Даша оглядела свой новый кабинет. Свой первый собственный кабинет. Больше всего почему-то понравилось большое окно прямо за столом – было много света, а свет Даша очень любила. Подойдя к окну, она задумалась о том, чем с сегодняшнего дня ей предстояло заниматься – проверять и согласовывать все документы, которые должны потом идти на подпись руководителю, консультировать сотрудников, выступать в судах, если таковые будут, решать возникающие текущие вопросы, ну и, конечно, заниматься объединением. Даша закрыла глаза и мысленно повторила: «Я справлюсь».

Даша не могла не замечать, как отреагировали другие сотрудники на ее назначение. Конечно, никто открыто не высказывал своего мнения, но многое было ясно по взглядам, интонациям, словам. Исподлобья сверля ее холодными, оценивающими и в то же время любопытными взглядами, словно пытаясь разгадать неразрешимую загадку о том, кто же она такая, практически все так или иначе давали ей понять, что думают о ее возрасте, компетентности и самом факте назначения ее на должность главного юриста.

Одним из первых отреагировавших был Игорь Львович, который вызвал Дашу к себе под каким-то надуманным предлогом, потому что теперь она официально подчинялась только напрямую руководителю учреждения. Увидев появившуюся на пороге своего кабинета Дашу, он отвесил ей какой-то несуразный комплимент и, как всегда, наигранно-торжественным тоном, широко раскинув руки, громогласно воскликнул:

– Дарья Андреевна, поздравляю, поздравляю вас с таким стремительным рывком в карьере!

Даша сдержанно улыбнулась. «Надо быть настороже, здесь ни на секунду нельзя забывать об осторожности».

– Благодарю вас, Игорь Львович.

Даша стояла в банке у безнадежно медленно работающего платежного терминала и терпеливо ждала, пока тот распечатает ей чек за внесенную квартплату. Аня должна была отдать ей свою половину платежа еще две недели назад, но попросила об отсрочке на несколько дней. Даша согласилась – она не понаслышке знала, что такое безденежье, студенчество и маленькая зарплата. Правда, сейчас уже начинала опасаться, что Аня просто забыла – та никогда не отличалась особой обязательностью. Нет, вряд ли Аня намеренно не отдает деньги. Просто забыла.

Вернувшись домой, Даша подошла к подруге, смотревшей на ноутбуке очередной сезон какого-то сериала, и с явным наслаждением поедая приготовленный в микроволновке попкорн, карамельно-сладкий запах которого чувствовался даже на лестничной площадке.

– Ань, а что по поводу твоей половины квартплаты? – аккуратно, не желая ненароком обидеть, спросила Даша. Ей с самого начала был неприятен этот разговор, но иного выхода она не видела. – Я сегодня уже оплатила квитанцию, а до новой осталось не так много времени.

Аня отреагировала неожиданно резко.

– Я же сказала, что потом отдам! У меня были сложности с деньгами! Это что, разве такая проблема? И вообще, у тебя большая зарплата!

Даша остолбенела. Это явно было не то, что она ожидала услышать.

– Ты, извини меня, конечно. Но какое отношение к тебе имеет моя зарплата? Я всегда готова тебе помочь, но содержать тебя – не обязана. У меня эта, как ты говоришь, «большая зарплата», от силы месяц, а до этого мое материальное положение не сильно отличалось от твоего. Тебе прекрасно известно, что когда я устраивалась на работу, денег у меня почти не оставалось, а последнюю неделю до первой зарплатой я и вовсе растягивала последние пятьсот рублей! Мне эти деньги на голову с неба не сыпятся! Ты так говоришь, как будто я просыпаюсь утром, а у меня на тумбочке возле кровати лежит аккуратная пачечка денег на день грядущий, и так каждый день! К чему сейчас эти упреки? Я всегда готова пойти навстречу, подождать, я все понимаю. Я не беру с тебя денег за проживание, и, по-моему, тебе не на что жаловаться, ты живешь в хороших условиях, в отдельной комнате. Я пошла на определенные ограничения для себя, чтобы тебе было где жить, чтобы ты не отправилась в общежитие. Но я не обязана оплачивать твою половину коммунальных услуг, особенно учитывая, что сюда периодически приезжают твои друзья и родственники!

Даша понимала, как ужасно это все звучит и вовсе не хотела это говорить – она считала, что таких разговоров между друзьями быть не должно. Но Аня явно перегнула палку – её слова о зарплате очень задели Дашу.

Аня оттолкнула от себя дорогой ноутбук, выпуталась из старого выцветшего пледа, и в два прыжка оказалась у кресла. Выудив из-под лежащей на нем большой кучи мятых тряпок сумку, которую Даша еще ни разу у нее не видела, она рывком открыла её, и, достав дорогой кошелек, кинула в Дашу несколько смятых купюр.

– На вот, возьми. Я должна тебе три тысячи, но отдаю две с половиной. Если помнишь, мы позавчера ходили в театр, и я покупала билеты.

Даша молча кивнула. Да, точно. Билеты изначально не были каким-то подарком, их купила Аня только потому, что оказалась рядом с театральной кассой. Разумеется, Даша собиралась вернуть эти деньги подруге. Аня, бросив на Дашу злой взгляд, ушла в ванную, с силой хлопнув дверью. Вздрогнув от неожиданно громкого щелчка дверного замка, Даша наклонилась поднять упавшие на пол деньги. У нее остался горький осадок от разговора. Сказанное и сделанное Аней было плохим знаком.

Рабочий день уже подходил к концу, и Даша постепенно заканчивала рабочие дела. Ей почему-то очень хотелось домой. Даше очень нравилась её новая работа, но сегодня весь день происходило что-то странное. И это были не какие-то события, которые можно было наблюдать или которые требовали какого-то участия. Нет, это была тяжелая, гнетущая атмосфера, словно грозное и молчаливое затишье перед бурей, как будто что-то вот-вот должно было случиться. А еще её сегодня никто никуда за весь день не вызвал и не было ни одного посетителя. Кроме какой-то сотрудницы, которая появилась несколько раз за день. Она просто открывала дверь в кабинет, быстро затравленно озиралась по сторонам, и, сталкиваясь взглядом с Дашей, быстро закрывала дверь. Когда в четвертый раз за день Даша снова увидела в дверном проеме просунувшуюся голову с мышиного цвета волосами и также быстро, как и в предыдущие разы, исчезнувшую, она уж было подумала, что за ней следят. Но, в конце концов, Даша решила, что ей все это просто показалось – сказались небольшое напряжение последних недель и масса впечатлений от новой должности. Надо просто отдохнуть и все придет в норму.

Услышав тихий щелчок открывающейся двери, Даша удивилась – обычно во второй половине дня народу у нее почти не бывало. Но, увидев показавшуюся в дверях Людмилу Петровну, радостно заулыбалась – она всегда была рада её видеть. Но сегодня лицо начальника отдела кадров выражало такую отстраненность и растерянность, что Дашина улыбка тут же погасла. Она сразу поняла – предчувствия её не обманули, все-таки что-то случилось. Что-то плохое.

– Людмила Петровна, что произошло? Что с вами?

Она растерянно смотрела, как Людмила Петровна собирается с мыслями, подыскивает слова, готовясь сообщить какую-то новость, о которой, судя по виду, сама бы предпочла не знать. Наконец, она медленно заговорила, мрачно, с тяжестью в голосе, камнем тянущей на дно.

– Даш, приказ пришёл.

Даша непонимающе смотрела на коллегу. О чем это она?

– Людмила Петровна, какой приказ?

– О смене руководства. Теперь у нас новый начальник – Сергей Петрович.

Даша замерла. Буря все-таки разразилась. Порывом ветра склонила тяжелую ветку дерева, а потом таким же порывом, резко распрямив её, с силой ударила ею по земле с другой стороны, расколов эту самую землю напополам. Последнее время и правда происходили какие-то странные вещи, сотрудники о чем-то шептались по углам, атмосфера в коллективе нагнеталась все сильнее, а Сергей Петрович все больше выходил на первый план. Но к такому кардинальному повороту событий Даша точно не была готова. А может быть, это только она и не была готова? Не замечала очевидного? Теперь все встало на свои места. Не зря ей показалось странным, что у дверей Сергея Петровича постоянно слоняются сотрудники, не имевшие к нему никакого отношения. Это все было спланированно – самый настоящий заговор, самый настоящий переворот. Потому что как это вообще может быть – руководителем назначили Сергея Петровича? Нельзя таких людей допускать до власти, нельзя… Хотя, по статистике, именно такие «у руля» и оказываются. Она смотрела на Людмилу Петровну, ища в её глазах ответы на свои бесчисленные вопросы, и не знала, что сказать.