На следующий день мы с папой собирались ехать на терапию, что было на день раньше планируемой даты, поскольку врачи хотели оставить меня там на ночь. Мысль о том, что мне стало хуже, а Вону надо уезжать, его просто убивала. Ему больше меня претила эта идея поехать пораньше. Что было еще хуже, — мне хотели взять поясничную пункцию. И было ошибкой то, что мы стали гуглить, в чем она заключалась, поскольку мы оба ужасно испугались.

Урок нам обоим, как в разговоре сказала мне местная медсестра: ничего НЕ искать в интернете. И за это я была готова убить саму себя. Хотя было уже слишком поздно.

Вон остался у нас на ночь, и, несмотря на мое огромное желание ночевать в палатке, которая все еще стояла на заднем дворе, он категоричен. В общей сложности мы ночевали там шесть раз, но последний раз был уже очень давно. Вон сказал, что если я хотела выдержать лечение и поправиться, мне нужно отдыхать. К тому же, ночи стали холоднее, а мне еще только простуды не хватало.

Все-таки мне не всегда удавалось заполучать желаемое, особенно, когда он так волновался о моем здоровье.

Поцеловав его, я зашла в класс к миссис Холмс, которая закрыла дверь прямо перед его носом. Было немного забавно, когда миссис Холмс сурово посмотрела на меня, отчего я поспешила убрать с лица все эмоции и села за парту. Каждый вторник я вынуждена была терпеть своего соседа по парте, от которого всегда пахло чесноком; позже, во время ланча, мы с Эйприл имели привычку отпускать шуточки на этот счет.

Исписав в тетради две с половиной страницы про книги, написанные после выхода фильмов, и все такое, неожиданно для меня прозвучал звонок с урока. К сожалению, «все такое» вылилось в домашнее задание, которое нужно было сдать на следующей неделе. Изрядно проголодавшись, я направилась к столовой, где мы договорились встретиться с Воном и Эйприл. Я дошла до спортзала, из которого выходил какой-то парень, он уставился на меня и, схватив мою кепку, бросился прочь.

Я замерла на месте от шока. И от смущения... вернее, от полного унижения. Еще ни перед кем я не снимала кепку, кроме моей семьи и Вона. В тот момент я почувствовала себя как на витрине, выходившие из зала парни держались стайками, а я, собрав все мои чувства в кулак, подняла с пола кепку и побежала в уборную, пряча отвратительные и напрасные слезы. Я слышала, что позади раздался чей-то голос, но это был не Вон, поэтому я хотела как можно скорее убежать оттуда.

Ситуация была нелепой. Я сама была нелепой. Но слезы лились сами по себе, когда я хлопнула дверью, скрываясь в уборной, и упала на грязный пол, обнимая свои колени и моля, чтобы появился Вон.

В тот же момент в кармане завибрировал телефон, и я с облегчением увидела, что это был он. Я поднесла трубку к уху, чтобы слышать его голос.

— Ты где? С тобой все в порядке?

Я старалась не хлюпать носом, наоборот, пытаясь восстановить дыхание, потому что он уже звучал обеспокоенно. Вероятно, он уже слышал о том, что произошло от кого-нибудь из парней. Может, даже от того, кто окликнул меня. Я не была уверена.

— Я в порядке, — ответила я, совсем не чувствуя себя в порядке.

— Ты где?

— В ванной комнате.

— В какой из?

— Та, что рядом со спортзалом.

— Я иду, Блу. Слышишь меня? Я уже иду. Не клади трубку, детка.

Я слышала, как у него сбилось дыхание.

— Ты еще тут, детка? Я почти на месте.

И затем я услышала, как кто-то выкрикнул «эй» и откашлялся.

— Ага.

Дверь в уборную резко распахнулась.

— Я здесь, Блу. Я здесь. — Он присел на корточки и заглянул под дверью в мою кабинку. — Эй, ты в норме? Тебя кто-то обидел?

Я встала и прислонилась к дверце кабинки.

— Вон.

— Черт.

Он тоже поднялся, чтобы я открыла дверь. Обняв, он крепко сжал меня в своих объятиях, и помог выйти из кабинки к раковинам. Затем он взял в ладони мое лицо и внимательно посмотрел, думаю, в поисках следов или чего-то еще.

— Почему ты не позвонила? Черт. Мне следовало быть рядом с тобой. Мне так жаль, крошка.

Я покачала головой и всхлипнула. В тот момент я чувствовала себя какой-то идиоткой и ругала себя за свою реакцию и то, как все это отражалось на нем, но я ничего не могла с собой поделать.

— Я в порядке. Правда. Я испугалась и засмущалась.

— Я убью Бейкера.

— Не надо. Он придурок и не стоит того, чтобы ты тратил на него свое время. Я просто слишком бурно отреагировала.

На самом деле я даже понятия не имела, кто такой Бейкер.

Он вытер мое мокрое от слез лицо и поцеловал в щеку, притягивая к себе ближе, и в этот момент в уборную забежали Эйприл и Картер.

— Ты в порядке? — спросила Эйприл, поглаживая меня по спине.

Оторвавшись от Вона, я закивала и обняла ее.

— Я слишком бурно отреагировала.

— Я буду бурно реагировать, когда схвачу Бейкера за яйца. Он пожалеет, что не родился без них, — заявила Эйприл.

Я прыснула от смеха и поспешила вытереть свой нос, потому что была почти уверена, что от смеха у меня все вылетело из носа. Картер с улыбкой похлопал меня по спине. Он всегда оставался молчаливым, хотя в его взгляде читалась борьба, я поцеловала его в щеку.

— Все в порядке, я в норме.

Он кивнул в ответ.

— Это так, потому что ты восхитительна.

Вон снова притянул меня в свои надежные объятия.

— Ну хватит. Умой свое личико и пойдем что-нибудь перекусим. Тебе надо поесть.

— Сначала мне надо в туалет, — произнес Картер, заглядывая в кабинку, откуда я выходила. — Боже, ну почему женский туалет намного симпатичнее мужского. Мне кажется, что нас будто наказывают за то, что мы родились с пенисом.

Я снова рассмеялась, когда Картер закрылся в кабинке и изнутри раздался его стон от удовольствия процессом. Я знала, что он все еще злился и сдерживал свои эмоции, — это был его защитный механизм.

Затем он вышел из кабинки и вымыл руки, принюхиваясь к запаху мыла и все еще покачивая головой.

— Значит так, Эйприл. Теперь, когда ты будешь сюда заходить, то сначала будешь смотреть, чтобы тут никого не было, и если никого не будет, то я тоже буду пользоваться этой уборной.

— Как скажешь, котик, — промурлыкала она.

— Готова? — спросил Вон.

Я кивнула в ответ, на что он подал знак Эйприл, чтобы она оставалась рядом со мной, после того, как они с Картером вышли. По пути Картер все еще продолжал жаловаться на разницу в чистоте между женским и мужским туалетом.

Эйприл взяла несколько бумажных полотенец и открыла воду, чтобы их смочить. Умывшись, я посмотрела на себя в зеркало. Мой вид все еще казался помятым, глаза по-прежнему были красноватыми, а по коже пошли красные пятна.

— Ты выглядишь нормально. Пойдем, пока Вон не поднял тревогу, беспокоясь о тебе.

Сделав глубокий вдох, я кивнула. Несмотря ни на что я должна убедиться, что он успокоился, ради блага его самого и Бейкера.

За ланчем все еще чувствовалась какая-то напряженность, но Картер был мастером поднятия настроения: этот парень был будто соткан из противоречий, и Эйприл приходилось с этим мириться.

К нашему столу подходили люди, и все заверяли нас, как не поздоровится Бейкеру, если он попадется им в руки. А когда их взгляд переключался на Вона, то все понимали, что будет хуже, если он поколотит Бейкера первым. Другие просто как обычно таращились, и я медленно к этому привыкала.

Следующий урок у нас был совместно с Воном, чему он радовался больше меня. До этого наши уроки не совпадали, и вместо него со мной была Эйприл. Все шло как обычно, пока мы не дошли до парковки, где должны были встретиться с парнями; но сразу стало понятно, что что-то произошло. Еще никогда мне не приходилось ждать Вона. Никогда прежде.

Иногда мы подвозили Эйприл, потому что Картер оставался на тренировку по футболу, но Вон всегда нас уже ждал. Мы всегда уезжали еще до отъезда автобусов, и успевали забрать Бенни.

Поглядев по сторонам, я заметила удаляющийся вниз по дороге автобус. Я еще раз проверила телефон, убедившись, что у меня не было ни пропущенных звонков, ни сообщений. Я стала слегка переживать. Зная, как сильно он злился на Бейкера, мне стало страшно, что он мог что-то с ним сделать.