Словно в подтверждение моих слов, шум шагов стал особенно громким. Человек действительно был уже близко.

Девушка мрачно взглянула на меня – она терпеть не может, когда я оказываюсь прав.

– Мне не стоило с тобой ехать, Френки, – заметил я. – Тебе предстоит день за днем созерцать мое величие. Это просто тебя раздавит… А вот и наш новый друг.

Незнакомец выскочил на тропу и на мгновение остановился, испуганный.

Прямо перед ним возвышались два крупных ящера – а со страху они показались ему огромными. То, что на скакунах сидят люди, беглец увидел не сразу.

Вообразив, будто попал в засаду неведомых лесных тварей, он громко заверещал и попробовал броситься наутек.

– Ну что я говорил? – спросил я.

Наклонившись, я ухватил незнакомца за шиворот и заставил остановиться. Тот сделал еще несколько шагов, топчась на одном месте, и только после этого понял, что кто-то держит его.

– Тише, тише, – произнес я. – Ты уже добежал до цели.

Человек поднял голову. Это был парнишка лет семнадцати. Одежда выдавала в нем фермера. Рослый, мускулистый, силой он бы не уступал взрослому мужчине, даже опытному воину.

Но открытое лицо беглеца оставалось детским. Такое наивное выражение свойственно подросткам, которые всю жизнь провели в родительском доме.

– Я отпущу тебя, если пообещаешь никуда не убегать, – произнес я. – Хорошо?

Юноша кивнул – скорее, просто оттого, что привык соглашаться со старшими. Было похоже, что смысл самих слов прошел мимо него.

Стоило мне разжать пальцы, как перепуганный паренек ринулся бежать – едва ли не быстрее, чем мчался до встречи с нами.

Франсуаз ухватила его за шиворот. Девушка не стала церемониться с постреленком и дважды хорошо встряхнула его – как поступают с половичком, когда собираются вытрясти из него пыль.

– Сказано тебе – стой на месте, – приказала она.

Я соскочил с ящера – мне не хотелось разговаривать с пареньком, глядя на него сверху вниз.

– Итак, мой юный друг, – произнес я. – Отец послал тебя в селение сворков, чтобы отвезти им свежего мяса. Но своркам не понравилось то, чем ты собирался их угостить. Они решили изловить тебя, и торжественно съесть на центральной площади. Что же плохого было в этом мясе, если покупатели предпочли полакомиться тобой?

Страх, который испытывал юноша, убегая от сворков по лесу, был ничем по сравнению с тем ужасом, что охватил беглеца сейчас.

Он забился в руках Франсуазы, как пойманная в сеть рыба. Но девушка уже успела соскочить с ящера, и крепко держала парнишку.

– Откуда вы могли это знать? – спрашивал юноша.

Лицо несчастного стало бледным, язык плохо слушался его.

– Вы читаете мысли, как сворки, – кричал он. – Может, вы и есть сворки, и только притворяетесь людьми. Залезли в мою голову, и теперь я не отличаю человека от ящеров.

– Эта история написана на твоем лице, – произнес я. – Ты одет, как фермер, при этом очень нарядно. Сложно поверить, что обычно ты носишь эти красивые, кожаные туфли. На танцах в городе я тоже не могу тебя представить…

– Танцы – грех, – с горячей убежденностью произнес паренек.

Повторяя речи своего отца или местного священника, юноша словно наполнялся своего рода духовной силой, которая помогала противостоять опасностям.

– Танцы придумали сворки и древесные свины, чтобы отвлекать людей от работы. Тот, кто тратит время на танцы, предает род человеческий, ибо не жнет, не сеет, не пашет и не пасет молочных броненосцев. Танцы…

Френки взглянула на юношу, и тот поспешно замолчал.

– А поскольку развлечения не для тебя, – продолжал я, – ты мог нарядиться только по одному поводу – отец послал тебя к покупателям. Если бы на вас напали разбойники, это случилось бы на дороге. Значит, ты бы и бежал по дороге, к своей ферме – или к дому клиентов, что оказалось бы ближе. Но ты не помчался бы через лес, зная, что там живут нехорошие многоножки. Тем более, спускается вечер.

Я повернул руку ладонью вверх.

– Значит, на тебя напали у покупателей. Кто же мог навести страх на такого сильного и крепкого юношу?

Грубая лесть мгновенно подействовала на паренька, и он уже позабыл, что мгновение назад считал всадника опаснейшим из своих врагов. Юноша снова расправил плечи, и на его лице появилась горделивая, хотя и несколько глуповатая улыбка.

– Ни люди, ни свины не смогли бы тебя напугать. Значит, ты ездил к своркам. Как видишь, все очень просто.

– Здорово, – искренне восхитился юноша. – Я часто видел, как тетушка Энн взбивает молоко тлей. И знаете, из него всегда получается масло. Я вот никогда не мог понять, как это происходит. Так же и с вами. Сперва я не взял в толк, откуда вы все про меня разузнали. А теперь вижу.

Сравнение с тетушкой Энн, взбивающей молоко в масло, показалось мне весьма неприятным. Паренек, тем временем, продолжал:

– А как вы поняли, что я вез своркам мясо?

Я снисходительно улыбнулся, простив малышу неудачное сравнение.

– А что еще фермер мог бы предложить своркам?

– Во, здорово!

Физиономия юноши засветилась, как начищенный таз.

– Научите и меня, как делать такие фокусы. То-то я удивлю своих.

– Прежде всего, – произнес я. – Надо научиться…

– Ты как-нибудь потом откроешь лесную школу, – сказала Франсуаз. – Если нас не съедят здесь. Впрочем, ты и сворков до смерти заболтаешь. Что произошло?

– Я не знаю, – честно произнес паренек. – Только их селение показалось за поворотом, как двое уже бросились на меня.

– Они говорили с тобой?

– Нет, то есть да. То есть нет. Я не знаю. Я чувствовал их мысли – все они хотели съесть меня.

– Не хотели, – возразила девушка. – Будь так, парализовали бы на месте. Нет, они собирались гнать тебя через лес, чтобы нагнать страха и измотать. Только зачем? Что ты им сделал?

Парнишка выглядел виновато, словно считал собственную неосведомленность очередным пороком.

– Как есть, не знаю, – сказал он. – Крестьяне, которых отец послал со мной, бросились наутек, и я тоже. Вот и все.

Я пожал плечами. Незачем было прерывать наш важный разговор, и задавать бессмысленные вопросы. Вот когда сворки появятся – все сами нам и объяснят.

– Отец всегда говорил, что сворки – наши враги, – авторитетно произнес парнишка. – Когда я был маленьким, он даже ходить в сторону их селения мне запрещал. Но теперь я взрослый, и он позволяет мне самому вести с ними обмен.

Френки фыркнула. Она терпеть не может слабых мужчин, а гордость «взрослого» юноши из-за того, что папочка позволил ему что-то сделать, вообще показалась девушке смехотворной.

Однако хруст и шорох, раздавшиеся в зарослях, сразу придали ее мыслям новое направление. Перед нами появились три огромных сворка.

Сворки напоминают лизардменов, только раза в два больше. Ростом они не уступают эльфам, а их огромные челюсти сделали бы честь любому дракону.

Три рептилии не двигались; лишь волны враждебности, рожденные в их сознании, обрушивались на головы людей.

– Меня зовут Арран, – сказал юный фермер. – Вы скажете им, чтобы они отстали от меня?

– Конечно, скажу.

Зеленые тела сворков начали подрагивать. Дикая злоба, пылавшая в них, схлынула – так озерные волны покидают берег после отлива.

– Двуногая мартышка, – обратился ко мне главный.

Слова его были окрашены злобой, но больше для вида.

– Отдай нам этого карапуза, мы его съедим. Вас двоих не тронем. Может быть.

Я улыбнулся, – боевой задор сворков исчез так же быстро, как и появился.

– Здесь, в Лесном краю, сворки не едят людей, – возразил я.

– Всегда можем начать, – огрызнулся сворк.

Несмотря на грозный тон, он уже не испытывал злости. В глубине души, мой собеседник чувствовал смущение – не подобает благородному сворку вести себя, как тупая вивверна.

Тем более, перед лицом чужаков.

– Что произошло? – спросил я.

Прежде чем ответить, сворк несколько мгновений помешкал.