– Детская ссора? Каким образом она могла повлечь за собой смерть человека?

– Таков закон. Мне не дозволено поднимать руку на жителей селения, даже чтобы защитить себя.

– Странный закон, Кормак. И он применяется только к тебе?

– Да. А далеко до Новиомагуса?

– Три дня пути. Ты когда-нибудь видел римский город?

– Нет. Там есть дворцы?

– Полагаю, для тебя найдутся. А когда мы доберемся туда, я куплю одежду для тебя и ножны для меча твоего отца.

Кормак посмотрел на седовласого странника:

– Почему ты так добр ко мне?

Откровение усмехнулся:

– Быть может, потому, что мне не нравится Агвайн.

Или же потому, что мне нравишься ты. Сам реши.

– Я нужен тебе для колдовства? Ты меня предашь?

Откровение остановился и положил руку на плечо Кормака.

– В своей жизни я совершал поступки, которые нельзя забыть или простить. Я убивал. Я лгал. Я обманывал. И даже убил своего друга. Мое слово прежде было крепче железа… но я и его нарушил. Так как же мне убедить тебя, что я не замышляю против тебя ничего дурного?

– Скажи это, – ответил Кормак просто.

Откровение протянул ему руку, и Кормак взял ее.

– Я не предам тебя, потому что я твой друг.

– Этого достаточно, – сказал мальчик. – А когда я буду выглядеть как раньше?

– Как только мы доберемся до Новиомагуса.

– Там твой дом?

– Нет, но я должен там встретиться кое с кем. Думаю, она тебе понравится.

– Девчонка! – уныло воскликнул Кормак.

– Боюсь, что так. Но не давай воли разочарованию, пока не познакомишься с ней.

Новиомагус был цветущим городом в устье реки, разбогатевшим на торговле с сикамбрами в Галлии, берберами в Африке и купцами в Италии, Греции, Фракии и Каппадокии. В Новиомагусе в старинных прекрасных римских зданиях и их убогих подобиях, выстроенных из песчаника и бревен, жило более шести тысяч горожан.

Кормак никогда еще не видел столько людей, сосредоточенных в одном месте, как теперь, пока они с Откровением петляли по узким, полным народа улочкам мимо базаров и рынков, лавок и торговых складов. Мальчику горожане в алых, зеленых, голубых, оранжевых и желтых. плащах казались королями. И узоры – клетчатые, слагающиеся из полос или завитушек, а то и охотничьи сцены – придавали еще большую нарядность этим плащам, туникам, рубахам. Кормак был ослеплен окружающим великолепием.

К Откровению подошла полногрудая женщина с крашеными рыжими волосами.

– Отдохни у Хельсии, – прошептала она. – Всего десять денариев.

– Благодарю тебя. У меня нет времени.

– У настоящего мужчины время всегда есть, – сказала она, и улыбка исчезла с ее губ.

– Так поищи настоящего мужчину, – ответил он, не замедляя шага.

Еще три женщины помоложе предложили свои услуги путникам, а одна так даже провела рукой по тунике Кормака сверху вниз – он отпрыгнул, весь красный от стыда.

– Не обращай на них внимания, Кормак, – сказал Откровение, сворачивая с улицы в проулок до того узкий, что они уже не могли идти рядом.

– Куда мы идем? – спросил мальчик.

– Уже пришли, – ответил Откровение, распахивая дверь и входя в длинную комнату с десятком столов, скамейками и стульями.

Там стояла духота и в стенах не было окон. Они сели за угловой стол, словно не заметив пятерых других посетителей. К ним, вытирая руки жирной тряпкой, подошел худой человек с острым, как у хорька, лицом.

– Подать еды?

– Эль, – сказал Откровение, – и каких-нибудь фруктов для мальчика.

– Есть апельсины, только сейчас привезли, – сказал хозяин харчевни, – да только они недешевы.

Откровение разжал руку и показал серебряную монету.

– И все? А то у меня жаркое готово.

– Ну так кусок для моего спутника.

– А как насчет женщины? У нас их тут три. Лучше ты не видывал. Почувствуешь себя с ними королем.

– Может, попозже. А сейчас принеси эля и апельсины.

Хозяин вернулся с обтянутой кожей кружкой и миской с тремя шарами – золотисто-желтыми, величиной с кулак.

– Очисть их от кожуры и съешь дольки под ней, – объяснил Откровение.

Кормак послушался и чуть не поперхнулся сладко-кислым соком. Он быстро расправился со всеми тремя плодами и облизал пальцы.

– Вкусно?

– Очень. Апельсины! Когда я стану мужчиной, то посажу их в своем поле и буду есть каждый день.

– Тогда тебе придется поселиться в Африке за морем, где солнце сжигает человеческую кожу, так что она становится чернее тьмы.

– А тут они расти не будут?

– Не выдержат зимних холодов. Что скажешь о Новиомагусе?

– Очень много шума. Я бы не хотел жить здесь.

Люди все время прикасаются ко мне, а это неучтиво. Ну, и эти женщины… если они так изголодались по любви, то почему не выходят замуж?

– Хороший вопрос, Кормак. Многие из них замужем. И изголодались они не по любви, а по деньгам. В таких городах деньги – единственное божество. Без них ты ничто.

Ломоть жаркого был тонким и жестким, но Кормаку его вкус показался чудесным, и он расправился с ним так быстро, что хозяин удивился.

– Хорошее жаркое, молодой господин?

– Чудесное.

– Вот и хорошо, – сказал хозяин, выискивая в лице Кормака и не находя намека на сарказм. – Желаешь еще плодов?

– Апельсинов, – кивнул Кормак.

Появилась вторая миска с плодами. Тем временем помещение все больше заполнялось посетителями, и Кормак с Откровением сидели в молчании, прислушиваясь к гулу голосов вокруг.

Разговоры велись все больше о войнах и их последующем – или воображаемом – воздействии на торговлю. Кормак узнал, что северные тринованты восстали против Верховного короля. На юго-востоке юты высадились у Лондиниума и разграбили город, но затем флот Утера сокрушил их в галльских водах. Три корабля были потоплены, еще два сожжены.

– Они тут словно бы не опасаются нападения, – сказал Кормак, наклонив голову.

Откровение кивнул.

– Темная оборотная сторона торговли, Кормак. Новиомагус, как я сказал, почитает деньги точно божество.

А потому его граждане торгуют с любым, кто согласен платить. Они везут изделия из железа, добытого в рудниках Андериды, – мечи, топоры, наконечники для копий и стрел – готам, ютам и англам. Оружие для войн покупается здесь.

– И король позволяет это?

– У него нет способа воспрепятствовать, и ведь они снабжают его оружием, кольчугами, панцирями. Лучшие в мире кожаные нагрудники изготовляются в Новиомагусе, как и прекрасные мечи, и бронзовые щиты.

– Не подобает торговать с врагами.

– До чего проста жизнь в юности!

– Но как король сохраняет власть, если его собственные подданные поддерживают его врагов?

– Сохраняет, потому что он великий король. Но ты подумай вот о чем: эти купцы снабжают ютов оружием и приобретают большое богатство. Король облагает их податями, которые приносят золото в его казну. На это золото он покупает оружие, чтобы сражаться с ютами. И значит, без ютов у Утера было бы меньше золота, чтобы отражать их набеги.

– Но если бы юты… и остальные… не нападали на него, ему не требовалось бы столько золота, – указал Кормак.

– Отлично! В тебе есть задатки искусного софита.

Но если бы у него не было врагов, ему не нужно было бы войско, а без войска нам был бы не нужен король. Так что без ютов Утер лишился бы короны.

– У меня голова кругом идет. Нельзя ли нам уйти отсюда? Дышать нечем.

– Немного погодя. Мы ждем кое-кого. А ты выйди подыши, но только далеко не уходи.

Кормак пробрался между столами, вышел в проулок и увидел, как юная девушка пытается вырваться из лап дюжего воина в рогатом шлеме. На земле у их ног лежал пожилой мужчина. Из раны в его голове сочилась кровь. Воин одной рукой поднял вырывающуюся девушку в воздух, а другой зажал ей рот.

– Стой! – крикнул Кормак, вытаскивая меч из-за пояса. Воин выругался и швырнул девушку на землю.

Кормак прыгнул вперед, и, к его удивлению, его противник повернулся и сбежал. Он подошел к девушке и помог ей подняться на ноги. Она была тоненькой и темноволосой. Овальное личико, кожа оттенка матовой слоновой кости. Кормак сглотнул и опустился на колени рядом с раненым, одетым в длинную голубую тогу. Лицо у него было бритое. Мальчик сжал его запястье, нащупывая пульс.