Хизер постаралась на славу и, когда все было почти окончено, из другой комнаты появилась Эйприл и осторожно присела за моей спиной. На моих щеках до сих не высохли слезы от смеха, когда из-за тонкой перегородки стали доноситься ее крики. Она не захотела ничего делать со своими волосами, но глядя на мою решимость, согласилась на депиляцию с помощью бразильского воска.

Жаль, что у меня не было с собой камеры Картера: это были бы бесценные кадры.

Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами и улыбнулась.

— Черт, Харп. Ты просто секси. Теперь Вону надо еще больше быть настороже.

В итоге мне сделали модную стрижку пикси, которая на деле никак не скрывала появившиеся залысины, но соглашусь, она и вправду сделала из меня другого человека. В каком-то смысле сексуального, как она заметила, и мне нравилось это ощущение. Даже нет, я была в восторге от этого.

Хизер сняла с меня накидку и с улыбкой произнесла:

— Вуаля!

— Спасибо тебе большое, Хизер. Ты великолепна, — похвалила я ее, улыбаясь и оглядывая себя то с одной, то с другой стороны.

— Отчасти благодаря безумно красивой модели, — подмигнула она, от чего я залилась краской.

Из задней комнатки показалась Полли, косметолог, которой только что пришлось вынести на себе гнев бранящейся Эйприл, и окликнула нас:

— Эйприл, ты хотела сохранить все эти волосы...

— Ты так по-дурацки пошутила, Полли? Пусть они горят синим пламенем. Зачем мне хранить свои чертовы волосы, после того как ты отодрала их с моей киски? — Эйприл почти сошла на крик, вызывая у меня приступ смеха, чем весьма шокировала Полли и саму Эйприл.

— Прежде чем ты так грубо меня перебила, я хотела спросить, собиралась ли ты сохранить волосы Харпер? Я от многих слышала, кто терял волосы, что они никогда не вырастали точно такими же. Например, волосы могли стать прямыми, а до выпадения они завивались, или даже могли изменить цвет.

— Ой, — Эйприл втянула голову, став похожей на черепаху, и посмотрела мне под ноги.

У моих ног лежали длинные пряди и обрезки моих волос. Их достаточно много, поэтому, прокрутив в памяти слова Полли, я наклонилась и подняла одну прядь. Свернув ее пополам, я завязала на ней узелок, чтобы волосы не растрепались.

— Знаешь, у меня есть одна знакомая, который делает парики из натуральных волос. Думаю, что если я отправлю ей обрезки волос, то она сможет что-нибудь изготовить для тебя на время, когда ты совсем облысеешь, — мягко предложила Элис. — Конечно, в парике будут не только твои волосы, но большая часть точно.

Никогда раньше я не задумывалась о парике всерьез. Вон подарил мне свою старую кепку с надписью «Warrior»²⁷, она мне нравилась и я думала, что буду носить ее. Но теперь, увидев, что осталось от моей шевелюры, которую я отращивала восемнадцать лет, я передумала. А если волосы станут другого цвета или текстуры, то они точно все выпадут.

— Я могла бы надеть парик на выпускной или вручение диплома.

— Конечно, можешь, — неожиданно она обняла меня за плечи. — И будет казаться, что ты и вовсе их не теряла.

— Ага. Почти. Но это будет явно лучше, чем бойцовская кепка.

— Да уж, мать его. Только не говори Картеру, что я это сказала.

Элис стала собирать мои волосы, на что я стояла и качала головой. Полли уже успела разложить немного фольги, в которую мы хотели их завернуть.

— Спасибо вам обеим, — поблагодарила я их, пока они упаковывали мои волосы к новой жизни. К моей новой жизни. — Я не могу описать словами, насколько я благодарна вам обеим за сегодняшний день.

— Не стоит, — в один голос ответили они и кинулись обнимать меня, усаживая в кресло. Мне казалось, что до нашего переезда в Олбани, штат Миссури, меня никогда раньше так часто не обнимали, и должна признать, если раньше я не была любителем объятий, то теперь это все больше мне нравилось.

Несмотря на мое возражение, Эйприл заплатила за нас обеих, а потом за нами заехали парни. Камера Картера была направлена на меня, а затем молниеносно сфокусировалась на реакции Вона. Глядя на него тогда, даже я переживала по поводу его реакции.

— Нравится, тупица? — Толкая Вона в плечо, спросила Эйприл. При этом казалось, что он даже не заметил удара. — Ну скажи же что-нибудь.

Да уж, скажи что-нибудь.

— Тебе нравится? — спросила я, надеясь услышать «да». Мне безумно. Уже не имело значения, нравилось ему или нет, хотя для меня это было важно. И я возненавидела эту паузу.

Ничего не отвечая, он поспешно подошел ко мне и своими большими ладонями взял мое лицо, а затем страстно меня поцеловал. Я думала, что я упаду прямо там же, или споткнусь, или... да какого черта? Он целовал меня до умопомрачения, и мне это очень нравилось. Его поцелуй прекратился лишь тогда, когда за его спиной раздалось мяуканье кошки, он уткнулся своим лбом в мой и попросил открыть глаза.

Я попыталась, но глаза будто не слушались. Я все еще находилась будто в обморочном состоянии, а затем я облизала свои губы.

— Открой их, Блу.

У меня получилось, и я увидела его горящие карие глаза и прямой нос.

— Ты самая сексуальная, самая красивая женщина, какую я только знаю, и я чертовски счастлив, что когда-то ты сглупила, согласившись стать моей девушкой.

Я засмеялась, и он прижал меня к своей груди, зарываясь подбородком в мою шею.

— Завтра в школе мне придется сходить с ума, отгоняя от тебя парней. Я и раньше мучился от этого, а уж теперь...

Я хлопнула его по груди и захихикала, как глупая девчонка, в которую я всегда превращалась рядом с ним.

— Ну, по крайней мере, мы будем в равном положении, да? А теперь давай отпразднуем твой новый контракт.

Мама Вона всегда хотела получить статус органического производства для их имения, чтобы впоследствии заняться производством органической говядины. Ей удалось получить такой статус, но вскоре у них закончились деньги, а потом уже и здоровье, когда она заболела. И с тех пор, Винни, Эд и Вон работали с целью продолжить ее дело. Некоторое время назад отец Вона по какому-то велению сердца дал ему денег на осуществление этой мечты. И спустя пару недель им надо было делать презентацию для некоторых шишек в Джефферсон Сити, чтобы подписать контракт на поставки органической говядины из Олбани. День их отъезда как раз совпадал с днем, когда мне надо было ехать на лечение, а вся поездка заняла бы примерно четыре дня.

Вон не хотел уезжать так надолго, но было проблематично разрываться четыре дня между делами компании, банками, и мною. Поэтому я настояла на его поездке, чтобы он смог сконцентрироваться. Я взяла с него обещание, чтобы мысли о моей болезни не сказывались на осуществление его мечты. И если такое произойдет, то я себе этого не прощу. Поэтому он дал мне слово, ведь я, если что надумала в отношении него, то всегда получала то, что хотела. Это может звучать эгоистично, но, полагаю, так ведут себя все девушки. К тому же, он тоже обладал надо мной такой же силой, он просто пока об этом не знал.

* * *

Следующие две недели были вполне легкими по части уроков. Мы с Воном не расставались ни на минуту, особенно после того, как у меня выпали оставшиеся волосы. Я стала носить его счастливую кепку с надписью «Warrior». Он считал, что я выглядела сногсшибательно, хотя мне казалось, что он просто бредил. Но, в конце концов, это же было не навсегда.

Я все еще ощущала, что на меня все пялились, и хотя я понимала, что они просто ничего не могли с собой поделать, все-таки испытывала некоторое раздражение от этого. У меня появилась куча новых друзей, и жизнь вполне удалась. Неделю назад мне делали скрининг. Лекарство для проведения сканирования на вкус было похоже на мел, и сразу спешило вырваться обратно, поэтому врачи дали мне что-то другое, что напоминало концентрированный лаймовый сироп. Должна признаться, он мне тоже не понравился, но он хотя бы оставался внутри меня. Томография и снимки указывали на то, что мои раковые образования увеличились в размерах, чем я всех удивила. Никто не думал, что я доживу до таких размеров. К сожалению, для проведения последнего сеанса терапии у меня был низкий уровень лейкоцитов, поэтому мне пришлось принимать еще какие-то лекарства. Клянусь, скоро все принятые мною таблетки будут трещать от каждого моего движения.