– Амаки!! Керак эмас!

На бегу я лихорадочно вспоминал школьные уроки узбекского языка. Вернее, то, что отложилось в голове после тех уроков. «Амаки» – дядя, а вот «керак эмас»… кажется, «не надо». Растолкал толпу, проскочил коридор. В дезинфекционной на полу распростёрлась на защитном костюме девушка, разметав по полу чёрные волосы. Никита присел, осторожно взял её за плечо и повернул лицом к нам. Это оказалась секретарша, которая сидела в приёмной Рахматуллы Олимовича. Как я помнил, её звали Барно. Красивое лицо было «украшено» красным пятном на пол-лица и разбитой об пол бровью с несколькими сбегающими по виску каплями крови. Раздался стон, и девушка приоткрыла глаза. Губы шевельнулись, раздался слабый голос:

– Он… ушёл?

– Кто? Про какого дядю ты кричала?

– Амаки. Рахматулла Олимович… Он дядя мой.

Девушке помогли сесть, подбежал Сарвар, приложил к брови пострадавшей смоченный спиртом тампон. Потом её довели до жилого помещения и посадили на ближайший топчан. Подали воды, но руки Барно тряслись, и край стакана постоянно звякал о зубы. Кое-как справившись с несколькими глотками, девушка отставила посуду в сторону, коснулась рукой покрасневшей щеки и вдруг разрыдалась. Она что-то быстро говорила по-узбекски, глотая чуть ли не половину каждого слова, и её не мог понять никто из присутствующих, судя по недоуменным взглядам. Костя легонько тряхнул её за плечо и пробасил:

– Ну, успокойся. Что произошло-то? Толком можешь сказать?

– Я спала. Людей много, поэтому в домашней одежде. Проснулась от ладони, зажавшей рот. Он рядом стоит. Схватил меня за руку, сдёрнул на пол и потянул за собой. Я пошла, не понимая, что ему надо. А он в туда, где комплекты висят. Дверь закрыл и говорит: «Надевай костюм, быстро, мы уходим». Я спросила, зачем. И сказала, что не хочу наверх. А он швырнул мне костюм, говорит: «Быстро»… а сам злой такой. Я стою, не понимаю ничего, а он уже надел костюм и начал другие ножом резать…

– Что!!! – Костя подскочил, как ужаленный, и кинулся в дезинфекционную. Окружающие, по мере того, как вникали в смысл сказанных слов, начали проявлять беспокойство. Кто-то сыпал проклятиями и матом, кто-то начинал молиться. Послышались возгласы, что мы все погибнем. Меня тоже словно подбросило, сердце тревожно сжалось и чуть не остановилось. Если мы остались без возможности выходить на поверхность, то точно погибнем. Но тут вспомнился костюм, на котором лежала девушка, те, что буквально недавно передали врачам, да ещё один, начинённый Матвеем. На сердце малость отлегло. Вернулся Константин с несколькими ОЗК, или химзой, как их называл Арсен. Они действительно были располосованы на ленты. Чтобы не началась паника, пришлось снова изобразить Ленина на броневике, запрыгнув на топчан, где сидела Барно, и удерживаясь рукой за верхний ярус. Сверху я прекрасно видел всех, в том числе и прибежавшую в панике Алесю, которая пробиралась сквозь толпу:

– Внимание! Ничего особо страшного не случилось. У нас есть ещё три костюма! Нет, четыре, один для нас спасла Барно, за что спасибо ей огромное от всего сообщества. – Я спрыгнул, обнял пробившуюся ко мне жену, и повернулся к девушке. – Продолжай.

– Я уронила костюм, хотела его удержать. Ухватила за руку, а он схватил меня за волосы и отшвырнул. Я закричала от боли. Он снова начал резать комплекты и очень нехорошо ругался, я никогда не видела его таким. Потом он надел противогаз, кинулся ко мне, схватил за руку и потянул, я закричала «Не надо», начала вырываться. Тогда он ударил меня по лицу, я упала на пол и больше ничего не помню. Только открыла глаза и увидела вас.

Взглянув на окруживших нас людей, я кивнул своим соратникам и отошёл в сторону. К Барно подсели женщины, утешая её и о чём-то расспрашивая. Когда Костя и Никита подтянулись, я стоял возле нашей с Алесей жилой ячейки и рассматривал пулевые отверстия в пологе. Насчитал четыре. Потом откинул брезент и увидел, что столько же прорех имеется в простыне и, соответственно, в матрасе. Этот гад стрелял не только в меня, он рассчитывал убить и мою жену. И вот только за это я очень постараюсь его найти, забрать у него прямо там, на поверхности, защитный комплект и оружие, а потом оставить гнить с букетом вирусов. Я двинулся к мастерской. Парни переглянулись и молча зашагали рядом, всё поняв и без слов.

Пятерым сообщникам Рахматуллы предстояло посидеть денёк в пустом подсобном помещении возле мастерской, поскольку нам было не до них. Предстояли более важные задачи, которые и решили обсудить на малом совете. В него включили представителей от каждой сферы деятельности в убежище, как я и планировал ранее. И на повестке стоял вопрос, где найти химзащиту взамен испорченной. Предложений выдвигалось много, начиная от починки разрезанных костюмов, что мне представлялось сомнительным и неосуществимым, до посещения большого магазина спецодежды в центре города. Наиболее достижимым выглядел вариант вылазки до ближайшей войсковой части либо к Военторгу. И когда решали, куда реальнее добраться, Бахром неуверенно поднял руку, прося слово:

– А в пожарной части таких костюмов не может быть? Она ведь прямо на нашей улице. И здесь промзона, химические вещества, может у них есть спецзащита на случай масштабного ЧП?

– Ты знаешь, а ведь верно. – Я тут же загорелся этой идеей. – У пожарных обязательно на складе должны быть подобные костюмы. Может и не войсковые, но защищающие от химии и газов. Значит, и бактерии с вирусами не должны проникнуть. Но полным составом двигаться мы в любом случае не можем. Матвею необходим постоянный медицинский контроль, а значит, одну химзу мы должны оставить врачам. В нашем распоряжении остаются три. То есть, и на поверхность смогут выйти только трое.

Вызвались в это поиск Рамиль-ролевик и Арсен, причём второй исключительно по той простой причине, что на этот раз можно будет вооружиться карабинами, а не только пистолетами. А там, глядишь, и возможность пострелять появится. Но поскольку все прошедшие события отняли у нас изрядно от ночного сна, выход запланировали через день на обеденное время, чтобы успеть тщательно подготовить экипировку и отдохнуть. Ведь, хоть маршрут у нас был короткий, меньше километра, на обратном пути предстояло нести груз, а для этого нужен запас сил. Бойцы разошлись спасть, а я позвал жену и вернулся за собакой, которая уже давно скреблась изнутри в закрытую дверь оранжереи, повизгивая от отчаяния, что про неё забыли. Погуляв с радостно бегающей вокруг нас и подпрыгивающей Булкой, мы ещё немного полюбовались растущими кустиками амаранта и картошки. Потом добрались до своей жилой ячейки и, махнув рукой на дыры в простыне, почти сразу заснули.

На следующий день собирались, пересматривая снаряжение. Костюм Матвея медики тщательно дезинфицировали, а мы проверяли противогазы, которые озверевший Рахматулла не успел испортить. Их у нас было в достатке. Поскольку выдвигались втроём, два латных доспеха выбрали мои соратники, а я удовольствовался славянским пластинчатым панцирем Онцифор⁷ из нержавейки. Купольный шлем-ерихонка⁸ с щитковым забралом, бармица из стальной чешуи, почти европейские латные наручи и поножи. Щит я предпочитал цельнометаллический, круглый. Рамиль к европейским латам взял прямоугольный щит-тарч⁹ и классический тесак-фальшион¹⁰. Арсен решил вооружиться алебардой; уже давно проверено на соревнованиях, что длинномерное оружие в слаженно действующей боевой группе играет не последнюю роль. У обоих соратников экипировку завершали шлемы-топфхельмы¹¹ с немного расширенными смотровыми отверстиями, для увеличения обзора.

Выдвинулись, как и планировали, на следующий после сборов день, к обеду, благо, погода была пасмурная. Вообще в последнее время даже солнечные дни можно было назвать таковыми с натяжечкой. Ясная погода держалась несколько часов, потом небо затягивали густые слои облаков, и эти перемены тревожили, поскольку были несвойственны этому времени года. Но жара оставалась, точнее, сводящая с ума духота. Облачный покров накрывал город, словно крышкой кастрюли, в которой очень быстро поднималась температура. Именно поэтому мы уже привычно обливались потом, шагая по улице в глубину промзоны. Именно там, пройдя мимо всех крупных заводов, растянувшихся вдоль широкой дороги, мы должны были свернуть в приметные ворота со звёздами, за которыми и находилась небольшая пожарная часть.