Паулина Диас посмотрела на часы. До встречи с генеральным директором оставалось пять минут, и они поспешили дальше.

– Я только не понимаю, почему в Швецию ездят для того, чтобы получить рог носорога, – спросил Эрик Мартинссон, когда они приблизились к зданию. – Казалось бы, легче стрелять в диких носорогов в Азии или Африке.

– Я много думала об этом, – сказала Паулина. – И могу назвать как минимум две веские причины. Одна заключается в том, что пробраться в европейский зоопарк менее рискованно, чем отправиться в африканский буш, рискуя быть убитым или арестованным охраной парка. Они наконец-то начали ужесточать наказания. В этом году в Зимбабве браконьер был приговорен к тридцати пяти годам тюремного заключения. Но в Швеции они не получат такого наказания. Другая возможная причина заключается в том, что рог Зоэллы не будет использован в качестве лекарства, но некоторые коллекционеры могли заказать его, поскольку он принадлежит редчайшему исчезающему виду носорогов.

– Разве разрешено покупать и продавать рога?

– Нет, торговля рогом носорога запрещена практически во всем мире, и я не знаю, есть ли такие коллекционеры. Но в последние годы было убито очень много носорогов, поэтому возникло опасение, что существует рынок сбыта для всех их. Остальные рога кому-то тоже нужны.

Эрик Мартинссон открыл дверь в офисное здание и придержал ее для Паулины.

– Так что где-то в Китае или Вьетнаме на огромных складах с рогами носорогов сидят состоятельные бизнесмены. Это похоже на фильм о китайских триадах. Но зачем?

– Некоторые утверждают, что коллекционеры намерены держать их на своих складах, пока в дикой природе не останется ни одного носорога. На это, к сожалению, не потребуется больше десяти-пятнадцати лет, если теперешняя тенденция истребления этих животных сохранится. И тогда они смогут продать рога так дорого, как только захотят.

– Поэтому они инвестируют в истребление? Это звучит цинично!

– Как я уже говорил, это могут быть просто слухи.

Хыонг Суан закрыл за собой дверь, опустил жалюзи, чтобы защититься от солнца, сел в похожее на трон офисное кресло из лакированного вишневого дерева, оперся на высокую спинку и удобно положил руки на подлокотники в форме извилистых змей.

На рабочем столе лежал уникальный рог.

Из двух частей.

Тхан Ву говорил правду. Его украла маленькая проститутка Фыонг. У нее в руке даже была пила, когда Годзилла и его люди ворвались в ее квартиру.

Наверное, она хотела распилить его на несколько кусочков, отправиться в Старый город и продать их. Быстро заработать деньги. Купить себе дорогие украшения, одежду и новый мобильный телефон. Все, что молодое поколение хотело бы иметь без необходимости работать для этого.

Милая девушка Фыонг. Но ей осталось недолго. Хыонг Суан скоро покончит с ней.

Но с этим он разберется позже. Прямо сейчас ему нужно решить гораздо более сложную проблему. Он должен позвонить клиенту и сказать, что рог раскололся надвое. Китаец просто обезумеет. Потребует снизить цену как минимум на сто тысяч долларов.

Хыонг Суан подумал о молодом работнике склада Тхан Ву, о его честных глазах.

Может, он говорил правду, что не знал, какой рог украл, и взял его, чтобы помочь своей больной раком родственнице? Хыонг Суан решил проверить, правда ли тетя Тхан Ву страдает от этой болезни.

Рак… Главное мучение нации. Почти сто тысяч смертей каждый год. Шанс на выживание один из самых низких. Очереди на лечение по всему миру.

Это хорошо для бизнеса.

Даже скептики хватаются за соломинку, когда смерть стоит на пороге. Делают все, чтобы получить хотя бы кусочек рога. Как и Тхан Ву.

«Но это мотив несущественный, – подумал он. – Тхан Ву украл у меня и должен быть наказан. Ему придется лежать в ящике и мучиться день или два. Потом я отдам его таможенной службе в благодарность за сотрудничество». Важно, чтобы они время от времени получали контрабандистов, тогда правительство сможет сообщать Всемирному фонду дикой природы, Интерполу и СИТЕС[1], что действительно принимает меры против незаконной торговли животными.

Тхан Ву может сыграть роль контрабандиста, пойманного с ящиком черепах, который в отчаянии использует свое положение и идет против чиновников, но в итоге попадает под смертельный удар.

«История может быть приукрашена, – подумал Хыонг Суан, – но главное, что Тхан Ву умрет». Учитывая, как легко парень сдал свою девушку, он может рассказать полиции много лишнего, как только его начнут допрашивать.

Какого черта он взял именно этот рог?

Его телефон лежал на рабочем столе рядом с подставкой для ручек.

«Ну-ну, звони прямо сейчас, – казалось, с издевкой шептал ему кто-то. – Позвони и расскажи, что случилось с уникальным рогом. Пусть китайский клиент поймет, что тебе нельзя доверять. Что тебя сделали…»

Хыонг Суан наклонился и подтолкнул телефон, который соскользнул со стола вместе с несколькими документами и упал на пол.

Потом открыл ящик стола, достал широкую бутылку рисового вина, вынул пробку, сделал четыре больших глотка и снова откинулся на кресле, чувствуя, как обжигающий напиток разносит тепло по всему телу.

Хыонг Суан был в последнее время очень напряжен. У него возникло слишком много проблем.

Сначала изъяли груз с львиной костью в Хайфоне. Потом остановили доставку слоновой кости и носорожьих рогов в порту Дананг. Семьсот килограммов были залиты в поддельный мрамор и отправлены из Мозамбика. Они могли бы принести доход свыше восьми миллионов долларов.

Жители Мозамбика не могут ничего не запороть. Скупятся на взятки таможенникам. Ненадежные крестьяне, вот кто они все. И ленивые. Не могут ничего сделать вовремя. Хыонг Суан должен был постоянно их торопить, чтобы переместить транспортные маршруты на север, в Кению и Сомали.

Он был доволен сотрудничеством с «Аш-Шабаб», надежным партнером, который гарантировал своевременную доставку и эффективно решал все проблемы в пути. Именно благодаря «Аш-Шабаб» он вышел на новый уровень с уникальными рогами из шведского зоопарка. Он, конечно, мог довериться третьим лицам, которые выполняли бы работу, но сомалийцы уже имели надежных людей в Швеции, благодаря чему обошлись без третьего бизнес-партнера, с которым тоже пришлось бы делить прибыль. И так даже лучше, учитывая, что дефект продукта значительно уменьшит прибыль.

Он должен принять удар на себя. Сомалийцы выполнили свою часть соглашения, и, с их точки зрения, как только они получат свой мешок денег, рог можно распилить хоть на сто частей.

Он встал со стула и поднял с пола документы и телефон.

«Звони сейчас же», – прошептал телефон.

Звони…

Хыонг Суан вышел из комнаты.

Табиса была еще более немногословна, чем час назад, когда высадила Роба возле офиса Тинуса ван Хобека.

– Я не знал, что ты будешь за рулем, – соврал он. – Я просто хотел увидеть Лену.

– Ты сможешь увидеть ее, – коротко ответила она, глядя на дорогу.

Подобное поведение заставило его почувствовать себя застенчивым и смущенным. Он не испытывал такого с юношеских лет, проведенных в Арбуге, когда пытался пригласить девушек на ужин, но это не удавалось. Когда он просто был Робертом Огнерюдом.

Он пристально смотрел на дорогу через лобовое стекло. Это, конечно, многое значило. Она видела не Роба Чезея, а Роберта Огнерюда.

После пятнадцати минут езды «лендровер» притормозил и остановился. Роб увидел четырех мужчин, сидящих на бревне по левую сторону дороги. Они были одеты в камуфляжную форму и держали в руках большие жестяные дымящие кружки с ручками.

Табиса взяла рации и выпрыгнула из машины. Роб остался сидеть. Он не мог привыкнуть к их пристальным взглядам. Ощущение, что в нем что-то не так, которое он почувствовал в аэропорту Худспрейта, вернулось.