За дни, проведенные в роддоме, она успела отдохнуть и спокойно обо всем подумать. Казалось, она не только освободила свое тело от бремени, но и свое сознание очистила от глупых мыслей. Сейчас она не могла понять, зачем выгнала Игоря. Он заботился о них, кормил, беспокоился. Разве будет мужчина так вести себя с женщиной, которая ему безразлична? И она нуждалась в нем, а вот прицепилась к какой-то ерунде и выгнала.

Будучи по натуре отходчивой, она не могла даже вспомнить, что же ее так разозлило. Наверное, беременность действует на мозги. Как ей не хватало его сейчас! Она простила ему долгое отсутствие и хотела только одного: чтобы он пришел с цветами, поздравил ее, кричал, запрокинув голову, как все мужья, радовался, вглядываясь в маленький сверточек за мутным стеклом. Теперь она ясно понимала, что именно этого подсознательно ждала всю свою долгую беременность. Ольга хотела и любила их ребенка, потому что любила его. И она была уверена, что он придет. Она ждала его каждую минуту. На второй день после родов стала вставать и, несмотря на слабость и боли, заставляла себя вышагивать взад-вперед по коридору, выпрямившись и заложив руки за голову. Она делала наклоны и приседания, ведь скоро он придет, и она должна быть такой, какой нравилась ему. Она уже видела себя — в джинсах, нарядном джемпере, который приготовила специально для такого случая, красивую и стройную. Вот она выходит на крыльцо, подъезжает синий «БМВ», и Игорь с большим букетом роз идет к ней. Он целует ее, берет на руки сына, они садятся в машину и едут в новую счастливую жизнь. Дальше этого момента ее мечты не простирались. Но было ясно, что все закончится очень хорошо.

Однако проходили дни, а Игоря все не было. Мальчика зарегистрировал папа — ему передали справку для ЗАГСа, и он решил сделать это поскорее, хотя Оля и не просила.

— Как ты хочешь назвать сына? — кричал он снизу на третий этаж роддома.

— Не знаю, скорее всего так же, как его отца! — Она решила рассказать все папе, когда выпишется. Не орать же эту историю на всю больницу.

А папа понял ее по-своему и записал мальчика Сашей. Так и стал ее сын Александром Александровичем Мартаковым. Оля узнала об этом в день выписки, когда принесли свидетельство о рождении. Может, она возмутилась бы и переделала его, но ведь Игорь так и не явился. Ольга покидала роддом в джинсах и джемпере, красивая и почти стройная, но забирал ее папа.

О том, что муж Маши снова пытался покончить с собой — отравиться газом, и этим убил свою жену, она узнала спустя месяц, когда гуляла с коляской в парке и встретила их общую знакомую. Нина жила в том же доме, что и Маша.

— Самое смешное, — с горькой улыбкой закончила Нина, — что идиота этого, ее мужа, снова откачали, а Машу — не смогли… Его теперь надолго в психушку засадили, а что толку-то… — Она смахнула слезы и поспешила уйти.

А у Ольги не было ни слезинки. Машка! Ее единственная подруга за последние годы. Она вспомнила их вечера, прогулки, долгие разговоры до утра, когда они оставались ночевать друг у друга. И расстались из-за чего? Из-за мужиков! Как будто они того стоят. Будь Оля рядом, этого не случилось бы. Она бы увидела то, что Машка просмотрела, — скрытую ненормальность ее мужа. Какая же она была эгоистка — думала только о себе, носилась со своими, самой же и устроенными проблемами! Ведь Машино замужество — только от полного одиночества. Оля бросила ее и увела Андрея. Кто знает, может, у них и сложилось бы, не вмешайся она.

Ей стало страшно. Сколько, ну сколько еще ей платить по счетам?

Тянулись дни, такие длинные — шесть кормлений в день. Ольга не высыпалась. После родов ей нельзя было сидеть из-за швов — или стоять, или лежать. Малыш кричал день и ночь. Она уже не понимала, что ему надо? Покормила, перепеленала, подержала, чтобы газы отошли, укачала, и только сама приляжет — он снова в крик. И так все дни напролет. Ольга вымоталась, похудела и совершенно отупела от всего — какой там режим! Давала грудь каждый раз, когда ребенок начинал кричать, как молодая бестолковая мамаша. Это не замедлило сказаться на количестве молока, и кормить вскоре стало совсем нечем. Пришлось покупать молочные смеси и прикармливать. Деньги таяли с каждым днем, и она не представляла себе, на что вскоре будет жить. Новый день приносил новые заботы. Постирать подгузники, пеленки, убрать в кухне, придумать из ничего ужин Лизе. Сама она, как только перестала кормить, перестала и есть, тем более что и есть-то было нечего. Папа с семьей пришел проведать их, когда Саше исполнилось три месяца. Они просто испугались, увидев Олю — кожа да кости. Привезли продукты — мешок картошки, овощи, консервацию, крупы. Лиза тоже вытянулась, стала худенькая, высокая. Нужно было купить кое-что из одежды и обуви. За детский сад она пока платила — надо ведь, чтобы с дочкой занимались, да и кормили.

В глубине души Оля еще надеялась на возвращение Игоря. Поначалу она вообще недоумевала. Он так заботился о ребенке! Сейчас его помощь была бы как никогда более кстати. Он прекрасно знает, что по всем срокам она уже родила. Но вскоре Ольга поняла, что Игорь бросил их. Предположим, она виновата, но ведь речь сейчас не о ней! Все-таки подлец он, подлец и последняя сволочь. Признав и приняв это, она перестала надеяться на его возвращение.

Ей требовалась работа и немедленно. И Ольга стала охранять подъезд: сутки — трое. Сначала страшновато было оставаться на ночь в маленькой комнатке, где, кроме стола и стула, ничего не помещалось, и всю ночь шатались то пьяные, то подростки обкуренные. Потом — ничего, привыкла. Днем целый день сидела с Сашей на скамеечке у подъезда, здесь и кормила, и пеленала, пока было тепло. Здесь укачивала в колясочке и оставляла спать в тени деревьев. Лиза бегала в квартиру — то подогреть молоко, то сварить кашку. Она научилась многим вещам, которые Оля и в десять лет не делала. У них появились деньги, пусть небольшие, на памперсы в новых магазинах не хватит, но жить как-то можно. Хотя разве они живут, с грустью думала Ольга, они выживают. Вчера заплатила за квартиру, так сегодня хлеб пекла, хорошо что муки еще много.

Каким многим полезным вещам научилась она: и носки штопать, и шапочки вязать из старых ниток, и вещи перешивать. За месяц работы она перезнакомилась с жильцами своего подъезда, в котором прожила всю жизнь. А раньше знала лишь соседей по площадке, да и то так: здравствуйте — до свидания. Теперь же она узнала не только как кого зовут, но и где кто работает, в котором часу домой приходит, любит ли выпить, кто с кем дружит. Ольга не представляла, что ее окружают такие добрые люди. Многие сердобольные бабушки предлагали посидеть с Сашей, пока она пойдет домой поесть. Молодые мамаши, у кого дети были чуть старше, дарили еще хорошую одежду, делились разными детскими принадлежностями — сосками, бутылочками. Слесарь ЖЭКа, починив кран, отказался взять у нее денег. Все, оказывается, знали ее маму, считали ее красавицей и модницей, помнили мужа Сашу и жалели ее, Ольгу. Подумать только, что раньше на всех этих Семеновичей, Петровных, Тань и Наташ она просто не обращала внимания. А теперь она чувствовала себя как в большой дружной семье.

Пенсионерка со второго этажа, Любовь Петровна, или баба Люба, как она сама велела себя называть, особенно привязалась к Сашеньке и вызвалась нянчить его, «запросто так», как сказала сама. Оля смогла выйти на работу. Дежурства она тоже не бросила, старалась успевать везде.

Она не собиралась использовать добрую старушку и решила, что обязательно будет платить ей. Многие из ее соседей жили не лучше — времена наступили трудные. Но Оля не падала духом, наоборот, к ней вернулось чувство юмора, она как будто даже находила удовольствие в умении преодолевать трудности. Вернись Игорь чуть раньше — и она бросилась бы ему на шею. А сейчас, когда она иной раз думала об этом, ее лицо кривила насмешливая гримаса. Вот и хорошо, что папа записал Сашу на ее бывшего мужа, а то она из-за своей сентиментальности еще дала бы сыну фамилию Игоря, а теперь раскаивалась бы. Как она могла любить того, к кому сегодня ничего, кроме ненависти и презрения, не испытывала? А ведь, стыдно признаться, тогда, выйдя из роддома, она пыталась его отыскать. Перерыла все старые блокноты и нашла телефон Лены Щетининой. Она позвонила и попросила к телефону Андрея.