– Да ладно тебе, – отмахнулся я. – Денег твоих все равно нет. Я их потратил.

– Могу представить. На вино и девок?

Как любая девушка, Френки твердо уверена – деньги следует тратить только на нее.

– На работу, – скромно ответил я. – Купил парочку паутинных шаров, на всякий случай. Обновил набор отмычек. А на новую кошку с тросом, знаешь ли, уже не хватило – или ты хочешь, чтобы я расшибся в следующий раз?

У меня нет телепатических способностей, которыми отличаются гигантские морские свинки – но намерения девушки были достаточно очевидны.

Слово «насилие» так и витало в воздухе.

– Твоя взяла, – я притворно вздохнул. – Можешь отвести меня к городскому судье и пожаловаться.

– Ты знаешь, что я не сдаю друзей, – ответила девушка. – И потом, в прошлый раз, когда тебя арестовали, ты не только сбежал, но и украл всю казну.

– Она была маленькой, – отмахнулся я.

Лесть, удачное утро и вкусный обед настроили меня на добродушный лад. Поэтому я решил, что не грех и помочь девочке.

– Так и быть, – великодушно сказал я. – Если тебе нечем заплатить в таверне – старина Майкл тебе поможет. Сейчас раздобуду подходящий кошелек.

Я принялся осматриваться, подыскивая какого-нибудь толстого раззяву-фермера.

– Мне не нужны чужие деньги, – возмутилась девушка.

Я поспешил уточнить:

– Ты получишь только свои. Разницу я оставлю себе, не волнуйся.

– Ты не понял – мне не нужны ворованные деньги.

Я озадаченно развел руками.

– Других у меня никогда не было.

Сгорбленный человек, в оборванных одеждах жителя степи, пробирался между столиков. И почему они всегда носят рваные тряпки? Проходя мимо нас, он споткнулся, потерял равновесие, и буквально распластался по Франсуазе.

Девушка обернулась, с явным намерением врезать наглецу между глаз. Но кочевник выпрямился – слишком быстро для того, кто только что едва переставлял ноги – и юркнул вон из таверны.

Я смотрел ему вслед в немом изумлении.

– Ты видела? – спросил я. – На что это похоже.

– Он не тебя пытался облапать, – ответила девушка.

– Нет, но он хотел срезать мой кошелек. Подумать только – он попытался обворовать меня.

Я поспешно встал – еда могла и подождать.

– Это никуда не годится, – пробормотал я, направляясь к выходу. – Если всякая шелупонь станет таскать вещи у профессионального вора – куда покатится весь наш мир?

Девушка последовала за мной. Как я подозревал, не затем, чтобы помочь мне, а из опасения – как бы я не скрылся с ее деньгами.

Один маленький переулок изгибался, превращаясь в другой, другой перетекал в третий – даже коренной житель Сурабаи может запутаться в этих узеньких перешейках.

Но только не я, если меня только что попытались обворовать.

Сгорбленный оборванец даже не пытался путать следы – бедняга не подозревал, что его преследуют. Если же он хотел заманить меня в местечко потемнее, и шарахнуть по голове мешочком с песком – я ведь всегда могу выставить вперед Франсуазу, а сам сбежать.

Я догнал его именно в таком месте – где было мало света и мало людей. Схватил за отвороты, если куски лохмотьев можно называть отворотами, и как следует встряхнул.

– Ты хоть знаешь, кто я? – спросил я.

Я не хотел причинять ему вреда – только немного научить ремеслу.

– Если решил промышлять воровством, – продолжал я. – Надо с уважением относиться к мастерам. Прежде всего, ко мне.

Френки отпихнула меня, и приставила к горлу кочевника короткий клинок.

– Никогда не воруй у того, кто должен мне деньги, – процедила она.

Лезвие, приставленное к шее, подействовало на человека гораздо сильнее, чем мои слова. Это значило, что хорошим вором ему никогда не быть – вор не боится стали. Его может страшить только скучная, однообразная жизнь.

– Госпожа, – заволновался кочевник. – Спрячьте лучше свое оружие. Сурабая – мирный город. Здесь и драконов-то не бывало уже лет тридцать. Обнажать оружие у нас запрещено.

– Вот как? – проворковала девушка. – Хочешь, я могу зачехлить его. В твой кадык.

Человек испугался не на шутку, и был готов пересмотреть свою точку зрения. С трусами всегда так.

Френки развернула его, и пнула сапогом пониже спины.

– А теперь проваливай, – бросила она. – А теперь, Майкл, к вопросу о моих деньгах.

Она двинулась ко мне, и отчего-то позабыла вернуть на пояс кинжал. Уверен, просто по оплошности.

За углом раздались шаги. Франсуаз развернулась, и в ее руке вырос меч.

Незнакомцев было четверо. Первый из них был одет богато и торжественно; это выдавало в нем сановника – может быть даже, городского советника. Трое других были одеты в доспехи, а за плечами их висело оружие. Без сомнения, они служили для охраны.

Увидев стражу, я отчего-то не почувствовал себя в безопасности. Наверное, у меня проблемы с доверием к людям.

– Да? – мрачно осведомилась Френки.

– В первый раз вижу эту женщину, – поспешно сообщил я. – Вообще-то, она пыталась на меня напасть. Арестуйте ее.

Сановник выступил вперед. Это было хорошим знаком – желай он развязать войну, прятался бы за спинами солдат.

– Меня зовут Маливан Баркальдо, – произнес он с таким видом, словно я, по меньшей мере, три часа слезно умолял его представиться. – Я член городского Совета.

– Обычно я не нуждаюсь в советах, – ответил я. – Но все равно, очень приятно.

Баркальдо улыбнулся – было видно, что он ждал от меня именно такой реакции. Скверно, когда становишься предсказуемым.

– Мы много слышали о вас, мистер Амбрустер, – произнес он.

– По большей части, из свитков «Разыскивается за кражу», – пробормотала Френки.

– Мы гордимся тем, что такой известный человек посетил наш скромный город, – продолжал сановник. – Может быть, вы не откажете городскому Совету в небольшой помощи. Мы столкнулись с маленькой проблемой, решить которую может только человек с вашими способностями.

Он просиял, как начищенный чайник.

Если член городского Совета собирается нанять вора, значит дело и вправду чересчур сложное. Политики сами в совершенстве умеют воровать и лгать.

Им платят именно за это.

– Можете не сомневаться, что город не поскупится на благодарность.

Я по-свойски подтолкнул Франсуазу в бок.

– Вот видишь, сестричка, – произнес я. – Как все здорово складывается. Я получу деньги, и дам тебе парочку монет.

Не то, чтобы я сильно хотел заполучить эту девицу в спутницы. Но если уж поблизости оказалась пара рук, способных владеть мечом – для разнообразия, они могут сделать что-нибудь полезное. Например, охранять меня.

– И еще, – произнес я, – мне бы хотелось, чтобы были забыты… Те досадные недоразумения, которые случались иногда со мной в городе и окрестностях.

Повозка, запряженная ездовыми ограми, катила по мостовой. Маливан Баркальдо источал столько меда, что я побаивался в нем захлебнуться. Стражники ехали впереди экипажа.

– Все это будет забыто, – пообещал сановник.

Карета остановилась раньше, чем я мог ожидать. Я полагал, что мы направляемся в пригороды Сурабаи, где возвышаются особняки сановников и богатых торговцев.

Дом, выросший перед нами, был чересчур мрачен, чтобы служить резиденцией городского советника. Маленький сад вокруг него чах – надо думать, так действовали на растения эти темные стены. Черная решетка забора щерилась острыми наконечниками. Она была похожа и на клетку, и на западню.

Иными словами, мне здесь понравилось.

Мы вошли и оказались в небольшой прихожей. В лучшие времена здесь наверняка стоял дворецкий и принимал у гостей шляпы, плащи и оружие. Теперь здесь стоял только запах гнили.

– Вынужден попросить прощения, – лицо Баркальдо сморщилось, в виноватой улыбке. – Но вам необходимо сдать оружие. Уверяю вас, это всего лишь формальность… Вам предстоит встретиться с людьми, которые просто помешаны на мерах безопасности.