Вечером отец Антоний ушел, благоговейно унося с собой, как святые мощи, розовую рогатую раковину и алое коралловое ожерелье. В комнату постучал дон Педро. С кухни несло жаренной в чесноке бараниной.

– Осторожнее беседуйте со священниками, – посоветовал врач, привычно ощупывая колено, заглядывая в белки глаз постояльца, – они служат опорой инквизиции. Неизвестно, сколько людей этот мальчик отправил на костер.

– Разве страшно сгореть за веру? – улыбнулся Фернандо.

– Пламя от нее не становится холоднее, – заметил старик.

– Я верю ему. Этот хилый юноша принесет славу Португалии. Чистая душа удесятеряет силу плоти, творит чудеса, ведет за собой воинов. Апостол Иоанн сказал: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богом».

Прошла неделя. Фернандо выполнил обещание не пить вина, постился, ходил на службы в соборе, исповедался духовнику, скромно умолчав о находке карты и сокрытии тайны. Не видя в том греха, причастился. Он не искал встреч с астрологом и Гомесом, полагал, что они сами разыщут его. Хранившаяся у Фалейры карта Мартина Бехайма не интересовала Магеллана. Он знал о существовании прототипа, держал его в руках, выучил наизусть линию берегового изгиба. Сейчас гораздо важнее было найти лаговые записи кормчих неизвестной экспедиции, промеры глубин, описания ветров, течений, солености моря, цвета воды и прочие сведения. С этой целью Фернандо приходил по утрам в Тезорариум и до обеда рылся в шкафах, перебирал документы.

Канцелярия медлила с ответом об организации экспедиции. Граф де Огильи поднимал глаза вверх, поджимал тонкие бескровные губы, как бы говорил: «Надо уповать на Господа Бога и Его Величество». Мануэл отказал офицеру во второй аудиенции. Передавая неприятное известие, граф добавил, будто существуют солидные люди, опасающиеся осложнений взаимоотношений с Испанией. Магеллан понял, что среди них находится Васко да Гама, имеющий в морских делах большое влияние на короля и купцов, стремившихся расширить колонизацию Индии благодаря открытому пути, считавших это способом избежать столкновения с соседями и увеличить доходы казны. По совету Адмирала Индийского моря (таков был титул Васко да Гамы) Мануэл издал указы обеспечивающие порядок и выгодную торговлю на Востоке, организовал морскую полицию для борьбы с контрабандой и пиратством. Одно лишь радовало Магеллана, – канцелярия исправно выплачивала ежемесячное жалованье.

Очищенный и просветленный, с Богом в душе и звуками органа в голове, Фернандо вышел из собора на площадь. В теплом вечернем воздухе переливались ангельские голоса певчих. Хотелось делать добро, любить ближних Христовой любовью. Капитан вынул из кошеля горсть мелких монет, размахнулся, но в последний момент задумался, выбрал одну и кинул оборванцу, ковылявшему за ним на деревянной ноге. Свершив богоугодное дело, Магеллан выпятил грудь, сдвинул берет на макушку, задрал повыше конец меча и величественной походкой направился на прогулку в гавань. Энрике мигом поймал нищего, вырвал монетку, пригрозил собиравшемуся заорать раздосадованному ветерану, побежал догонять хозяина. Непонятная епископская проповедь не подействовала на новообращенного христианина.

Лавируя между кучами камней, песка и щебня, привезенных для мощения площади, как сорокапушечный корабль, Магеллан чинно подплывал к боковой улочке. С медным мораведи во рту за ним весело перепрыгивал через мусор слуга. Фыркая толстыми губами и вытирая рукавом замасленного кафтана пот со лба, им навстречу поднимался в гору Фалейра. Астролог заметил капитана, радостно замахал руками. Фернандо помрачнел, ссутулился. Он собирался скупым мужеством поразить женщин на берегу, а не беседовать с ученым.

– Сеньор Магеллан, – издали закричал звездочет, – я очень хотел видеть вас!

Фернандо подошел к нему, поклонился.

– Сеньор капитан, – Фалейра схватил моряка за рукав, – с тех пор как мы неожиданно расстались, я много думал о нашем предприятии. Коль мы поплывем открывать новые земли, мне нужен офицерский чин. Вы напрасно так смотрите на меня, – я не сумасшедший! Я намерен показать королю карту с математическими расчетами. За последние дни я сделал вычисления. Она ближе, чем я думал.

– Кто? – не понял Магеллан.

– Индия. Если предположить, будто Бог сотворил Землю разумно, а в этом не приходится сомневаться, – он с опаской посмотрел на золоченые кресты собора, – то твердь должна по площади равняться воде. После подсчетов размеров суши мы легко найдем протяженность морей! – сообщил Фалейра. – Таким способом можно определить площадь океанов и неисследованных материков.

– Вы собираетесь вычислить протяженность неизвестного моря без точного размера общей площади суши? – усомнился Фернандо. – Из-за холода и льдов никто не видел Южную землю, мы даже приблизительно не можем нанести ее на карту.

– По границам льдов можно легко определить положение континента, сковывающего холодом океан, – заспорил ученый. – Вы замечали, как замерзает вода в бокале? На поверхности образуется корочка льда, ее легко снять ножом. Так и на земле: сверху лежит ледовое покрытие, подмороженное небесным дыханием и внутренним холодом; снизу, под влиянием симметрии божественного промысла, находится такой же материк. Если во всем существует симметрия, то линия экватора должна проходить наполовину по воде и наполовину по суше. Вы представляете, что это значит? – он потянул Магеллана к себе, желая открыть самое главное на ухо. – Это значит…

– За Америкой лежат огромные неисследованные земли! – сообразил Фернандо.

– Вот именно! – Фалейра приложил пальцы к губам и посмотрел по сторонам.

От грандиозности открывающихся перспектив внутри у офицера похолодело, он с восхищением взглянул на астролога.

– Об этом никто не знает, надо скорее организовать экспедицию. Нужно добиться звания вице-королей открытых земель и четвертой доли доходов. Это ведь не слишком много, как вы думаете?

Фернандо согласно кивнул.

– В канцелярии тянут с ответом, мне опять отказали во встречи с королем, – пожаловался он. – Если в течение месяца Мануэл не примет положительного решения, придется все отложить до весны. Зимой шторма не позволят кораблям пробиться к югу до сорокового градуса, выбросят нас на африканский берег.

– До сорокового градуса? – переспросил Фалейра. – Вы знаете о проливе? Откуда?

– Из источника, с которого Бехайм снял копию. У меня нет только лаговых записей.

– Это очень важно? – заволновался астролог— Без них можно обойтись?

– Достаточно знать, где находится пролив.

– Нельзя иначе получить корабли?

– Заручиться поддержкой купцов и организовать торговое общество? Тогда о вашем открытии узнают десятки людей и нас могут опередить. К тому же, король запретил снаряжение частных флотилий для исследования новых земель.

– Колумб предлагал свои идеи иностранным монархам.

– Вы хотите уехать из Португалии? Вы забыли о желании стать первым королевским астрологом?

– Астрономия подождет. Что она, по сравнению с доходами вице-короля?! Мое имя нанесут на карты, прославят в веках. У нас будет своя империя, в десятки раз превышающая Португалию! Сотни тысяч рабов, армады кораблей! Солнце утром взойдет над нашими землями и только вечером достигнет края! Мы создадим свое государство, станем самыми богатыми на свете! Об этом никто не должен знать. Поклянитесь святым спасением! – он повернул завороженного Магеллана лицом к собору— Клянитесь! – торжественно приказал Фалейра, – приложить все силы для отыскания пролива и ничего без меня не предпринимать!

– Клянусь! – сорвавшимся голосом выдохнул офицер. – Клянусь! – повторил он и размашисто перекрестился.

Очертания собора расплылись. Ангельское пение сменилось звоном монет, приветственным салютом пушек. Магеллан обернулся к Фалейре, намереваясь расцеловать его в знак вечной дружбы. Тот поспешно присел на корточки и с испугом выглянул из-за бедра моряка на площадь.