И раздались веселые аплодисменты.

– Следующий вопрос наиболее щекотливый: выборы лидера. Слово руководителю имидж-группы Илье Воскресенскому.

Никто еще не говорил с кафедры. И строгий очкарик Илья Воскресенский предпочел тоже высказаться с места. Из левого угла, где он сидел в окружении дам.

– Прежде чем мы изберем лидера, необходимо решить вопрос организационной структуры руководства нашей партии. Мы считаем, что высшим органом партии должно стать правление, состоящее из уже оформившихся групп: группы разработчиков, группы организационно-массовой работы, финансовой группы, пресс-группы, имидж-группы и службы безопасности. Руководители групп, лидер, его заместитель, а также ответственный за электронно-компьютерное обеспечение составляют бюро правления, на которое возлагается каждодневное рутинное руководство. Мы считаем, что такие структуры наиболее работоспособны.

– Обсудим? – предложил Иван.

– Уже обсуждено и согласовано на межгрупповых встречах, – сообщил серьезный Илья. – Осталось только проголосовать.

– Ну и темпы же у вас, братцы! – в восторженном изумлении пробасил генерал Насонов. Будто на крыше оторванная жесть прогромыхала.

– И у вас, – частично согласился Илья. И Гордееву: – Голосуем, Иван.

– Голосуем за предложение имидж-группы по нашей организационной структуре.

Проголосовали быстро и делово. Не проголосовали – утвердили давно решенное.

– Теперь о лидере. Вопрос не столько щекотливый, сколько многогранный. К сожалению, у нас в наличии дефицит человеческого материала.

– Чего-чего? – удивился генерал, а Иван добавил нежно и укоризненно:

– По-моему, Илюша, формулировочка у тебя из людоедского лексикона. Не находишь?

– Не нахожу! – Илья обиделся слегка. – Но, если вы такие чувствительные, могу и по-другому. На роль лидера новой политической организации в настоящее время могут претендовать лишь те, кто если не разрушил, то расколол старую. Бунтари, уже составившие себе репутацию. Непримиримых борцов с враньем и ханжеством и в связи с этим вошедших в моду у средств массовой информации. Обыватель увидел вас, узнал и заинтересовался. Таких персонажей у нас двое. По понятным причинам кандидатура начальника секьюрити Вячеслава Григорьевича Веремеева не рассматривалась. Итак, генерал-майор Алексей Юрьевич Насонов и профессор Иван Всеволодович Гордеев. Имидж-группа решила рекомендовать на роль лидера Алексея Юрьевича Насонова. – Илья замолк, оглядывая зал. После паузы признался: – Ждал вопросов. Теперь понимаю, что напрасно: интеллектуальный уровень собравшихся здесь позволяет вам просчитывать возможные варианты нашей партии на несколько ходов вперед.

– Вы нам льстите, негодник! – женским голосом пококетничал Евсеев.

– Степка, заткнись! – привычно прикрикнул на Евсеева Илья. – Все же приведу несколько аргументов в пользу нашего решения. Нам необходим лидер – мы сами говорим о надсоциальности нашей партии, – которому могут и должны симпатизировать люди из всех слоев общества и который в то же время обязан будет твердо придерживаться принципиальных положений нашей программы. В Иване слишком отчетливо выражены признаки интеллектуальной элиты, и предлагаемая им программа будет восприниматься дядей Васей и тетей Маней как взгляды группы белых воротничков, никак не отражающие интересов дяди и тети. Насоновские погоны обеспечивают в глазах всех, если можно так сказать, всенародность, ибо военный, солдат, воин – всегда защитник государства, России и граждан, ее населяющих.

Кроме того, нами был проведен блиц-опрос населения, при котором мы использовали фотографии двух наших кандидатов. Нас интересовало мнение женщин, которые, как известно, составляют восемьдесят процентов всего электората. Подавляющее большинство высказалось за Алексея Юрьевича Насонова. Ты уж извини, Ваня.

– Извиняю, – сказал Иван и встал. – Голосуем. Кто за то, чтобы лидером (официальное звание ему со временем присвоит съезд) партии «Молодая Россия» был избран Алексей Юрьевич Насонов?

И первым поднял руку.

Александр Иванович Смирнов, с искренней симпатией погладив ладонью старый свой безотказный парабеллум, открыл нижний ящик письменного стола и зашвырнул в него пистолет вместе со сбруей. Выглянул в окно. Внизу (смотрел из мезонина) жена в его старых кожаных перчатках постригала ряды розовых кустов, выстроившихся вдоль дорожек.

Выбрал трость. Не роскошную, камышовую, не пародийно кондовую, из драгоценного черного дерева, а старую свою подружку – увесистую самшитовую. Гремя по лестнице башмаками и палкой, спустился вниз.

Вот она, красавица! Или красавец? В примитивном дачном гараже стоял джип «гранд чероки» Жорки Сырцова, который, жалея красавицу (или красавца), отбыл на семилетней своей старушке-«девятке». Смирнов тяжело взобрался на высокое водительское место, включил мотор и под его задушевный гул вынул из кармана куртки бумажник. Со стариковской обстоятельностью проверил нужные бумажки. Права и доверенность на месте. Тронулся.

У ворот ждала его Лидия Сергеевна. Он, не вылезая из машины, объявил:

– Все. Отбываю. Не скучай, подруга.

Она сама открыла дверцу. Погладила его по щеке, спросила как бы впроброс:

– Это опасно, Саша?

– Ну сколько мне раз тебе говорить, – рассердился Смирнов. – Никакой опасности, никакой!

– Тогда будь осторожен. – Она поцеловала его в щеку и захлопнула дверцу.

Стараясь не особо шуметь мотором, джип катил вдоль дачных заборов. У современнейшей калитки поп-звезды Дарьи притормозил. Смирнов знал, как открыть хитрый замок, чтобы не заорала сигнализация. Открыл. Он был невидим со стороны дома: загораживали вымахавшие в человеческий рост нестриженые кусты туи. Не таясь, он подошел к своему тайничку – замаскированному в кустах небольшому фанерному ящику. В ящике лежало тяжелое нечто в целлофановом пакете. Он развернул пакет и извлек сверкающий полицейский кольт-45 в кобуре – незаконный подарок дружка, полковника Махова из МУРа. Скинул куртку и приспособил кольт. Конечно, приятель с военных лет парабеллум и привычней, и прикладистей, и надежней, но не стоило огорчать и заставлять беспокоиться Лидку.

Он уже открыл дверцу джипа, когда донеслось:

– Саша! Саша!

Пропал. По зеленому с бледно-бежевой колеей проулку неотвратимо надвигалась на него жена, с которой он только что попрощался. Стоял обреченно, ждал без иллюзий.

– Конечно, леонидовский кольт, который ты держишь на Дашином участке, машинка вполне, вполне… – сказала, подойдя, Лидия Сергеевна. – Но старый друг лучше новых двух.

Он уже знал, что у нее за спиной в правой руке.

– Давай старого друга!

Она протянула ему парабеллум и не сдержалась:

– Эх ты, сыщик!

Он поменял местами пистолеты и бросил кобуру с кольтом под сиденье:

– Пускай и он со мной поедет. – И, нежно глядя в глаза Лидии Сергеевне, спросил: – И на кой хрен я на милиционерше женился?

Счастье – стареть вместе, не замечая старенья друг друга и от этого не чувствуя старости. Счастье – морщить нос и щурить глаза от радости видеть подругу, счастье – поцеловать ее в щеку и ощутить неуловимое движение навстречу – благодарность за то, что ты ее поцеловал. Счастье – быть вместе молодыми до конца, до гробовой доски.

Он поцеловал ее, а она прижалась к нему. А потом он взобрался в джип и включил мотор.

– Ни пуха ни пера, – стараясь, чтобы получилось весело, пожелала она.

– К черту! К черту! – как бы раздраженно ответил он и по прямой рванул к дачному пятачку, от которого начиналась настоящая дорога. Лидия Сергеевна стояла до тех пор, пока «чероки» не скрылся за поворотом.

Через пятнадцать минут Смирнов на бензоколонке у МКАД заправился под завязку – путь предстоял далекий.

В щегольском, новеньком, с иголочки, кабинете директора туристического бюро «Гольфстрим» зазвенел телефон. Директор, респектабельный господин, разменявший четвертый десяток, – лениво снял трубку.