— Замечательно, — смеется она, но смех больше похож на вымученный хрип.

Я рывком открываю дверь, выхожу, подхожу к ее стороне и открываю дверь для нее. Протягиваю ей руку. Она сидит, вертя стетоскоп в руках, и смотрит на меня.

— Давай, — говорю я.

— Что это значит, Лок?

Я подхожу к кузову, вытаскиваю тяжелую корзину и одеяло, а потом беру ее за руку.

— Это пикник. Пойдем уже, я проголодался.

Она позволяет взять себя за руку и отвести на середину поля. В руке у меня электрический кемпинговый фонарь, дополняющий свет полной луны. Найл смотрит, как я расстилаю одеяло и ставлю на угол корзину, затем сажусь и начинаю вытаскивать еду. Она просто смотрит.

— В самом деле?

Я пожимаю плечами.

— Да.

— Если ты надеешься на повторение того, что было на днях, то тебе лучше еще раз подумать, — она садится рядом, но не слишком близко. Открывает корзину, отрывает виноградную гроздь и закидывает ягоды себе в рот. — Это было ошибкой.

Пытаюсь вести себя так, будто ее слова не причиняют боли, но это не срабатывает, так что я изображаю тупого.

— Повтори, что?

Она бросает на меня взгляд, наверное, в попытке понять мою игру.

— Ну… когда мы… — она разочарованно стонет. — Боже, ты невозможен. Тебе прекрасно известно, о чем я.

— А почему это было ошибкой, Найл?

Я хочу знать, потому что предполагаю, каков будет ее ответ.

— Просто было и все, — она возится с упаковкой сыра, пытаясь открыть. Я забираю ее у нее из рук, вытаскиваю из кармана свой универсальный нож и вскрываю упаковку. Отрезаю ломтик сыра для Найл и передаю ей. У меня не было других намерений, но она, вместо того, чтобы просто взять его, наклоняется и берет сыр из моей руки ртом. Непроизвольно, словно это была ее естественная реакция. Но потом, когда сыр оказывается во рту, она осознает, что сделала, и замирает. Не шевелясь, бросает на меня взгляд. А потом снова начинает жевать. — Ничего не говори, — она жует, прикрывая рот рукой. — Я не знаю, почему сделала это.

Я тоже.

И при этом не знаю, почему это заставило стучать мое сердце, как сумасшедший барабан. Так не должно быть, но оно есть. Она отклоняется от меня, возвращаясь к винограду.

— Так почему это было ошибкой, Найл? — снова спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Ну, просто было, — она делает паузу и смотрит на меня. — Почему мы говорим об этом?

— Ты сама начала этот разговор.

— А ты вывез меня на пикник, словно нам по шестнадцать и это наше первое свидание.

— Оуч, — выдыхаю я. — Мне просто хотелось сделать тебе что-нибудь приятное.

Она опускает голову и бросает ощипанную веточку винограда в корзину.

— Это просто… усталость. С нетерпением жду, когда приму душ и лягу в кровать. С бокалом вина, книгой и моим котом.

— Ты имеешь в виду, что именно так проводишь каждый вечер?

— Да, а что в этом плохого? — ее голос резкий и сердитый — она обороняется.

— Само по себе ничего. Но ты не можешь прятаться за этим всю жизнь. Только работать и возвращаться домой, чтобы почитать и выпить дешевого вина в обществе своего кота.

— И вылазка на этот пикник должна была стать чем-то вроде лекарства? Частью твоего плана по поддержке бедной вдовы Найл?

— В принципе, да.

Она поднимается на ноги.

— Пошел ты!

Я встаю, запоздало понимая, что не должен был этого говорить.

— Найл, подожди, — я нежно и осторожно беру ее за плечи. — Я не это имел в виду.

Она гневно поворачивается на месте.

— Но именно так это и выглядит, Лок! Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна твоя поддержка. Я отлично справляюсь сама, спасибо большое!

— Сама? — не знаю, почему делаю на этом ударение, но, кажется, я прав.

— Да! — она отшатывается, часто моргая. — Да… — на этот раз она звучит менее уверенно.

— Я не пытаюсь изменить тебя, Найл. Я просто хочу…

— Чего? — она тычет пальцем мне в грудь. — Чего ты хочешь? Потому что я не могу понять.

Я отклоняюсь назад и отворачиваюсь.

— Я тоже.

Сажусь на одеяло, вытаскиваю бутылку вина и один стакан. Открываю пробку, наливаю полный стакан и передаю ей.

— Вот.

Она садится рядом, берет стакан и выпивает.

— Спасибо.

Между нами долго-долго витает напряжение. Затем она вздыхает.

— Итак, если ты не знаешь, чего хочешь от меня, и я тоже не знаю, чего ты от меня хочешь, тогда что мы делаем?

— И этого я тоже не знаю.

Я пью свою воду и стараюсь не думать о том, как мне хочется выпить вина. Я его даже не люблю, но сейчас было бы неплохо. Конечно, она замечает это.

— Ты не взял себе вина?

Я пожимаю плечами и качаю головой, стараясь говорить спокойно.

— Неа. Я не большой любитель вина. Просто подумал, что тебе немного не повредит.

— Чертовски верно.

Я ложусь спиной на одеяло, смотрю на звезды и пытаюсь подобрать слова, которые нужно сказать ей… о том, что должен ей рассказать.

— Раньше я подолгу смотрел на звезды, — говорю я, чтобы просто как-то начать. — Длинными-длинными ночами, просыпаясь в одиночестве на палубе, когда на многие тысячи километров вокруг ничего.

— Что ты имеешь в виду?

— Я прожил на яхте… офигеть… полжизни. У меня два кругосветных плавания.

— Правда? — она заинтригована.

— Да. Назови любое место, и, если там есть порт, значит, я в нем был. А также в большинстве стран мира. Кроме России, в которой я никогда не бывал… ну, в действительности, это не совсем так. Я плыл до Аляски через Берингов пролив, просто чтобы потом иметь возможность похвастать тем, что сделал это. Попал в сильнейший шторм и был вынужден укрываться в одной маленькой рыбацкой деревушке в России. Пустынное, одинокое, холодное маленькое местечко.

— Где ты был еще? — она садится рядом, собирая остатки еды с одеяла.

Я закидываю руки за голову.

— О, дружок, практически везде. Индия, большинство островов южной части Тихого океана, Япония, Вьетнам, Таиланд, Южная Африка, еще несколько портов на западном побережье Африки. Я проплыл через Босфор и некоторое время околачивался у берегов Средиземноморья. Карибский бассейн, Австралия, Новая Зеландия, Тасмания.

— Это звучит… поразительно. И ты плавал в этих местах один?

Я пожимаю плечами.

— Не всегда. То тут, то там я нанимал экипаж, и они плыли со мной до тех пор, пока не добирались туда, куда хотели. Там всегда кто-то готов работать за еду или чтобы просто добраться куда-то. На самом деле, сообщество странников оказывается довольно большим, когда попадаешь в него.

— Тогда как ты оказался в Оклахоме?

И тут мы подходим к главному.

— Это немного сумасшедшая история. Я делаю паузу, чтобы собрать все свое мужество. — На самом деле, я не случайно оказался здесь…

— ЭЙ! — раздается позади нас сердитый громкий голос. Я поворачиваюсь и вижу луч фонаря, направленный на нас. — Я вижу, вы не местные. Это моя земля. Здесь частная собственность.

Я встаю. Взволнованный.

— Извините, мы просто…

Пожилой человек стоит у открытой двери своего грузовика с дробовиком в руке.

— Я знаю, чем вы тут занимаетесь. Но я не позволю этого на своем поле. Никогда и ни за что. Сейчас же убирайтесь.

— Пойдем, Лок.

Я быстро собираюсь, перебрасываю через плечо одеяло, и мы начинаем выбираться с поля. Владелец одной ногой на пороге грузовика, с дробовиком наперевес. Немного тучный, седоватый.

— Мерзавцы. Нельзя просто так вторгаться на чужую собственность, когда вам этого захочется.

— Мы не собирались причинять вреда. Мы просто гуляли, — говорю я, засовывая одеяло в корзину и закрепляя ее в кузове. — Простите, что побеспокоили вас.

— Гуляйте подальше от моей толстой старой белой задницы. Есть только одна вещь, которой молодежь занимается ночью в поле.

— Мы уезжаем, — говорит Найл, запрыгивая на водительское место раньше меня. — Извините.

Я проскальзываю на пассажирское сиденье, и, после того, как хозяин отъехал и развернулся, мы выезжаем следом и возвращаемся в сторону города — к дому Найл. Я взвинчен, потому что был так близок к тому, чтобы рассказать ей.