Поэтому мы осторожны. Тихие, неторопливые, короткие поцелуи за ужином под непальскими звездами и яркой серебряной луной. Взявшись за руки, мы гуляем между горами щебня и обломков.

Романтика.

Странные отношения. Свидания среди руин разрушенного землетрясением города на самом краю Земли.

Моя команда ВБГ улетает на борьбу со вспышкой малярии в Южном Судане, но сначала нам дают недельный отпуск. Лок должен в конце концов вернуться Калифорнию, так что для нас будущее пока туманно.

То он куда-то уезжает, то куда-то уезжаю я. Когда мы увидим друг друга? Есть ли у нас будущее, если мы не можем быть вместе?

Я собираю вещи, размышляя об этом.

И ощущаю его присутствие — как обычно — еще до того, как вижу.

Он позади меня. Молча наблюдает. Мы ни разу не говорили о том, что дальше будет с «нами». Я не хочу поднимать эту тему, и он тоже. Легче отложить разговор на последний момент. Но я уезжаю из Басантпура через пару часов, а он вылетает завтра, поэтому у нас мало времени.

— Найл, — говорит он, его голос дрожит.

Я не оборачиваюсь, продолжаю складывать вещи.

— Да?

— У тебя ведь будет отпуск, да?

Я киваю.

— Да. Неделя.

— А... что, если мы проведем эту неделю вместе? Только ты и я. Где-нибудь на Мадагаскаре. Не слишком далеко, да и место хорошее.

— А что потом?

— Попутно мы что-нибудь придумаем. Найл, черта с два я теперь тебя отпущу. Я уходил, чтобы найти себя. А теперь нашел и тебя, и себя. И больше не уйду. А с мелочами мы с тобой справимся.

Он поднимает руки. Одну ладонь кладет мне на затылок, другой касается моей щеки. Наклоняет голову, и губами касается моих губ. Скользит, дразня поцелуем. Я вцепляюсь в его рубашку, притягивая Лока ближе. Обнимаю за плечи, сцепляю пальцы за его шеей. Подпрыгиваю и обвиваю его талию ногами.

Скольжу языком в его рот, пробуя на вкус.

И забываю обо всем.

Но нас прерывает стук в дверь. Я спрыгиваю с Лока, поправляю рубашку и волосы. Это Доминик.

— Привет... привет.

Она ухмыляется.

— Похоже, вы и месье Лахлан решили свои разногласия.

Взгляд ее блестящих глаз пронзительный.

— Могу я поговорить с Найл? — спрашивает она у Лока.

Он кивает.

— Мне все равно нужно кое-что обсудить с Федерико, — Лок подмигивает мне. — Займешь мне место в автобусе?

Он уходит, и Доминик усаживается на мою кровать, скрестив ноги и поигрывая замком «молнии» на сумке.

— Он отличный парень.

Я киваю.

— Да, так и есть.

Она смотрит на меня.

— Тебе хорошо с ним? После того, что случилось, я волнуюсь за тебя, ты ведь знаешь. До сих пор переживаю.

Я улыбаюсь.

— Мне хорошо с ним. Хорошо. Мне давно не было так хорошо, но теперь все изменилось и… по большей части, благодаря ему.

Доминик встает и проходит мимо меня.

— Ну, тогда хорошо. Просто не позволяй личной жизни вмешиваться в работу.

— Разве я когда-то?..

— Я должна была сказать это, ты же знаешь, — она постукивает пальцем по циферблату часов. — Если едешь с нами, помни, что грузовик до аэропорта отправляется через два часа.

У нас не получилось недели на Мадагаскаре. Честно говоря, за последующие три месяца у нас не было ни дня отдыха. Я так и не вернулся в офис в Лос-Анджелесе, потому что очень многое надо было сделать здесь, на месте. Команда «Тридцать первого шага» работает в тесном сотрудничестве с ВБГ — по профессиональным и по личным причинам — и все идет гладко.

Поэтому, как только Доминик обещает мне, что у Найл будет отпуск, я беру билет на первый же самолет. Первый — в буквальном смысле — коммерческий рейс из города.

Оказывается, Йоханнесбург в Южной Африке — чертовски красивый город. По рекомендации моего офис-менеджера в Кали нахожу для нас отель. Требование у меня только одно — красивый вид и кое-что особенное.

Мы поднимаемся в наш номер. Я даю портье на чай и закрываю дверь.

Найл оглядывает номер, который, надо признать, чертовски хорош.

— Черт, Лок. Это место... удивительное. Просто… супер.

Я пожимаю плечами.

— Да, это точно не мотель.

Секундный юмор, но напряженность момента его гасит.

Наконец-то мы вдвоем. Прошло два года с тех пор, как я уехал от нее из Ардмора.

Я стал совсем другим человеком.

А она... все такая же.

Настолько красивая, что я не могу дышать.

Даже не знаю, с чего начать. Мы одни. Наедине. Я мечтал об этом несколько месяцев. Долгих, одиноких месяцев. Даже лет, если быть точным. У меня за все это время никого не было, потому что, кроме нее, для меня никого не существует. Никого в целом мире. Я думал об этом, но не мог понять до конца. Просто надеялся, что как-нибудь все же найду ее, и не хотел, чтобы между нами кто-то стоял, когда этот день, наконец, настанет.

Теперь я рад этим годам воздержания.

Потому что сейчас мое желание... это дикое, голодное существо, живущее во мне своей собственной жизнью.

Я стою и смотрю на нее — это долгие напряженные секунды.

Густые вьющиеся каштановые волосы, собранные на затылке. Карие глаза с крапинками и прожилками зеленого. Они большие, яркие и смотрят на меня. Короткие шорты цвета хаки обтягивают ее совершенную задницу. Темно-зеленая майка делает глаза еще более выразительными. Она была в шлепанцах, но сбросила их. На плече висит сумка, но Найл швыряет ее на наши стоящие на полу чемоданы.

— Странно, что я нервничаю? — спрашивает она.

Я качаю головой.

— Я тоже.

— Мы же делали это раньше.

— Так, как сейчас — нет.

Я делаю шаг к ней. Другой. Она по-прежнему неподвижна, не отводит взгляд от меня, а я все ближе и ближе с каждым шагом. Ее дыхание углубляется, грудь вздымается. Наконец, Найл в моих руках. Я обнимаю ее за талию. Скольжу ладонью вниз к бедру. Касаюсь кожи спины. Притягиваю ближе. Прижимаю. Тело к телу.

Я хочу, чтобы все было идеально. Хотя в глубине души хочу сорвать с Найл одежду, поставить на четвереньки и вонзиться в нее. Взять ее жестко и дико.

Я прямо вижу это — Найл, голая, стоит на коленях, каштановые волосы распущены, спина выгнута, и я толкаюсь в нее.

Кажется, эти мысли отразились на моем лице, потому что Найл делает резкий вдох.

— Что бы это ни было, Лок, не думай об этом. Просто сделай.

Я осторожно стягиваю резинку с ее волос, и они каскадом падают ей на лицо.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

Она расстегивает пуговицу моей рубашки.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, но я знаю этот взгляд, поэтому могу догадаться.

— А если я думаю о чем-то безумном?

Найл расстегивает еще одну пуговицу.

— То не стесняйся заткнуть мне рот, если потребуется.

Черт. Я каменею, пытаясь держать себя в руках. Позволяя ей расстегнуть остальные пуговицы и стянуть рубашку с моих плеч. Я просто дышу, стараясь не наброситься на нее, как какой-то гребаный пещерный человек.

— Я два года тосковал по тебе, Найл. Ты не представляешь, как я схожу с ума сейчас, — я тянусь к «молнии» ее шорт.

Она встречает мой взгляд.

— Так ты за это время ни разу не…

— У меня никого не было. А иногда не было времени даже, чтобы передернуть…

Она прищуривается.

— Черт, Лок.

— Ты удивлена?

Она пожимает плечами.

— Ты казался не таким…

— Я казался другим, да. Ты заставила меня задуматься о том, чтобы измениться. Так что я изменился, — я проскальзываю ладонями под ее футболку, нахожу и расстегиваю застежку бюстгальтера. — Я всегда знал, что мы встретимся снова. Наверное, это судьба или что-то в этом роде. И это что-то — ты.

— Что-то? — она едва дышит, расстегивая пуговицу на моих шортах, и смотрит на меня взглядом, сверкающим желанием.

— Ты предназначена для меня, — я стягиваю с нее футболку, лифчик и отбрасываю их в сторону. Беру в ладони ее большие, прекрасные, голые груди. — Я твой, Найл.