Через некоторое время из купе вышла девушка. С минуту она молчала, потом спросила:

– Почему вы не ложитесь спать? Не хочется?

Милая моя, да если бы мне только дали поспать. Да я бы…

– А вы сможете там заснуть? – ответил он вопросом на вопрос.

– Я вообще в дороге плохо сплю. Вот и сейчас не хочется.

Надо понимать, это приглашение к разговору. Хорошая идея, если учесть, что уже четвертый час ночи и человек смертельно устал. У Виталия подрагивали колени. Кто только придумал всех этих попутчиков и особенно попутчиц?

– Похоже, что в купе пароход ревет, – сказал он.

– Бедные. Я представляю, как им тяжело учиться: и в институт успевать нужно, и ребенок.

Прекрасно, там уже успели познакомиться. Значит, очередь за ним. Да не хочет он никаких новых знакомств!

– Вы тоже студентка?

– Да, учусь на первом курсе.

Ага, семнадцать с небольшим лет. Зелень несчастная, представитель поколения акселератов. Тоже туда же, сначала поговорить хочется, потом развлекай ее, потом… К черту, спать хочется.

– В каком институте учитесь?

– В ХАДИ.

– А это что такое?

– Харьковский автодорожный институт.

– Есть и такой?

– Институт очень известный, – девушка напустила на себя обиженный вид. – В Советском Союзе всего два таких института. Один в Харькове, другой в Москве.

Московский институт Виталий знал. Когда-то он работал в московском горкоме и в составе комиссии проверял профком института. Вспомнилось только встревоженное лицо председателя профкома, сам же институт в памяти отложился весьма смутно. Кажется, там тоже говорили, что таких институтов всего два.

– Что вы говорите? Впервые слышу.

– Ну как же. Даже почтовые марки есть.

Девушка достала из кармана марку. На марке был изображен спортивный автомобиль с громким названием ХАДИ-1.

– Слышали о таких машинах? Только это уже старый автомобиль. Уже есть ХАДИ-9 и ХАДИ-21Э с электроприводом.

Прекрасно, вот и марка в кармане случайно завалялась. Интересно, долго она ее искала? Марка ведь старая. Нет уж, милая, развлекать я тебя не стану. Почти весь вагон спит, да и пароходная сирена, кажется, умолкает.

– Девушка, а вы что, очень любите технику?

– Да, очень.

– Хотите стать инженером?

– Да.

– И что будете делать, когда получите диплом?

– Знаете, какая интересная работа у инженеров?

Да, он знал. Что-что, а это он знал прекрасно. И был неплохо осведомлен, какая интересная работа у таких вот девиц-инженеров. Как-то на компрессорной станции он с группой инженеров-теплотехников испытывал газовую турбину новой модификации. Завод, видно, гнали в шею, и заводчане запустили машину в серию, не успев даже как следует ее испытать. К турбине завод только приложил довольно запутанную инструкцию, сущность которой можно было выразить двумя словами: «Думайте сами». Нужно было снять помпажные характеристики компрессора, и Виталия отправили в командировку на новоиспеченную станцию. На станции пришлось загонять компрессор в помпаж и получить на этом отважном деле массу удовольствия. Помпаж, правда, был не тот, который все разносит вдребезги, но бурный восторг он не вызывал. Виталий помнил дрожащую огромную машину и бледное лицо начальника цеха компрессорной станции, который с ужасом в глазах смотрел на то, что вытворяют заезжие инженеры-аферисты. А рядом в операторной лежала в обмороке вот такая же девица – сменный инженер. Ее слабые нервы не выдержали столь сильного потрясения, и сердобольная дежурная смена отливала свою начальницу водичкой. Близко бы всех этих дам к серьезной технике не подпускать. Для тебя, красавица, будет счастьем, если после окончания столь знаменитого ХАДИ тебя усадят где-нибудь в КБ за кульман протекторы на шинах рисовать.

– Нет, что вы, откуда мне такие вещи знать?

– У инженеров очень полезная работа, – назидательным тоном сказала девушка. – Они решают серьезные проблемы. Тут необходимы и высшая математика, и физика, и сопромат, и введение в специальность.

Великолепно! Даже введение в специальность. Интересно, а выведение из специальности с конвоем за спиной после того, как злостно нарушил технику безопасности, нужно или нет?

– А высшая математика – знаете как интересно? – продолжила девушка. – Особенно теория пределов.

Ха! «Как интересно», «теория пределов». Погоди, несчастная, теория пределов – это только те самые орехи, на которых прокатят бестолковых, тех, что и в институт совершенно случайно попали, которых и следует прокатить. А что ты скажешь о теории комплексного переменного? О численных методах анализа? Об этих элементарных институтских знаниях?

– Откуда мне это знать? Считайте, уже пять лет, как институт окончил.

– Гуманитарный? Наверное, журналистику?

– Нет, энергетический.

– Да?! А почему же вы говорите, что высшую математику не знаете?

– Меня этой науке не учили.

– Как «не учили»? Целых три курса в любом техническом вузе преподают высшую математику.

– Да, читают, но не на самом высшем уровне. Я и сейчас могу интеграл от производной отличить и опознать уравнение Бернулли. Но высшую математику как таковую я не знаю. Я чистый технарь. Зачем мне тонкости высшей математики?

Ладно, скромно умолчим о своей кандидатской диссертации.

– Ну как же, неужели вам не приходилось после окончания института сталкиваться с серьезными проблемами? Их без высшей математики не решить.

– Девушка, давайте не будем затрагивать больной вопрос.

– Хорошо. А как вы в Харьков попали? По распределению?

– Нет. По распределению я попал в Ленинград. В Харькове я был в командировке.

– Вам в Харькове понравилось? Вы были в Театре кукол?

В Театре кукол он был, и театр ему очень понравился. Пожалуй, ничуть не хуже московского.

– Нет. Я все больше по заводам, по компрессорным станциям и электростанциям.

– Вы напрасно туда не сходили. Отличный театр…

Виталий неожиданно почувствовал какой-то внутренний толчок. Голос девушки на какое-то мгновение пропал, и он не услышал конца фразы. Виталию стало не по себе. Неужели опять нервы? А что удивительного? Им сегодня крепко досталось.

О господи! Будет ли конец этому разговору? Кажется, ребенок в купе успокаивается, можно и лечь спать. А с этой девчонкой как быть? Чего греха таить, девушка очень симпатичная, поэтому он и стал так болтлив, несмотря на крайнюю усталость. Вообще-то с ней все ясно. До него поведение процентов девяноста первокурсниц постепенно стало доходить где-то курсе на четвертом-пятом. Перед таким разговором хорошо было бы выспаться и иметь в запасе бутылку вина, совсем другое дело получилось бы. Впрочем, как знать.

Проводник выключил в коридоре свет, оставив только две-три лампочки. В полумраке девушка устроилась поудобнее у окна и спросила:

– Вы на Украине впервые?

В принципе на Украине он вообще не бывал, если не считать около десятка городов и станций, где ему пришлось работать с турбинами, и поездки на служебной машине через всю Украину с тремя инженерами из группы теплотехники.

– Да.

– Здесь очень интересно.

Внезапно Виталия повело в сторону. Вагонный коридор, покачавшись, встал вертикально, резко сузился и превратился в какой-то тоннель с нереальным тусклым освещением. Пропало ощущение собственного веса, и Виталию показалось, что он висит в воздухе. Он на секунду закрыл глаза и крепко сжал вагонный поручень. Усилием воли удалось подавить галлюцинации, но голос девушки доносился откуда-то издалека. Черт, нужно лечь.

– Простите, а вам спать не хочется? Четвертый час ночи, – глухо проговорил Виталий.

Он нажал кнопку своих электронных часов, и циферблат слабо засветился. Показал часы девушке.

– Нет, я же сказала, что плохо сплю в дороге.

– А вы попробуйте.

Девушка обиженно пожала плечами. Она скользнула взглядом по его лицу и на секунду, как Виталию показалось, посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, я лягу спать. Только вы входите в купе минут через пять. Я хочу переодеться, – сказала она.