Мы вошли в «Хай-Ви» и оба вздохнули, как только внутри на нас обрушился холодный воздух кондиционера.

— Что мы будем готовить? — спросил Бен, смотря во все направления с напряженным лицом, что заставило меня усмехнуться.

— Какое у нее любимое блюдо?

— Нет. Я ненавижу ее любимое блюдо.

Я кивнул, смеясь над его широко раскрытыми глазами.

— Хорошо, хорошо. И все же, какое ее любимое? На будущее.

— Суши. Она ест сырого Немо или его друзей. Она делает это прямо передо мной, и мне охота кричать и блевать, — он высунул свой язык, претворяясь, что задыхался, заставляя меня смеяться еще сильнее. Да, именно как его сестра.

— Я полностью понимаю тебя, чувак. Мне тоже не нравится мысль о поедании Немо и его друзей. Так... что она еще любит из того, что и мы можем поесть?

— Ей нравится картофельное пюре. Я знаю, что, когда ей грустно, она готовит пюре. Вообще, мне кажется, папа называет это ее утешительной едой. Когда у них у обоих плохой день, они делят миску.

Я мог представить, как Блу и ее отец сидели за столом в тишине над дымящейся и густой миской с пюре, и сохранил эту информацию на будущее.

Я понял, что мы заблокировали вход, и дернул Бена в сторону, прежде чем Лоис Уиллер не сбила его с ног. Она не собиралась этого делать намеренно, просто была слепа, как крот. Без шуток, эта женщина опасна на дороге. Жители города убирались с дорог, когда видели ее старый «бьюик», направляющийся к ним. Шериф отбирал у нее права, отчитывал, штрафовал и даже пытался арестовать ее. Он говорил, что это не стоило бумажной волокиты и мы все просто должны продолжать жить дальше и всегда быть начеку.

— Вау. Это очки или бинокль? — прошептал Бен.

— Что бы это ни было, этого явно недостаточно. Держись на расстоянии и с тобой все будет в порядке, — я похлопал его по спине, взял корзинку и пошел к свежим овощам.

— Как насчет барбекю? Я мог бы сейчас съесть большой жирный стейк Олбани.

Бен радостно потер свой живот и кивнул.

— Да, — вздохнул он, — И пицца. Пицца на гриле — просто объедение.

— Пицца? На гриле?

— Ага.

— Ладно. Мы можем попытаться приготовить это.

— Десерт? — с энтузиазмом спросил Бен.

— О да, пирог, — сказал я.

— Да, пирог. Мы должны его приготовить.

Все вокруг становится идеальным, когда есть пирог.

— Прекрати. Даже разговоры об этом убивают меня.

Мы хватали все, что нам было нужно, наспех проходя по проходам и не останавливались, чтобы передохнуть. И вот, когда мы стояли в очереди на кассу, стараясь не морщиться от криков малыша, лежащего в коляске перед нами, я почувствовал, что кто-то похлопал меня по плечу.

— Вон?

Я развернулся на месте и обнял женщину, которая точно знала, через что нам с мамой пришлось пройти, прежде чем она умерла. Вики была прекрасной женщиной, когда ухаживала за мамой, всегда оставаясь доброй и терпеливой.

— Привет, Вик, — она была в униформе, по которой я понял, что она только что отработала свою смену в больнице. — Как дела?

Подмигнув мне, она ответила:

— Ну сам знаешь, все по-прежнему, как и раньше. Разве что в прошлом году я вышла замуж.

— Вау! За того парня, который тогда принес маме конфету?

— Ага. Думаю, в тот момент я поняла, что люблю его и он тот самый, — мечтательно ответила она.

Я рассмеялся от того, что мама бы хотела узнать, чем кончилась их история. Мама была бы счастлива узнать так много новостей.

— У меня тоже есть девушка. Вообще-то, я здесь с ее братом, и мы собирались что-то приготовить для нее на ужин. У нее была тяжелая ночь, и ей нужно немного внимания и заботы, — указывая на Бена, сказал я. — Это Бен Кеннеди. Бен, это самая лучшая медсестра в Олбани. Если тебе понадобится медсестра, нет женщины лучшей для этого, — улыбаясь и глядя на Вики, сказал я, которая, в свою очередь, поглядывала на Бена.

— Ты брат Харпер Кеннеди? — спросила она, склонив голову.

Бен кивнул, но не продолжил разговора.

Вики опустила на пол свою продуктовую корзину и присела на корточки перед Беном. Я был в шоке от ее действий, особенно когда она положила свои руки ему на плечи, и он напрягся. Мне нравилась эта женщина, как и парнишка, которого я полюбил как брата, и мне хотелось вмешаться, когда она произнесла нечто, что полностью выбило меня из колеи.

— Харпер — боец. Я в этом уверена. Она переживет этот период, эту болезнь и проживет полноценную жизнь.

Она посмотрела на меня, и я, не представляя, как выглядел со стороны, увидел, что она покачала головой и вздохнула, будто я что-то сделал не так. Затем она добавила:

— Вон потерял свою маму от рака, но это не имеет ничего общего с Харпер. Я видела ее сегодня, когда она уходила, и мне было ясно, что она победитель. Я думаю, это потому, что у нее есть вы, ребята, ваш папа и ее семья, чтобы ее поддержать. Так что продолжайте делать это, ладно?

Бен закивал, а мне захотелось, чтобы он сказал: «О чем это вы говорили? Это все не про мою сестру». Но он не сказал этого. Вернее, он начал плакать, используя свой галстук в качестве носового платка, чтобы утереть слезы. Вики привстала и еще раз окинула меня взглядом.

— Ты, Вон Кэмпбелл, — крепко обнимая, сказала она мне, на что я оставался безучастным. Я никак не реагировал. Я стоял и смотрел на Бена, который избегал моего взгляда, и старался подавить рык, исходящий из моей груди. — Я не знаю, почему ты снова захотел пройти через всю эту боль, но ты — герой. Ей понадобится все, что ты оставил когда-то, но я прошу тебя, чтобы ты был осторожен. Ты многих из нас напугал, когда потерял свою маму. И я не хотела бы, чтобы ты испытал горечь потери еще раз. Понял меня? — прошептала она мне на ухо.

Она правда говорила так, будто не была уверена в том, что Харпер будет жить? Больше она ничего не сказала и не сделала, — просто подняла свою корзину и ушла. Я не знал, что делать и что сказать. Поэтому я сделал то, что нужно было сделать, — поднял корзину, расплатился за наши покупки и направился к грузовику.

Бен ничего не сказал, просто смотрел на меня, что до какой-то степени мне нравилось, поскольку все ответы, какие я хотел знать, не должны были исходить от него. Гнев, который я испытывал, — не относился к нему. У нас выдалась напряженная и молчаливая поездка к Блу. Бен сразу выскочил из машины и побежал к двери, прежде чем я успел заглушить двигатель, подсознательно ожидая ответы на свои вопросы и стараясь успокоиться, пока я снова не завел мотор, чтобы к чертям собачьим уехать из Олбани.

Глава 11: Осознание

«Вера делает первый шаг, даже когда вы не видите целую лестницу».

Мартин Лютер Кинг, мл

Харпер

Я почти запрыгала от радости его увидеть, когда услышала, что он заглушил двигатель своего грузовика. Секунду спустя Бен распахнул дверь и окинул меня убийственным взглядом, — взглядом, который он обычно приберегал для Эйприл, если та вела себя, как сучка. Я не понимала, почему он так на меня смотрел, да у меня и не было времени спросить, потому что он быстро пронесся мимо в свою комнату и хлопнул дверью так сильно, что на стене пошатнулись несколько фотографий с мамой.

Какого дьявола?

Казалось, прошло несколько минут, пока я стояла под дверью, — я была слишком сильно напугана, чтобы выглянуть на улицу и посмотреть на грузовик, мотор которого уже дважды успел завестись и заглохнуть. Страх о том, что Бенни нечаянно проболтался, переполнял меня, хоть в глубине души я понимала, что он не мог так поступить. Я не понимала, что происходило. Я не понимала, был ли это отголосок каких-то событий в школе, в теплице или это было как-то связано со мной, и тогда я решила отважиться и все выяснить. Я уже успела открыть дверь, когда Вон появился на пороге с полными руками сумок из продуктового магазина. Он не смотрел на меня, отчего у меня перехватило дыхание.