– Все в порядке, Эдди, – я кладу ему руку на плечо.

Так я смогу поддержать его, если ноги у него сейчас подогнутся – и в то же время не обидеть лишней заботой.

– Доррос не уйдет далеко; наши люди перехватят его, стоит ему спуститься с отрогов.

В глазах Эдди я читаю облегчение; потом он спрашивает:

– То, что вы сказали ему, командир. О его сестрах. Вы действительно бы сделали это?

Я почти смеюсь – теперь мне можно смеяться.

– Конечно же нет, Эдди. Но я должен был убедить Бланко, что мы не шутим. А он понимает только один язык – язык угрозы.

Последнее слово напоминает мне еще о чем-то. Я поворачиваюсь к небу и щелкаю пальцами.

Темные облака медленно исчезают, и щупальца молний втягиваются обратно в них, под тихнущие раскаты грома.

– Что это? – спрашивает врач.

– Шум далекой грозы; одно из самых простых заклинаний, Эдди. Думаете, ваш командир в детстве прогуливал уроки?

– Но для чего вы это сделали? Понимаю! Чтобы их автоматчикам было сложней прицелиться. Верно?

– Эдди! У вас столько вопросов – вам не кажется, что это я должен расспрашивать вас? Как вас там хоть кормили?

– Ужасно! Знаете, самым страшным во всем этом была кормежка. Они давали мне какое-то отвратительное печеное мясо. Но знаете, что смешно? Они сами его ели! И даже нахваливали!

– Эдди – вас взяли в плен, запросто могли убить, а вы говорите, что это было смешно? Вы как ребенок…

Мы спускаемся по тропе; яркое солнце ласкает Лернейские скалы, и тянутся над ними веселые белые облачка.

Война заканчивается, и за ней наступает мир.

Короткая передышка перед началом новой резни.

Равнина Драконов

два года спустя

День клонился к закату. Солнце замерло на далеком небосклоне – неуверенное, словно даже оно не знало, наступит ли завтрашний день.

Мне предстояло решить – какая перспектива нравится мне больше. Продолжать путь в темноте или заночевать здесь, среди зеленых холмов.

В первом случае я мог не заметить гигантского дракона, и поджидающего бродячий ужин. Во втором – наверняка привлеку внимание ночных хищников, которые выйдут выискивать ужин спящий.

Поскольку расовых предрассудков у меня нет, я никак не мог выбрать между драконом и огром-людоедом.

Оставалось одно – тщательно проанализировать ситуацию, учесть все “за” и “против”, и принять наиболее рациональное решение.

Я вынул из кармана монету и подбросил ее на ладони.

“Решка” означала продолжать путь, и выпала именно она. Раз судьба уже приняла решение за меня, оставалось только подчиниться ему. Я сбросил плащ, расправил его на траве и устроился поудобнее.

Если ночью меня кто-нибудь съест – я ведь все равно этого не узнаю, верно.

Вот так я прилег поспать, под шелест колокольчиков, и знать не знал, какая гадость приключится со мной, только проснусь.

Конечно же, я не такой остолоп, чтобы вот так растянуться на пути ядовитых сороконожек. Если я до сих пор верю в удачу, то только потому, что никогда на нее не полагаюсь.

За поясом я ношу обычно небольшую флягу.

Капни на траву чуть-чуть из фляги – и все твари, на несколько миль вокруг, будут уверены: ты не ты, а гигантский черный дракон. И сразу же передумают знакомиться.

Поэтому, завернувшись в плащ под цвет травы и выбрав местечко поукромнее, я мог быть уверен – просплю всю ночь, как младенец.

Меня разбудили, не прошло и пары часов.

Кто-то со всей силы грохнулся об меня сверху – да еще с такой силой, словно с грифона свалился. Вот что бывает, когда слишком хорошо прячешься – на тебя могут наступить.

И будто бы я лег поперек столбовой дороги – нет, вокруг мили и мили зеленых холмов, иди себе да попадайся драконам на ужин. Надо же было ночному страннику спотыкнуться именно об меня.

Понадеявшись, что растяпа упал и благополучно сломал шею, я перевернулся на другой бок и попытался снова заснуть. Как я уже сказал, толку от меня, сонного, в бою никакого, поэтому за оружие хвататься не стал.

Еще порежусь.

Но то ли шея у незнакомца оказалась крепкая, то ли упал он неудачно – я имею в виду, неудачно для меня – только он поднялся на ноги, и звук, который раздался следом за этим, сильно мне не понравился.

Так свистит обоюдоострый меч, вынимаемый из ножен.

Есть ребята, которые полагают: крепкий клинок, если он достаточно длинный – вот все, что вам нужно для борьбы с драконами. Слава богу, у меня достаточно ума, чтобы этому не верить.

Но вот если вы решили заколоть кого-нибудь спящим – например, меня – вот тогда меч будет в самый раз.

– Уймись, Френки, – пробурчал я. – Мало того, что разбудила меня, так еще и зубочисткой своей гремишь.

Незнакомец, оказывается, таковым не был. Девица, да еще слишком хорошо для меня знакомая. И за что бог наказал именно меня? А ведь я так сладко спал. Мне снилось, что я нашел шкатулку, полную светящихся кристаллов, и уже прикидывал, где смогу выгоднее их продать.

Меч просвистел снова – на сей раз, возвращаясь в ножны.

– Майкл, – процедила девушка. – А какого гнома ты здесь разлегся?

Позвольте представить вам теперь Франсуазу – рост под шесть футов (если вы не умеете считать, поясню, что это много), каштановые волосы, длинный меч и мускулы, замешанные на самоуверенности.

Франсуаза красива, как богиня, упряма, как буйвол, и опасна, как стая драконов. Иными словами – именно тот человек, которого вы, по пробуждении, не захотите видеть с занесенным мечом.

Впрочем, по пробуждении я предпочитаю никого не видеть – хотя бы с полчаса, пока полностью не проснусь.

И как живут эти фермеры, которым приходится вставать в шесть часов утра и доить коров? Просто не понимаю.

– Я пытаюсь спать, – сварливо ответил я. – А тебя разве еще никто не съел?

– Тебя самого съедят, если будешь лежать, как бревно, – ответила девушка и присела рядом.

Само собой, у меня и в мыслях не было ее приглашать – мне более по душе деревенские красотки, которые щебечут мне на ушко милые пустячки. А вовсе не те девицы, что считают охоту на драконов веселым развлечением.

– Лучше бы меня съели, – кротко ответил я, – чем получить кованым сапогом под ребра. Ты вообще смотришь, куда идешь?

Из-за этих-то сапожек я и узнал девушку – она всегда ставит на носки металлические наконечники.

Про фляжку с запахом дракона я говорить ей, естественно, не стал – вдруг попросит поделиться.

Сон с меня полностью слетел – а от Франсуазы все равно просто так не отделаешься – поэтому я решил поужинать. Вынув из поясного кармана кусок вяленой саранчи и сушеных фруктов, я спросил:

– Если тебе так не терпелось в путь, что ты потащилась ночью, наступая на мирных путешественников – что же теперь остановилась?

Френки снова вынула свой меч и принялась затачивать – прекрасный, надо сказать, звук, если хотите созвать хищников со всей округи.

– Да вот думаю, зачем ты здесь оказался.

– Как всегда, – с готовностью ответил я. – Сногсшибательно действую на девушек.

– Ты идешь в Сурабаю, верно?

Девушка взглянула на меня так, словно надеялась воззвать к моей совести.

– Ты решил, что на большом празднике будет, чем поживиться?

Я скромно потупился – люблю, когда меня хвалят.

Франсуаз осмотрелась, хотя смотреть вокруг было совершенно не на что, потом сделала большие глаза и наигранно улыбнулась.

Три всадника Апокалипсиса…

И четвертого уже не надо.

Три вернейших признака того, что женщина собирается вызвать тебя на откровенность.

Проклятье.

Я устроился поудобнее в мягкой траве. Если я сейчас закрою глаза и представлю, что Френки нет – она исчезнет?

Стоило бы попробовать.

– Ну? – спросила Франсуаз. – Где же медали? Орденская лента? Почести?

Все-таки она не исчезла…