– Правильно, правильно, – бормотала Лорелея. – Вы тут застоялись. Вам хочется на волю. Скоро кончится ваша служба, обещаю вам.

Лорелея говорила ласково, но лошадей ее тон не убеждал, а времени у нее не было. В любой момент мог появиться патруль. Лорелея должна поднять суматоху, которая отвлечет всех обитателей гарнизона.

«Саша, помоги. Выгони лошадей на плац».

Лорелея добралась до приставной лестницы, что вела на сеновал. И в это мгновение в конюшню влетела Саша. Пронзительно крича, птица стала носиться взад-вперед, выгонять испуганных лошадей.

«Всё, я их выгнала. Что передать Лео?»

«Передай, чтоб начинал».

Саша вылетела из конюшни, а Лорелея распахнула противоположную дверь и впустила в конюшню воздух, всё еще колкий после вчерашнего снегопада. Патруль подходил к стене, ближней к казармам. Но тут внимание патрульных отвлекли лошади, метавшиеся по плацу. Оба патрульных, не сговариваясь, бросились к конюшне.

Сено было увязано в огромные тюки и хорошо просушено. «Тут хватит, чтобы весь гарнизон спалить», – с удовлетворением прикинула Лорелея.

Под очередной вопль снаружи она достала из кармана трутницу, сняла крышку. Щелкнул кремень, вспыхнула искра, занялось сено. С горящим пучком сена в руке Лорелея бегала от одного тюка к другому. Огонь был ненасытен. Вскоре пылали все тюки.

Когда жар стало невозможно терпеть, Лорелея метнулась к дверям. Пламя перекинулось с тюков на стены. Ощущая дыхание огня спиной и затылком, Лорелея осторожно выглянула.

Солдаты высыпали из казармы и беспорядочно бегали по плацу, пытаясь поймать перепуганных коней. За спиной Лорелеи раздался крик, под кем-то заскрипела приставная лестница. Лорелея приготовилась к прыжку, но взглядом напоролась на солдата, стоявшего на ступенях.

– Караул! Грабеж!

Вопль резанул по ушам. Над принцессой была занесена сабля. Отовсюду спешили солдаты. Сердце Лорелеи забилось, пальцам стало жарко от прихлынувшей крови.

Оставаться в пылающей конюшне было нельзя.

Прыгать на землю – тоже.

Лорелее пришлось задействовать воображение.

«Саша, на помощь!»

Мысленно позвав птицу, Лорелея бросилась к воротам, уповая лишь на то, что Саша не заставит себя ждать.

Затылок обожгло дыхание пожара. Лорелея сорвала с себя пылающую шапку, швырнула наземь. Через миг от шапки осталась горстка пепла.

«Саша, поторопись!»

Лорелея запрокинула голову. Птицы нигде не было. Вот она появилась – но плац уже заполнили солдаты. Каждый держал саблю наготове.

– Сдавайся! Именем королевы, сдавайся! – вопил тот, кто первым обнаружил Лорелею.

Выбор у принцессы был невелик: сгореть заживо или угодить в толпу ощетинившихся саблями солдат. Времени на раздумья не оставалось. Вцепившись в дверь конюшни, Лорелея наскоро помолилась. Взгляд ее уже выцепил в толпе этакую плешь – место с наименьшим количеством вооруженных и разъяренных солдат.

«Я прыгаю», – сообщила она Саше. К облегчению Лорелеи, птица возникла на крыше конюшни, откуда спикировала на солдат.

«Защитить. Заклевать. Растерзать».

Сашины мысли, исполненные ярости, дрожью отдавались в разуме Лорелеи. Саша испустила боевой клич и ринулась на солдат. Первыми получили свое те солдаты, что стояли ближе к конюшне. Саша задействовала когти и клюв; ее стараниями ряды смешались, поднялась паника.

Лорелее этого было вполне достаточно. Она сгруппировалась и прыгнула прямо на солдата, что, отбиваясь от хищной птицы, повернулся к воротам спиной. Эту-то спину и атаковала принцесса.

Вместе с солдатом она упала на землю, привычно и легко подтянула к подбородку колени и, прокатившись клубком несколько футов, поднялась во весь рост. За время этого маневра солдат на плацу прибавилось. Еще несколько мгновений – и уходить будет поздно.

«Стена!» – телепатировала Лорелея, желая, чтобы Саша оставила свои атаки.

«Выход».

Взрослая самка кречета – птица серьезная, особенно во время охоты. Величиной она не уступает сарычу, стремительностью вдвое превосходит пуму, и ничто не может отвлечь ее от потенциальной добычи. Саша пикировала, падала камнем, рвала и терзала всякого, кто мешал или мог помещать Лорелее бежать к стене. Под прикрытием своей любимицы Лорелея проскочила мимо одного солдата, увернулась от другого, что размахивал саблей. Главное – добраться до стены. Кто-то догадливый прицелился в Сашу из арбалета, но она оказалась проворнее, и черная стрела просвистела, не задев белых перьев.

«Опасность. Спасайся».

Лорелея заставила птицу повиноваться. Она добралась до стены и побежала к стыку северной и западной ее частей.

– Именем королевы – стой!

– Убейте ее!

– Оставьте птицу! Убейте девчонку!

Перенеся тяжесть тела на левую ногу, Лорелея оттолкнулась от земли. Через миг левый носок коснулся стены, гибкая ступня укрепилась на крошечном выступе. Дальше было дело техники. Нарушая закон земного притяжения, принцесса устремилась вверх по стене и кувырком полетела через гребень стены, но не на землю, а на ветку ближайшего дерева.

Саша уселась Лорелее на плечо, вцепившись когтями в кожаный наплечник. Птичий разум терзала тревога.

«Прикрывай со спины», – скомандовала Лорелея и бросилась бежать к северо-восточному углу. Габриль и Лео уже должны были справиться с задачей – опустошить гарнизонные склады. Они и справились. Фургоны, груженные мешками с зерном, бобами, яблоками, сушеными овощами и специями, ждали в лесу. Габриль быстро взглянул Лорелее в лицо и отдал распоряжения своим помощникам.

К тому времени как солдаты загнали лошадей обратно в конюшню и затворили гарнизонные ворота, Лорелея, Лео, Габриль и крестьяне, заодно с изрядной долей провианта, успели уйти так далеко, что преследовать их не было никакого смысла.

– Приведи кого-нибудь другого, да помоложе.

Ирина стояла у входа в подземную тюрьму, над грудой мертвых тел.

Тюремный надзиратель поспешил выполнить приказ.

Воздух дышал сыростью, но королева не зябла. Ей было тепло в добротной шубе. Пальцы королевы скользнули по серебристо-серому меху, почуяли сердца волков, отдавших свои шкуры. Мех и теперь еще искрил, будто волки продолжали сопротивляться воздействию магии.

Хотя Ирина по-прежнему ощущала биение магии в крови, всякий раз после сеанса колдовства она была опустошена и обессилена. Ее сердце неумолимо изнашивалось, и боли в груди не на шутку пугали королеву Рэйвенспира.

– Вот, ваше величество.

Тюремщик выбрался из подземелья, толкнул вперед тощую девчонку лет семнадцати-восемнадцати. Грязные патлы спадали девчонке на костлявые плечи, глаза были мутны, а взгляд – бессмыслен. Еще один толчок в спину – и юная узница предстала перед королевой.

Ирина приподняла лицо замарашки, вгляделась в него при свете закатного солнца.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– За какое преступление ты попала в тюрьму?

– Я была голодна.

В голосе девчонки слышался вызов.

Длинные ярко-алые ногти Ирины вонзились в чумазую щеку.

– Испытывать голод законы не запрещают. Пока. Придется повторить вопрос. Итак, за какое преступление ты попала в тюрьму?

– Я воровала еду, – прошептала девушка.

– У кого?

Девушка громко сглотнула, но не ответила.

Королева снова прошлась ногтями по ее щеке. Теперь на коже остались четыре вмятины в форме полумесяцев. Их медленно заполняла кровь.

– Отвечай.

– Я воровала с кухни моего господина. Я была прислугой в доме семейства Ранульф, – произнесла девушка дрожащим голосом.

Ирина отняла ногти от ее щеки, покатала между пальцев капельку крови.

– Неблагодарная тварь. Если ты воруешь у преданного мне дворянина, значит, ты воруешь у меня самой. – Королева подалась ближе к девушке, выдохнула ей прямо в ухо: – Знаешь ли ты, как я поступаю со слугами, предающими своих господ и благодетелей?

Девушка затряслась всем телом, ее колени подогнулись, но тюремщик подоспел вовремя и не дал ей упасть.