Почему на этой международной конференции террористов было принято решение развернуть активную дорогостоящую пропаганду за поражение в войне только России и Германии? А почему не Франции и не Англии? Почему такая «несправедливость»? Это притом, что Россия и Германия не были в одной коалиции и воевали друг против друга, а Россия воевала в союзе с Англией и Францией… – догадайтесь?

Еврейская элита содержала эти свои национальные террористические организации, вооружённые технологией марксизма, газетами, листовками и бомбами, – как цепных псов, готовых спустить в любой момент на любую страну, на любое правительство; вот и наступило время для их работы. И агитаторы стали бродить по воинским подразделениям, дискредитируя правительство и призывая создавать альтернативные органы власти в армии – солдатские комитеты. Это была военная диверсия с целью снизить боевой дух российской армии, усилить дезертирство, разложить и парализовать армию солдатскими комитетами.

Казалось бы, эта проблема в военное время решается легко – расстрелами агитаторов, но оказалось, что подобное не предусмотрено законодательством, до Первой мировой войны подобных претендентов в российской армии не было. А депутаты, вместо того – чтобы решать насущные проблемы, под влиянием в их рядах масонов и еврейского лобби боролись с правительством, ослабляя этим государство, а 25 августа 1915 года большинство «прогрессивных» депутатов Думы объединились в «Прогрессивный блок», выразили недоверие правительству и потребовали создание нового правительства.

В российском правительстве усилилась кадровая чехарда, оно стало малоэффективным, а ситуация на фронте, в армии ухудшалась – военный министр А. А. Поливанов на заседании Совета министров в августе 1915 года докладывал: «Отступление не прекращается… Вся армия постепенно продвигается в глубь страны… Деморализация, сдача в плен, дезертирство принимают грандиозные размеры».

То есть с позиции врагов России – процессы ослабления и разложения основного силового щита государства, и соответственно – самого государства, шли хорошо, Россия сильно ослабла, а монархическая власть сильно дискредитирована, поэтому её интеллигенция и народ защищать не будут. Осталось совершить финальный «штурм» – пора «раскачать» ситуацию в обществе, довести до революционного взрыва и убрать национальную власть в России – монархию. В своём исследовании профессор И. Я. Фроянов («Погружение в бездну», 2001 г.) цитирует донесение русского агента из США в штаб Верховного Главнокомандующего от 15.02.1916 года:

«Русские (Лейба Бронштейн и др.) революционеры в Америке без всякого сомнения приняли решение перейти к действию… Первое тайное собрание, которое можно почитать началом периода насильственных действий, состоялось в понедельник вечером 14 февраля в восточной части (East Side) Нью-Йорка. Должно было явиться всего шестьдесят два делегата, из которых пятьдесят – «ветераны» революции 1905 г., а остальные новые…

Было доложено, что революционные организации получили из России секретные сведения в смысле, что положение совершенно подготовлено, так как все предварительные соглашения на предмет немедленного восстания заключены».

Этот финальный этап мы рассмотрим через главу. Пока мы рассматривали события в России с середины 19-го века по 1915 год, то в самой цивилизованной части планеты – в Западной Европе конца 70-х годов 19-го века произошли важные события, которые очень не любят оглашать современные либеральные историки, особенно на Западе; эти события привели к появлению у организаторов войны ещё одной важной для них цели, которую должна была решить для них развязываемая ими Первая мировая война; эти цели я поясню в следующей главе.

Естественно возникает вопрос: если русские мыслители поняли в середине 19-го века происшедшие на планете перемены, то неужели западноевропейские этого не поняли, особенно – немцы с их достижениями в разных областях и с выдающимися мыслителями, неужели они не пытались сопротивляться господству евреев и отстаивать свою свободу?

Ведь на этой проблеме уже фиксировали своё внимание знаменитые философы – Кант: «Палестинцы живут среди нас, привлекли на себя внимание своим ростовщическим духом и репутацией плутов, хорошо обоснованною в огромном большинстве случаев».

Даже толерантный к евреям знаменитый французский писатель Виктор Гюго высказался довольно остро: «Можно было бы написать интересную книгу о евреях в эпоху средних веков. Их ненавидели глубоко, но ведь до какой же степени они и были достойны ненависти!»

Вероятно, немало на эту тему думал знаменитый немецкий философ Фихте: «Над почти всеми странами Европы простирается могущественное и враждебное государство, которое живёт в непрерывной войне с прочими державами и страшно угнетает их граждан – это иудаизм. Я думаю, что он столь ужасен не в силу его обособленности, а потому, что он основан и выстроен на глубокой ненависти ко всему человеческому роду…

Всё это видите и не можете отрицать этого, и вы говорите медовые слова о терпимости, о человеческих правах и гражданстве. Ужели нам не приходит мысль «государство в государстве». Ужели не западает в голову, что евреи, будучи гражданами социального организма, крепче и сильнее всех других, – и если вы дадите им права гражданства – … ногами растопчут остальных граждан».

Макс Гендель заметил: «Евреи больше руководствуются качеством хитрости… Расовое чувство в них настолько сильно, что они различают только два класса людей – евреи и гои. Они презирают другие нации и, в свою очередь, презираются ими за свою хитрость, корыстолюбие и жадность».

Гердер о еврейском народе: «…Представляет чужеядное растение на корне других наций, расу лукавых менял, рассеянных по лицу земного шара».

Известный деятель антисемитского движения пастор Штеккер: «Жаждою борьбы с еврейством горят миллионы сердец, но говорить об этом считается неуместным».

Бисмарк: «Начиная с постели и кончая ухватом, вся движимость принадлежит евреям. Скот в стойле принадлежит ему же, и крестьянин вносит в каждую вещь плату всё тому же еврею. Крестьянский хлеб на поле и в овине – собственность опять-таки еврея… Разве свобода Германии так упала в цене, чтобы не стоило умирать за неё, если даже этим не будет достигнута эмансипация евреев».

Немцы стали первыми сопротивляться как раз в тот период, когда евреи взялись за покорение последней страны – России. С момента организации Всемирного Еврейского Альянса почти 20 лет в Западной Европе мирно, без сопротивления просуществовало еврейское господство и их торжество этим. Затем немцы первые в Европе в конце 70-х годов 19-го века попытались возмутиться, сопротивляться гегемонии евреев, освободиться от их колпака господства. После недовольного брожения в немецком обществе в 1879 году гамбургский писатель Вильгельм Марр основал в Германии Антисемитскую лигу. Затем в Дрездене в 1882 году был собран Первый Международный Антиеврейский Конгресс, затем он был собран в 1886 году в Касселе, и ещё в 1889 году в Бохуме. На всех этих конгрессах из уст немецкой интеллигенции звучали призывы к обществу и к своим правительствам об изгнании евреев или об ограничении их прав. В 1886 году даже была создана немецкая антисемитская партия.

Противостояние в Германии между немецкими патриотами и евреями было очень сильным, – несмотря на то, что у противной стороны в руках была вся пресса и огромный финансовый ресурс. «Атаки (в Германии на евреев) шли со всех сторон: слева и справа, от аристократов и популистов, от промышленников и фермеров, из академии и канавы, из музыкального мира, литературы и не в последнюю очередь со стороны науки», – отмечает в своём историческом исследовании советник премьеров Англии Маргарет Тетчер и Тони Блэра – Пол Джонсон. В 1881 году великий немецкий композитор Рихард Вагнер в своей книге «Религии в искусстве» взывал: