Далее Костя продумать не успел. Он заметил, что они пробежали уже двести метров и пора переключиться на то, о чем взахлеб ему рассказывает Леша. Поэтический рассказ он обязательно напишет сегодня вечером после работы, а сейчас все силы – производству.
Леша, перекрывая хрумканье снега на сорокаградусном морозе, громко хохоча, говорил:
– Ты понимаешь, он летит! Через полчаса будет здесь. Тут его, конечно, никто не ждал. Все за головы схватились. Генподрядчик уже поседеть успел, сейчас ему будет ценный приз за сорванные сроки строительства.
– Кто летит? – деловым тоном спросил Костя.
– Ты что, совсем обалдел? – удивился Леша. – Я тебе уже раз десять сказал: заместитель министра летит. Понимаешь, он летел на вертолете куда-то по своим делам, а кто-то из его свиты возьми да и скажи ему: вон там компрессорная станция строится. Он, естественно, вспомнил и сказал, что эта станция по отчетам уже пускается, и у него появилась идея посмотреть, как мы станцию пускаем. Дал команду летчику, и тот завернул вертушку в нашу сторону. А что мы ему покажем, я не знаю. Станцию еще достроить надо, а потом пускать. Генподрядчика, который по документам уже все давно построил, буквально чуть ли не из петли вынули, до того он обрадовался этой неожиданной министерской экскурсии.
– Правильно, так их всех, строителей. Они, наверное, по совместительству еще и вредителями работают, – обрадовался Костя, и на его лице отразилась вся гамма чувств наладчиков, которым строители из века в век пытаются всучить недостроенные объекты.
– Смотри, как бы и нам чего не перепало, – предупредил Леша. – Огребем сейчас кучу пряников, потом долго переваривать будем.
– Не боись. У нас еще ни одного акта о приеме в наладку не подписано. С нас спрос маленький.
Так, с разговорами, захлебываясь морозным воздухом, они добежали до штаба строительства.
Штаб строительства, как и во всех временных поселках, представлял собой солидных размеров передвижной вагончик на полозьях. Внутри находились два-три телефона и огромный, сколоченный из слегка оструганных досок стол, вокруг него стояло несколько длинных скамеек примерно из таких же досок, но уже несколько отшлифованных брюками множества сидевших за этим столом людей. Это и было местом совещаний, а также полем брани в прямом смысле этого слова. В центре за столом сидел начальник треста – генподрядчик. Вид у него был ошарашенный. Рядом с довольным выражением лица стоял начальник линейно-производственного управления, то есть заказчик, и не спеша, упиваясь своим превосходством, перечислял:
– Сделаешь за два дня ремонт скважины, потом доделаешь гараж, переведешь котельную на газ…
Генподрядчик делал пометки в блокноте и согласно кивал головой. Костя понял, что заказчику удалось надавить на генподрядчика, и он заставляет его устранять недоделки. Интересно, какой ценой это удалось заказчику, что он пообещал? Начальник ЛПУ увидел Костю и тоном, не терпящим возражений, сказал:
– Включишь маслонасос на какой-нибудь машине.
– А это еще зачем? – удивился Костя.
– Покажем заместителю министра, что ведем прокачку машины маслом.
– Вот уж дудки, – не согласился Костя. – Я еще ни одного акта в наладку не подписал, недоделок много. С какой стати я стану втирать очки заместителю министра?
– Если включишь насос, – пояснил начальник ЛПУ, – то получится, что ты вроде бы принял хотя бы одну машину в наладку. Пусть ты даже официально акт не подписал, но у нас уже будет что-то крутиться. А если ничего не будет, то его с работы снимут.
Он указал на генподрядчика. Тот согласно закивал головой.
– Я уже под это дело, – хохотнул начальник ЛПУ, – заставляю его почти все строительные недоделки устранить. Видишь, какая польза от того, что ты включишь один маслонасос?
– А мое какое дело? – не согласился Костя. – Пускай увольняют. Поставят другого, тот, может быть, получше к своим обязанностям относиться будет, а не рапортовать о липовой сдаче станции в наладку. Как получать коэффициент к зарплате один и семь, мы тут все молодцы. А как станцию до ума доводить, тут и нету никого.
Генподрядчик поднял глаза, усталым взглядом посмотрел на Костю и спросил тоскливым голосом:
– Что тебе сделать вне очереди и побыстрее?
– Станцию достроить, и больше мне ничего не нужно.
– Как это «не нужно»? Ты руководитель пусконаладочной бригады или… или… кто?
Генподрядчик хотел в конце своего вопроса ввернуть одно словечко, но вовремя вспомнил, что он сейчас не совещание проводит, и от словечка воздержался.
– Что вы можете мне сделать? – пожал плечами Костя. Генподрядчик был почти вдвое старше его, и Костя говорил с ним на вы. – Я здесь человек временный, мне ничего не нужно. Вы мне что, золотой унитаз в гостинице поставите?
– Пойдем поговорим, – предложил генподрядчик.
Они отошли в угол вагончика и о чем-то вполголоса заговорили. Руководители разных служб и подразделений, собравшиеся для встречи высокого начальства, с интересом наблюдали за их разговором. Генподрядчик показал Косте два пальца. Костя отрицательно затряс головой и показал шесть. Генподрядчик скривился и показал три. Костя не согласился и показал пять. На четырех пальцах сошлись и ударили по рукам. Собравшаяся публика весело захохотала, народ прекрасно понял, о чем был разговор и как договорились противные стороны.
– Хорошо, – сказал Костя, – насос я включаю. Будем включать на первой турбине?
– На первой еще насоса нет, – раздался из публики чей-то саркастический голос.
– Может, на второй?
– На второй масла нет, – пробасил кто-то.
– А на третьей?
– На третьей масляный коллектор разобран. Включи, получишь масляный фонтан, – прокомментировал все тот же саркастический голос.
– Включай четвертую, там все есть. Я вчера проверял, – сказал генподрядчик.
– Хорошо, – согласился Костя и выбежал из вагончика.
Он быстро нашел Лешу Петрова и своего инженера-киповца Женьку Коваленко и показал им те же четыре пальца. Ребята присвистнули и с довольным видом побежали на турбину. Женька быстро подключил телефон к двум проводам, идущим в операторную, и Костя провел короткий инструктаж своих подчиненных:
– Ребята, прогоняем всех слесарей, чтобы ничего не напутали, работают одни инженеры. Ты, Леша, стоишь на щите в операторной и ждешь команды на включение насоса. Ты, Женя, стоишь на турбине, ждешь, когда появится высокое начальство, и наблюдаешь за мной. Я буду идти рядом с заместителем министра, если махну рукой вот так, то даешь по телефону Леше команду на включение насоса. Вопросы есть?
Вопросов не оказалось. Быстро проведенная репетиция, в которой роль заместителя министра играл случайно подвернувшийся слесарь из монтажников, куда-то тащивший на себе баллон с кислородом, показала правильность Костиной отмашки, Женькиной команды, Лешиного включения и верную работу насоса, который сразу же заполнил машинный зал своим мощным «у-у-у», создавая тем самым видимость серьезной работы наладчиков.
Все сработало, только Леша пожаловался, что какой-то дурак из монтажников повесил на щит третьей машины такую большую табличку: «Не включать. Работают люди», что она закрывает кнопку включения насоса на четвертой машине и ее приходится снимать во время включения.
Костя на Лешины сетования не обратил никакого внимания, потому что с улицы уже доносились гудки нескольких автомобилей. Он выбежал из машинного зала и побежал к автобусу, в котором сидел начальник ЛПУ. Автобус тронулся, и вслед за ним покатила кавалькада из нескольких уазиков.
– Ты что так долго пропадал? – проворчал начальник ЛПУ.
– Проверял всю систему, чтобы не было осечки.
– Ну и как?
– О-кей.
Кавалькада подъехала к временной вертолетной площадке. На лицах встречающих появилось кислое выражение. На площадке, растопырив во все стороны свои огромные лопасти, сидела громадина Ми-6. Четыре каких-то человека не спеша выгружали из него матрасы, кровати, мешки с картошкой, тюки со спецодеждой и запасные части к турбинам. Рядом стоял командир вертолета и, покуривая, равнодушно смотрел за их ленивыми движениями.
