— Еще нет. Начала с другой стопки.

— Так бегом просмотри. Подготовься. Ты успеешь, это ведь твои материалы, но там есть некоторые изменения, это они уже с Геной обсуждали, так что вникай. Ой! Ты ведь не одета!

И правда. Я совсем забыла, что я с утра вырядилась в облегающую светло-лазурную безрукавку с глубоким декольте и в мини-юбку. Как же, хотела коллегам загар продемонстрировать! Что теперь делать? Если ехать переодеваться, то документы придется смотреть по дороге, а это чревато тем, что можно упустить на первый взгляд мелочь, но с серьезными последствиями. На встречу я всегда ездила в деловом костюме — пиджак, строгая юбка, колготки в любую погоду, имидж есть имидж.

— А новый наш как? В курсе?

— Ой, нет. Он еще и в дела толком не вник, а с этой сделкой вообще на тебя полагается.

Понятно. Переодеться мне не удастся. Ну что ж, придется заключать сделку в столь легкомысленном виде. Хотя они уже видели меня в деловом костюме, и не раз. Я их полгода уламываю, и упустить такой шанс! Мне лучше, чем другим, известно, какие они капризные. И если сегодняшнюю встречу отложить, они еще могут передумать. Как ни крути, нам эта сделка выгоднее, чем им. Хотя и они не в обиде, но о нашем раскладе, вернее, о моем, они пока не в курсе. На то я и зам по вопросам развития, чтобы просчитывать на десять ходов вперед.

Об их президенте просто легенды ходят, и ни разу на предварительных переговорах его не было, так что я его и в глаза не видела. Может, не увижу и сегодня. Он птица более высокого полета. А Гену я на такие встречи брала только на подписание, он мило улыбался и подписывал подготовленные мною документы. На предварительные встречи брать его — себе дороже. Гена такой мягкотелый, что из него партнеры веревки могут вить, но в организации и ведении бизнеса — выше всяких похвал. Вот и занимался у нас каждый своим делом: на подобные встречи чаще ездила я — эдакая дамочка, молоденькая интеллигентная дурочка в приличном костюме, мужики и расслабятся, а на деле их — «хвать!» деловая стерва с железной логикой, но с кокетливой улыбкой.

— А как он тебе? — поинтересовалась я у Танечки.

Она пожала плечиками и наклонилась ко мне поближе:

— Пока никак. Орангутанг.

— Почему Орангутанг?

— Сама увидишь. — И упорхнула к своим делам.

Орангутанг! Надо же!

Я быстро пробежала документы. Так и есть! Гена в своем репертуаре! Умудрился уступить даже в тех вопросах, по которым я уже получила предварительное согласие! Да, сделка предстоит не из простых. Придется все начинать сначала.

Собрав все необходимые документы в папку, я причесалась, подкрасила губы и критично осмотрела себя в большое зеркало. Да, прикид, как выражается наша Танечка, явно не тот. На интеллигентную дурочку я точно не тяну, вот разве на путану. Кожа, как у мулатки, волосы выгорели. Длинные ноги в туфлях на высоких каблуках и набедренная повязка в виде белой юбочки. Подготовилась к встрече, нечего сказать!

В этот момент дверь без стука распахнулась, и на пороге появился незнакомый мужчина. Минуту мы молча изучали друг друга. Я поняла, почему Танечка обозвала его орангутангом. Высокий, широкоплечий, руки длинные и не висят, а как-то торчат вдоль туловища — так бывает, когда плечевые мышцы очень развиты и руки трудно прижать к бокам. И все это увенчано лохматой головой с то ли давно не стриженными, то ли просто очень густыми и непослушными волосами. Мой вид тоже не вызвал у него восторга.

— Александра Сергеевна? — подозрительно осведомился он.

Я кивнула.

— Вы считаете возможным ехать на важную деловую встречу в подобном виде?

— Представьтесь, пожалуйста, — резко парировала я.

— Ваш новый начальник (так и сказал — «начальник», словно я работала в канцелярии), — возмущенно произнес он. — Смирнов Вадим Андреевич.

— Очень приятно, Вадим Андреевич, — спокойно, как ни в чем не бывало, продолжала я. — Я только что вышла после отпуска, и поскольку меня никто не предупредил, то я ничего не знала о предстоящей встрече. — Об отключенных телефонах, я, понятно, упоминать не стала. — Но вас это не должно волновать — на качестве работы мой вид никак не отразится.

Мой ровный тон и самообладание сбили его. Он посопел, потоптался, не нашел что ответить и буркнул:

— На работу так тоже приходить не нужно.

— Слушаюсь, Вадим Андреевич! — бодро пропела я. — Этого больше не повторится. Ну что? Поехали?

Он пропустил меня вперед, и мы вышли из офиса. По дороге на встречу, в машине, я поняла, что новый шеф знает о сделке только в общих чертах.

— У меня не было времени вникнуть во все, а Геннадий Петрович заверил, что сделка очень выгодна, — мрачно басил он, и по его виду можно было заключить, что Гена его здорово надул. — Кроме того, он уверял, что в деловом отношении вы безупречны. — И он недовольно окинул взглядом мои голые коленки.

— Не торопитесь с выводами, Вадим Андреевич, — только и ответила я, уже начиная нервничать. Все-таки я порядком расслабилась. А тут сразу — с корабля на бал. Будь рядом Гена, я бы не психовала, мы и не такие сделки вытягивали. Но от этого гориллы просто не знаешь, чего ожидать. Какая уж тут поддержка, не помешал бы. Нужно было, конечно, отложить встречу, и вовсе не из-за одежды. Надо было бы потолковать с новым шефом, выработать стратегию. А так это — чистая авантюра, в бизнесе я такого не люблю. Запорем сделку, как пить дать — запорем!

Пока подобные мысли витали у меня в голове, мы приехали на место и поднялись в зал переговоров.

Президент «Нибелунгов» оказался красивым, импозантным мужчиной лет тридцати. Его заместитель — Виктор Викторович, с которым мы уже были знакомы, вопреки моим ожиданиям, был не с Сережей — въедливым юристом их фирмы, а с незнакомой молодой женщиной по имени Тамара. Вид Тамары резко контрастировал с моим: безупречный деловой костюм, очки в тонкой оправе и такие же тонкие губы. Она окинула меня ничего не выражающим взглядом и перевела его на президента. Лицо ее осталось непроницаемым, но глаза, казалось, говорили: «И с ней мне вести переговоры?» От этого мое настроение улучшилось. Во-первых, Сережа был редким занудой и вечно запутывал меня своей юридической казуистикой, в которой я была не сильна, а во-вторых, все указывало на то, что Тамара меня явно недооценивает, я же знала, как опасно недооценивать противника. И хотя я не любила вести переговоры с женщинами (психология-то у нас одна, и никогда наперед не знаешь, кто кого переиграет), все же — немного успокоилась.

Переговоры начались. Я старалась говорить как можно более кратко и лаконично и, конечно же, не выкладывать сразу всех козырей. Виктор Викторович, зная меня, придерживался такой же линии поведения. Шефы помалкивали, но внимательно слушали. А Тамара шпарила вовсю. Я слушала ее изложение нашей договоренности, и, естественно, в нем была учтена только их выгода. Я не возражала пока против какого-либо пункта, но часто просила разъяснений по тому или иному вопросу. Мне нужно было время, чтобы правильно и безошибочно выбрать момент для решающего броска, и хотелось, чтобы наш Орангутанг смог во всем разобраться. Тамара поддалась на мои уловки, она была многословна, излишне эмоциональна и начинала раздражаться от моих, как ей казалось, наивных вопросов. Несколько раз она просто опешила от моей очередной просьбы уточнить конкретный пункт и вопросительно посмотрела на Виктора Викторовича. Тот еле заметным кивком подтвердил необходимость сделать это, и она была вынуждена продолжать, а я слушала и доброжелательно улыбалась, мило распахнув глаза. У меня было прекрасное настроение, это мое дурацкое состояние счастья и уверенности, что все вокруг очень хорошие люди. В таком состоянии я знала, что мне все по плечу. Я почти любила ее, эту Тамару, а она меня уже почти ненавидела. А я все равно ее любила и жалела, потому что знала: с ней я справлюсь. Я представила себя со стороны — хорошенькая, загорелая, кокетливо одетая девочка сидит рядом с респектабельными серьезными людьми и хочет их переиграть. Мой шеф вел себя умно, не вмешивался, но весь обратился в слух. А вот их президент меня немного беспокоил. Он не сводил с меня глаз, даже когда Тамара говорила очень важные вещи, даже когда обеспокоенно ерзал Виктор Викторович. Своей ухоженной рукой он подпирал не менее холеное лицо и слегка улыбался заинтересованной и всепонимающей улыбкой. Мне это не нравилось. То ли он так играл со мной (я не была столь самонадеянной, чтобы предположить, будто такой красавец меня клеит), то ли у него такая манера поведения, но мне пришло в голову, что он смотрит на меня не как шеф на сотрудницу, а как мужчина на женщину. «Прекрати паниковать, — сказала я себе, — именно этого он и добивается», — и перестала обращать на него внимание.