Я выдохнула от глубочайшего облегчения, понимая, что он не угрожал мне, а предупреждал, и что при таком раскладе я использую все оставшиеся у меня десять пассов еще до того, когда они мне действительно понадобятся.
— Ты мог бы просто быть милым со мной и никогда не воплощать в жизнь свой хитрый план. Это пошло бы на пользу и тебе, — ласково сказала я, надеясь, что он не сможет устоять перед моей слабой попыткой флирта. Не думаю, что я когда-либо раньше намеренно флиртовала, но вдруг я заметила, что его взгляд стал мягче, что придало мне уверенности.
— Ты пытаешься подкупить меня путем соблазна, Харпер Кеннеди?
Я облизала губы, поскольку знала, что это немного сводит его с ума, он так говорил, и немного откинулась на спинку кресла. Да-да, и за какие-то секунды из привычной застенчивой Харпер Кеннеди я превратилась в блудливую соблазнительницу ради того, чтобы получить желаемое. И должно ли было это меня заботить? Ах, нисколечко!
Переживала ли я, когда он стянул меня с сидения, после чего мне ничего не оставалось, как обхватить ногами его талию, и впился губами мне в губы? Нет, черт возьми! Если у меня получилось добиться от него такой реакции, то я использую на нем все свои приемы.
И лишь потому, что ожидающая нас толпа насвистывала и кричала, Вон медленно оторвался от моих губ, и я уткнулась лицом в его шею.
Ладно, я переживала совсем немного.
— Прости, — прошептал он мне на ухо, и я почувствовала, что ему действительно жаль. Мне не хотелось, чтобы он сожалел или был опечален. Жизнь и так полна сожалений, и я не хотела быть одним из них. Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Я разжала свои руки, до этого обвивавшие его шею, и запустила ладони в его волосы, а затем поцеловала.
Снова послышался свист и улюлюканье толпы, до нас донеслись возбужденные возгласы, и мне показалось, что мы разыгрывали какое-то шоу. Я знала, что они говорили про нас и, вероятно, осуждали меня, что, откровенно говоря, заботило меня меньше всего. Я находилась во власти Вона и его сердца, и я всегда буду рядом с ним. Я дала такую клятву и останусь верна ей.
Я почувствовала его улыбку на своих губах, и прежде чем опустить ноги на сухую траву, я поцеловала его в щеку, а затем мои губы скользнули к его уху.
— Думаю, мы квиты, — сказала я и вырвалась из его объятий, поворачиваясь, чтобы достать свою сумку с пола грузовика. Я услышала, как он засмеялся, доставая из грузовика наш холодильник. Взявшись за руки, мы смело направились к глазевшей толпе, которая следила за каждым нашим движением.
— Итак, это и есть та девушка, о которой я так много слышал, — сказал парень с рубашкой, обернутой вокруг его головы. Я почувствовала, что мои щеки запылали, а раз они уже стали красными, то, по крайней мере, никто не заметит, если у меня поднимется давление.
Вчерашняя девушка, Сара, стукнула его по животу:
— Боже, Трэв, твоя мама роняла тебя в детстве, или что? Что из фразы «отвали» тебе не понятно?
Я сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда он пожал плечами, потирая самодельный тюрбан. Парень был хорошо сложен, как и, на первый взгляд, большинство парней вокруг, кроме, пожалуй, Фути, но даже Трэвис был еще не самым лучшим. Я предположила, что все взгляды обычно принадлежат ему.
— Все в порядке, — ответила я. Я понимала, что мое появление в качестве новой девушки уже привлечет внимание, не говоря уже о том шоу около грузовика. На самом деле, после чего-то подобного уже не было смысла прятаться. Большинство из толпы направились к берегу, где уже засвистела тарзанка, — увиденного было для них достаточно.
— Я Трэвис, — представился он, протягивая мне руку.
Вону пришлось позволить мне пожать его руку, что произошло из чистой вежливости, иначе мне было не избежать его прикосновения.
— Харпер, — я пожала его руку и улыбнулась, затем еще раз улыбнулась, и снова пожала его руку, прежде чем Вон закашлялся. Наконец, Трэвис с самым невинным взглядом отпустил мою ладонь, которую я тут же вложила в руку Вона.
— Что ж, мне лучше присоединиться ко всем, прежде чем Сара выбросит мое пиво за борт. Было приятно с тобой познакомиться.
Затем он побежал по пристани вслед за своей сестрой, в то время как Картер и Эйприл появились из-за внедорожника Картера, держа в руках удочку и коробку с приманкой.
— Наконец-то, — простонала Эйприл, обнимая меня. — Что с вами двумя приключилось? Сначала ваш грузовик шел прямо рядом с нашим, а уже через минуту...
— Эйприл, — Картер сделал шаг вперед, за что большое ему спасибо. — Пойдем, я покажу тебе самое лучшее место на пруду, где ты сможешь хорошенько позагорать...
Он взял ее за руку и повел к берегу, где стояло другое каноэ. У нее перехватило дыхание, прежде чем она успела улыбнуться мне в ответ.
— Увидимся, милая.
Она помахала мне, а потом рассмеялась, когда Картер в очередной раз попытался взять ее под руку.
— Ага, — крикнула я ей вслед.
— Кажется, что сегодня она более расположена к нам. Ты с ней что-то обсуждала? — тихо спросил Вон с беспокойным видом.
— Думаю, она видит, что я счастлива, и это самое главное сейчас.
До какой-то степени я была уверена, что, в конце концов, она больше беспокоилась о Воне, чем обо мне, потому что, если случится все то дерьмо, я буду лежать в земле, оставив ее, чтобы вытащить Вона из плена лжи, гнева и чувства потери.
— Хватит, капитан, возьми уже меня в море, — подмигнула я, на что он быстро поцеловал меня, прежде чем мы спустились к воде.
Он рассмеялся и остановился, прежде чем я успела сделать и два шага.
— Не туда, — сказал он. На мой вопросительный взгляд он кивнул куда-то в сторону: — Сюда.
Когда я увидела, что он имеет в виду тарзанку, у меня перехватило дыхание.
— Ни за что!
* * *
В моей руке появилась слабость от держания удочки. Она не была тяжелой, но я много уставала в последнее время. Несмотря на усталость, я гордилась тем, что хоть узнала, что такое удочка.
Мне пришлось просить его насадить наживку на мою леску, поскольку я совсем в этом не разбиралась, не говоря уже о том, чтобы самой забросить удочку в воду. Когда он сказал «закидывай удочку», я посмотрела на него так, будто он просил меня полетать на его космическом корабле. Он рассмеялся надо мной и велел забросить удочку. Теперь я понимаю, что он говорил не буквально, но по какой-то невообразимой причине, именно это и произошло. Я не совсем уверена, как и почему, но моя рука разжалась, и удочка выскользнула прямо из нее. Все произошло, будто в режиме замедленного движения, и, тем не менее, я никак не могла это предотвратить. У меня перехватило дыхание. Он выкрикнул «нет», а потом так сильно рассмеялся, что его лицо стало ярко-красным от смеха. Именно в тот момент я столкнулась с дилеммой: рассмеяться или умереть на месте. Я понимала, что готова сделать и то, и то.
— Что же мне теперь делать? — смеясь, спросила я, отметив про себя, что некоторые тоже видели, что я наделала, и теперь тоже смеялись.
— Я залезу в воду и достану ее, если ты... если ты прокатишься на тарзанке хотя бы раз.
Я больше не слышу смеха, все звуки пропали от чувства страха и предательства:
— Ты обещал, что не будешь просить меня прокатиться на тарзанке. Ты обещал.
Ладно, возможно, в данном случае слово предательство звучит чересчур, но когда он предлагал прокатиться на тарзанке до этого, и я увидела, как она была высоко, то сразу поняла, что не смогу этого сделать. Несмотря на его уверенность в том, что я смогла бы. В конце концов, я умоляла его не заставлять меня кататься на тарзанке, и он уступил.
Он положил свою удочку на землю и так близко подошел ко мне, что я почувствовала тепло наших тел, затем он взял мои руки в свои:
— Я никогда не нарушу данных тебе обещаний, Блу. Никогда. Я говорил, что не стану заставлять тебя делать что-то, чего ты сама не хочешь; я говорил, что буду рядом с тобой, независимо от того, что ты сделаешь, прокатишься на тарзанке или нет. Независимо от того, захочешь ты называть меня своим парнем или нет. На мой взгляд, оба вопроса не подразумевают под собой никакого риска, но у тебя другое мнение, поэтому я принимаю твою позицию. Но я никогда не обещал, что не стану просить тебя снова, потому что я всегда буду просить тебя рискнуть и жить на полную катушку. Пронестись на тарзанке по воздуху, доверившись самой себе в подходящее время. Целовать меня на глазах наших друзей. Или позволить мне стать для тебя ближе. Это все рискованно, но я всегда буду просить тебя попробовать.
