Пораженный ораторским искусством маленького невзрачного человечка, Фернандо перевернулся на спину и внимательно разглядывал его. Отец Антоний хотел продолжить проповедь, но смутился и замолчал.

– Вы правы, – согласился Фернандо. – Нехорошо предаваться порокам, осквернять дарованную Господом бессмертную душу. Сегодня я принес обет не пить вина… – он взглянул на распятие, призвал Спасителя в свидетели, – допьяна.

– Вот и хорошо, – обрадовался юноша. – Нужно быть твердым в добродетели. Когда Диавол искушал Иисуса в пустыне, разве Тот не поборол страсти мирские? Это нам смертным – пример для подражания. Только проповедник может дойти до познания Божия бытия и бессмертия души. Человек не вправе полагаться в религии на свой разум, делать его судьей в вопросе Божественного откровения вместо того, чтобы подчиниться руководству со стороны Бога. От бесконечной благости Бог некоторые важнейшие истины о Себе открыл сверхъестественным путем, сообщил человечеству через особых избранников: пророков, апостолов, Своего Единородного Сына Господа нашего Иисуса Христа. Главное содержание откровения – учение о Боге как Творце мира, Промыслителе, Искупителе, Спасителе, Судне, Мздовоздаятеле. Цель сверхъестественного откровения – научить человека правильно веровать в Бога, достойно чтить Его и через исполнение воли Всевышнего достигнуть вечного блаженства в будущей жизни, – вдохновенно продолжал капеллан. – Хотя все люди призваны к достижению вечного блаженства через богопознание и почитание, немногие находятся в таком положении, чтобы путем долгих, тяжелых усилий и трудов достигнуть познания истины средствами, потребными в деле естественного откровения, то есть научным путем. Большинству народа не хватает времени, охоты, нужных дарований, способностей. Наконец, многие кончают жизнь неожиданно или в раннем возрасте. Поэтому для познания откровения необходимо регулярно посещать храм Господень, где постоянно пребывает дух Творца и учит паству, – тактично напомнил Антоний.

– Я виноват пред Господом, – признался Фернандо, – за это выстою на коленях мессу, приму причастие.

– Для этого вы должны приготовиться к таинству: очиститься постом, молитвою, покаянием. Готова ли ваша душа беседовать с Господом? Нет! – заключил он. – Ваша совесть не решится на святотатство! – юноша подошел ближе, присел на краешек кресла напротив Магеллана. – Через покаяние происходит примирение грешника с Богом, дарование ему надежды на вечное спасение. Если вас что-нибудь угнетает, лежит камнем на душе, то покайтесь, облегчите внутренние страдания, – предложил он.

Фернандо насторожился: «Не из Священной ли комиссии капеллан? Зачем инквизиция прислала его?»

– Вы нарушили заповеди Господни? – допытывался отец Антоний, устремив на офицера хитрые оливковые глазки. – Стали невольным свидетелем преступлений соседа? – Он опасливо посмотрел на дверь и понизил голос, чтобы не услышали из коридора: – Ходят слухи, будто дон Педро занимается чернокнижием. Вы слышали по ночам голос нечистой силы? Почему на кухне у лекаря горит свет?

– В темноте трудно читать Библию, – усмехнулся капитан. – Сплетни распускают завистники доктора.

– Возможно, – задумчиво промолвил священник, его ручки сложились на груди, переплелись, пальчики нащупали крестик, забегали по нему— Зачем дон Педро покупает у контрабандистов языческие снадобья?

– Чтобы во славу Господа лечить христиан, – не растерялся Фернандо. – Иисус Христос исцелял больных и повелел апостолам.

– Он исцелял посредством благодати и перед восшествием на небо наделил ею учеников, – дополнил его мысль Антоний.

– Разве Церковь отрицает полезные свойства лекарств? – удивился Магеллан.

– Нет, если они не порождение Диавола. Но говорят…

– Вы знаете, что сделал римский император Траян с ябедниками и доносчиками? Он посадил их на корабли и выслал в море, чтобы ни один не вернулся на берег.

– Десяток иных правителей видели в них опору власти, – мягко поправил капеллан. – Впрочем, мы говорили о ваших сомнениях, а не о доне Педро, – уклонился от спора Антоний, будто не он затеял разговор о враче.

– Мы беседовали о моей душе, – поддержал его Фернандо, радуясь возможности прекратить неприятный разговор. – В последние дни меня угнетает мысль: в праве ли христианин владеть крещеным рабом?

– Вы думаете о слуге? – оживился капеллан.

– Я вывез малайца с острова, крестил, дал имя Энрике в честь принца Мореплавателя, которому Португалия обязана развитием корабельного дела. С тех пор меня посещают сомнения.

– Апостол Павел писал проживающим в Риме единоверцам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога. Посему противящийся властям – противится Божию установлению, навлекает на себя осуждение».

После цитаты из Библии Антоний гордо выпрямился в кресле.

– Значит, рабство установлено Всевышним? – усомнился Магеллан.

– Власть, государство, положение человека в обществе – все от Бога, – уверенно произнес священник. – Павел поучал учеников: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван». Он писал в послании к эфессянам: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте вашего сердца, как Христу». Когда Онисим сбежал от хозяина, принял христианство и примкнул к ученикам апостола, тот полюбил его, но отослал назад владельцу, не осмелился посягнуть на чужую собственность. Если бы он был против рабства, то спрятал бы Онисима у себя. Похожие примеры мы находим у Иоанна Златоуста и Блаженного Августина, считавших рабство наказанием за грехи. Они осуждали выступления за его отмену, ибо это противоречило Божьей воле, призывали рабов к кротости и смирению.

– Павел говорил о рабах, рожденных в неволе. Малаец появился на свет свободным, – возразил Фернандо. – Как бы вы поступили на моем месте?

– Я бы отпустил Энрике, – вопреки своей логике, неожиданно сказал юноша. – Любовь к истине, Господу Богу и рабство – не совместимы. Тиран не имеет в сердце любви. Без нее он не войдет в Царство Божие. Апостол Павел писал в Первом послании к коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если обладаю даром пророчества, знаю тайны, имею познание и полную веру, так что могу горы переставлять, а любви не имею, то я – ничто, – взволнованно произнес Антоний. – Если раздам имение и принесу тело на сожжение, а любви не имею, нет мне в том пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а приветствует истину; все покрывает, всему верит, всегда надеется, все переносит. – Незаметно для себя юноша встал на цыпочки, сжал кулачки и размахивал указательными пальчиками. Магеллан невольно приподнялся на подушке и, увлеченный искренностью Антония, заворожено глядел на разрумянившееся личико священника, заблестевшую тонзуру, горящие глазки. Капитан находил в словах отголоски своих мыслей, своей юношеской веры в добро. – Любовь никогда не исчезнет, хотя пророчества прекратятся, языки умолкнут, звания упразднятся», – закончил капеллан.

В тишине он ощутил неловкость, смутился, сел в кресло, опустил глаза в пол.

– Так и будет! – решил Фернандо, откидываясь на подушку— Отпущу Энрике на свободу, когда привезу назад на родину.

В тот день они беседовали о вере, добре и зле. Капитан рассказывал о теплых морях и далеких островах. Комната наполнялась шумом прибоя, запахом душистых растений, криками райских птиц, звоном мечей, треском ломающихся бортов, мольбой о помощи. За дверью тихо скрипнули половицы под ногами дона Педро, звякнул колокольчик, пропустил к камину учеников. В каморке на сундуке заснул раб, не знавший, что ему обещана свобода. Фернандо с Антонием плавали, сражались в водах Мадагаскара, разгоняли марокканских пиратов, торговали в индийских факториях. То сжимая маленькие ручки в комочек, то вскидывая крылышками, капеллан ловил каждое слово, просил подробностей, а когда слушал Магеллана, вскакивал с кресла или вжимался в него, словно искал спасения. Он мечтал о море, как мечтает человек, не представляющий тяжести корабельной службы. Ему казалось, будто он уплывет на край света обращать в христианство язычников, а благодарный Господь не допустит его кончины на костре дикарей или в бушующей пучине. По совету Фернандо священник решил готовиться к суровой походной жизни, твердо уверовал в свое миссионерское предназначение.