Вскоре Саша увез Лизу к своим родителям. Он предложил поехать всем вместе, но Оля отказалась. Она не знала пока, как ей следует вести себя с его родителями. Их отношения с Сашей снова стали близкими, но все же не вполне определенными. И, поскольку на несколько дней она была предоставлена самой себе, то Маша решила пригласить подругу в гости. И тут уж Оле ничего специально не пришлось делать, все было ясно и так. Маша, судя по всему, уже надоела Андрею. Это было видно по его рассеянно-скучающему виду, он сидел так, будто отбывал повинность, и все время поглядывал на часы. И тем не менее старался быть вежливым и предупредительным с Машей.
В общем, вечер был ужасным: Олька отмалчивалась, Андрей скучал, и только Маша пыталась быть веселой и предупредительной хозяйкой, чтобы развеселить любимого и загладить вину перед подругой. Олька не понимала, зачем она пришла сюда. Как она раньше могла общаться с этими людьми, каждое слово которых отдает ложью, а от их «любви» за версту несет фальшью! Наконец она поднялась, сказав, что устала и хочет домой. Лицо Маши выразило искреннее огорчение:
— А торт с чаем? — Она беспомощно оглянулась на Андрея. — Могла бы еще посидеть…
— Вы и сидите, а мне пора.
— Мне, к сожалению, тоже. — Андрей ободряюще улыбнулся Маше. — Я тебе позвоню…
Ольга метнула быстрый взгляд на Машу, но увидела в ее глазах лишь простодушное выражение. Невольно ей стало жаль бывшую подругу, потому что она поняла: Андрей больше не позвонит.
Вечер пахнул на них неожиданно теплой свежестью. У Ольги сразу поднялось настроение. Захотелось вдохнуть полной грудью. Удержать щекой нежное дыхание ветра. Засмеяться. Просто так. Как можно было сидеть два часа взаперти, когда на улице такая благодать! Она посмотрела на Андрея и увидела в его глазах немое подтверждение собственным мыслям.
Они отправились вместе в открытое летнее кафе и продолжили вечер там. Выпили бутылку вина, потанцевали. Андрей понравился ей, а о том, что сейчас расстроенная Маша одна дома моет посуду, она старалась не думать. С Андреем было приятно, он был неглуп и ненавязчив. Проводил ее домой, поцеловал, но на продолжении не настаивал. Так, совсем неожиданно, у Оли начался роман.
Глава восьмая
Лена чувствовала себя несчастной. Ей было плохо. Сначала ей казалось, что из-за вечного сидения дома и вынужденного безделья она просто копается во всяких мелочах, которых, возможно, не замечала бы, если бы работала. Отсюда и плохое настроение, и чувство неуверенности, и страхи за мужа. Поэтому, как только ей стало лучше, она решила выйти на работу. Старый друг деда взял ее к себе в платную клинику лечащим врачом-кардиологом. Лена не отказалась и от ночных дежурств. Лучше работать ночью, чем ворочаться всю ночь без сна одной в постели и трястись за Андрея. Последнее время он редко бывал дома, приходил очень поздно, а уходил, когда она еще спала. Стал часто уезжать в командировки. В этой занятости и озабоченности делами она видела только одно: он тяготится ею, избегает ее. Когда она пыталась сказать об этом, он с негодованием возражал. Как она могла подумать такое! Просто очень много работы! Как она может не доверять ему! Разве он давал повод? Вот разгребет завал, и они поедут отдыхать. Лене оставалось только ждать. Выручала работа.
Ровный, кроткий нрав Елены привлекал к ней людей: и сотрудников, и пациентов. Все наперебой хотели лечиться у нового врача или хотя бы получить консультацию. И Елена Николаевна никому не отказывала, старалась помочь не только как кардиолог, но и психологически — выслушать, поддержать, утешить. И делала она это настолько деликатно, что ничуть не раздражала своих коллег. Наоборот, они были признательны ей, поскольку Елена умела как бы мимоходом предложить обратиться к тому или иному специалисту, ссылаясь на их компетентность и большую практику. Держала она себя скромно, как и подобает врачу-интерну, была исполнительной и добросовестной. И главное — теперь она чувствовала, что люди ценили ее за личные качества, а не за то, что она внучка Бакшенева. Так что у нее были все основания чувствовать себя довольной жизнью, если бы только…
Она так любила Андрея, а он стал отдаляться от нее. Лена чувствовала это. Муж всегда был вежлив, сдержан, немногословен — прекрасные качества, на ее взгляд, для мужчины. Но раньше она ощущала идущее от него тепло. Теперь же ей было холодно рядом с ним. И Лена была несчастна. Видеться они стали еще меньше: если он был дома — она находилась на дежурстве, когда она могла провести вечер с ним — у него обнаруживались срочные дела до поздней ночи. Андрей стал рассеянным, выглядел уставшим, как будто испытывал единственное желание, чтобы его оставили в покое и не трогали. На обеспокоенные вопросы жены о здоровье, делах он только морщился, отделываясь безликим «нормально». И Лена не хотела ему надоедать. Она была внимательна и предупредительна. Стараясь доставить ему удовольствие, понемногу научилась готовить, советуясь со знакомыми хозяйками. Однако, несмотря на похвалы мужа, она видела, как мало это его интересует. Он поглощал настоящий украинский борщ — результат ее невероятных усилий — так же равнодушно, как прежде дежурную яичницу с бутербродами. Прежде он по несколько раз в день звонил ей, теперь это случалось крайне редко. Раньше он по поводу и без повода дарил ей цветы, приносил сладости и фрукты. Сейчас же, убедившись, что она может сама делать необходимые покупки, муж больше не проявлял инициативы. Когда Лена мягко поинтересовалась, почему он перестал хоть иногда что-то покупать, Андрей с удивлением ответил, что она не просила его об этом. В общем, это были такие мелкие неурядицы, которые неизбежно возникают в семейной жизни, но они становились главными в их отношениях, поскольку ничего другого, кроме этого, у них просто не было.
Лена не могла избавиться от ощущения, что даже их близость превратилась в исполнение супружеского долга. А они оба были слишком хорошо воспитанны и довольно закомплексованны, чтобы попытаться вместе разобраться в этом, поэтому упорно старались делать вид, что все обстоит благополучно.
Лена решила положиться на время и, стиснув зубы, перетерпеть. Она с головой ушла в работу. Возвращалась домой невероятно усталая и иногда засыпала, так и не поужинав. Готовить стало некогда, они снова перешли на сухомятку. Андрей так же много работал и мало бывал дома. В огромной квартире они могли даже не видеться. Вечерами Лена уходила почитать в спальню, Андрей — в бывшую комнату ее матери. Вообще-то Лена предложила мужу обосноваться в кабинете деда. В ее представлении это была чисто мужская комната — с большим письменным столом, удобным кожаным креслом и обширной библиотекой. Но на Андрея она действовала удручающе, и он предпочитал более современную обстановку бывшей маминой комнаты, которую Лена не любила и куда почти не заходила — слишком невеселые воспоминания пробуждала она. Сегодня муж сразу после легкого ужина, состоявшего из яичницы и гренок, ушел туда смотреть телевизор.
Лена с книгой лежала в постели, но никак не могла сосредоточиться, ее мысли были далеко от проблем героев. Она думала о том, что почти не знает Андрея, не знает, какой он на самом деле. Она никогда не видела его родственников, даже родителей. Те не приехали к их свадьбе, впрочем, очень скромной по случаю траура. Они зарегистрировались и провели вечер вчетвером со своими свидетелями в ресторане. Она не видела его семейных фотографий, не знает, каким он был в детстве, что любил, с кем дружил. Лена даже привстала в постели от охватившего ее волнения. Ей не известно о нем НИЧЕГО! Всегда такая осмотрительная в выборе друзей и знакомых, недоверчивая и пугливая, она вручила свою судьбу совершенно незнакомому человеку только потому, что тот выслушал ее и посочувствовал. Она сидела как прибитая, с трудом приходя в себя. Сейчас она видела все так ясно. Ведь она даже не уверена, любит ли он ее. Он был милым, ласковым, внимательным — но разве это любовь? Разве это страсть? А она? Разве она сама уверена в своих чувствах? Да, он был первым человеком, который ей так понравился, и он стал ее мужем. И уже это убеждало ее: она любит его, конечно же, любит. Но… если это ошибка? Глупая, банальная, досадная ошибка — ее супружество!
