечаешь. Вспомни. Взгляд Хепворта просветлел.

– У нас совсем ерундовая поломка, Джим. Эта стерва Флейшер лишь порадуется, если накроются все двигатели, но этому не бывать! Я точно знаю, что не так, и также точно я знаю, как устранить неисправность.

– Это хорошо. – Никлин с тоской припомнил недавнюю убежденность Хепворта в том, что причиной слабого ускорения являются неблагоприятные условия вне корабля.

– Все дело в механизмах управления выпускным клапаном. – Хепворт перешагнул через высокий порог в залитый холодным светом двигательный зал. – Они всегда барахлили! Я с самого начала твердил об этом Кори. Подрядчики, осуществлявшие их капитальный ремонт, ничего не смыслили, но этот жадный старик решил пренебречь надежностью ради горстки монет. Ох уж этот Кори! И теперь, когда произошло неизбежное, эта дура хочет повесить всю вину на меня!

Не переставая говорить, Хепворт продвигался к левой выпускной камере. Никлин не отставал от него, пытаясь осмыслить слова физика. Он почти не имел дела с клапанами и связанными с ними механизмами, отчасти потому, что Хепворт оберегал эту сферу деятельности, отчасти из-за огромного веса клапанов. Они представляли собой ферромолибденовые блоки весом почти, шестьсот тонн каждый, а двигаться должны были быстро и легко, с тремя степенями свободы, так как клапаны меняли направление потока захватывающих полей.

Опорные рамы, органы управления, передаточные механизмы и резонансные моторы являлись тяжелым силовым оборудованием, в котором Никлин мало что смыслил. Он всегда работал в одиночку, его не интересовали объекты, с которыми он не смог бы справиться без посторонней помощи. Но даже несмотря на свои скудные познания в этой области, Джим снова засомневался в компетентности Хепворта.

То, что он видел на пульте управления, выглядело как быстрое исчезновение левого захватывающего поля. На его взгляд, вышел из строя магнитный насос, но из-за отсутствия должной подготовки он был обречен на роль стороннего наблюдателя. Можно ли было по изображению захватывающего поля сделать вывод, что неисправен именно клапанный механизм?

Хепворт добрался до массивной переборки эмиссионной камеры, тяжко вздохнул и ввел кодовую карту в замок.

– Скотт, что ты делаешь?! – Никлин схватил его за плечо. – Туда же нельзя!

Хепворт резко выпрямился.

– Я знаю, что делаю. Система отключилась автоматически.

– Но ты не знаешь, каков остаточный уровень активности мотора! Может оказаться…

Никлин умолк, пытаясь найти слова, способные пробиться сквозь броню иррациональной ярости Хепворта. В свое время он немало повозился с магнитными импульсными моторами и знал, какие разрушения они способны вызвать в неисправном состоянии. В течение пяти минут после аварийной остановки происходят выбросы гиромагнитной энергии, которая словно таинственный полтергейст оживляет окружающие предметы. Никлин видел кабели, извивавшиеся словно змеи, плоскогубцы, соскакивавшие с верстака. Во всех этих случаях энергия высвобождалась моторами не больше кулака, а в эмиссионной камере моторы имели размеры пивного бочонка.

– С моторами все в порядке, – отрезал Хепворт. – Все дело в управляющих стержнях клапанов, я точно знаю, что и где искать.

– Но надо, по крайней мере, взглянуть на индикаторы… – Никлин посмотрел на расположенную рядом с дверью камеры приборную панель и осекся – все стрелки стояли на нулях.