Закончив сооружать огненную преграду, Ярви устало присел к стене, переводя дух. Эдуард опустился рядом и смерил партнёра вопросительным взглядом.

— Что же теперь делать? — спросил юноша.

— Ничего. — Ярви был мрачнее тучи. — Ждать и надеяться.

— Надеяться? На что?

— На то, что эти твари уберутся раньше, чем у нас закончатся дрова.

Перед ликом Древних я клянусь, что мы не учили его тактикам королевских воинств. Мы не раскрывали тайн оборонительного дела, хранящего короля и его верных вассалов. Из наших уст не вылетало ни одного слова, которым он мог бы повредить государству и народу. И, уж конечно, мы не учили его тому, свидетелями чего стали столь многие и в чём ныне обвиняет его священный капитул Наследия, да озарят Древние его своей мудростью.

Из протокола заседания королевского суда

15 дня месяца рыбы 833 года эры человека

Локвуд оказался прав. Ночная стража не уделила им особого внимания, и они без труда проникли в город.

Упитанный привратник с широким красным лицом опирался на массивную алебарду, символ своей профессии. Адам спешился и передал ему бумаги. Бегло просмотрев их, здоровяк жестом показал, что пришельцы могут проходить. Обычно ворота закрывались на ночь, но сейчас их держали открытыми круглые сутки, чтобы гости столицы не ждали под городской стеной восхода солнца.

В дни, предшествующие турниру, город наводняли приезжие из всех провинций. Местное население и так напоминало лоскутное одеяло, но во время королевских праздников здесь можно было увидеть самых удивительных персонажей. От смуглых, покрытых татуировками южан до угрюмых жителей Предела, никогда не снимающих боевого облачения. Торговцы из далёкой и независимой Петры предлагали свои экзотические товары, которые могли купить как простодушные уроженцы Простора, так и суровые воители Севера. У городской стражи не было ни сил, ни времени, чтобы проверять каждого.

Однако вся эта жизнь кипела здесь лишь при свете солнца. Ночью улицы столицы словно вымирали. Добрые люди спали в постелях, пока злые вершили свои дела под покровом мрака и тайны.

Вообще же, королевский турнир начинался только через два дня. Он должен был проходить на специально обустроенном ристалище, сооружённом вне города. Ошу было совсем не обязательно посещать столицу, но орк просто не мог упускать подобную возможность. К тому же, прежде чем приступать к основной части своего плана, он хотел устроить Локвуду и его юному воспитаннику последнюю проверку. Впрочем, это испытание было гораздо опаснее для самого Оша и его рыжеволосой напарницы, чем для людей, которые ещё недавно были их пленниками.

Ош слышал о крупных городах, но он не был готов встретиться с тем, что ждало его за городской стеной. До этого он видел лишь крохотные деревни, окружённые частоколом или защитным земляным валом. По пути в Адамант они избегали крупных поселений, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Теперь же столица обрушилась на орка и поглотила его.

Тьма ночи скрадывала от людей величие этого места, но она не была помехой для глаз орков. При тусклом, призрачном свете лун и далёких звёзд Адамант предстал перед Ошем и Зорой во всей красе.

В отличие от деревенских жилищ столичные дома были возведены почти целиком из камня. Кроме того, они были значительно больше провинциальных строений. Некоторые насчитывали столько этажей, сколько пальцев было на руке Оша. Часто фасады украшали росписи, колонны или даже каменные фигуры людей и животных.

Пересечения широких и узких улиц, вымощенных тёсаным камнем, обнаруживали чёткую, упорядоченную систему. Часто по их краям встречались деревья и кустарники, заботливо окружённые каменными или коваными оградами. Сквозь стук копыт и грохот повозки до слуха Оша долетало размеренное журчание воды и отдалённые человеческие голоса.

Люди были везде. Пускай их и не было на улице в этот поздний час, но рука их оставила свой отпечаток на каждом камне, каждой дощечке, каждой железке, окружавших теперь Оша.

Существование орков основывалось на гибкости, они привыкали, подстраивались под внешние условия. Люди поступали по-другому. Они не приспосабливались к природе. Они изменяли её в угоду себе. В этом заключалась одна из граней коренной разницы между двумя этими народами.

Окинув взглядом своих спутников, он в какой уже раз усомнился в правильности своего плана. Перед тем как они покинули лагерь, Ургаш и Ушан настаивали на том, чтобы Локвуд остался в качестве заложника. Страх за жизнь старика должен был предотвратить возможное предательство со стороны мальчишки. Тогда Ошу удалось убедить сородичей отпустить обоих пленников. Дело, которое он задумал, требовало поддержки этих людей, и он хотел, чтобы основой её было доверие, а не страх и угрозы.

Теперь, когда они были в самом сердце королевства людей, и Адаму, и его наставнику достаточно было сказать лишь слово, чтобы погубить замысел Оша, как, впрочем, и его самого. Однако до сих пор этого не произошло.

Зора разглядывала город во все глаза, однако не забывала она и следить за людьми. Ош был уверен, что, если кто-то из них всё же решится на предательство, дикарка успеет убить виновника до того, как всё будет кончено. Руки Зоры, скрывавшиеся под плащом, постоянно стерегли рукоятки двух длинных, остро отточенных ножей, заткнутых за пояс.

— Полночь, и всё спокойно! — громко объявил человек с фонарём, шагавший по улице размеренным шагом стражника. Его стальную кирасу украшало изображение филина.

Ош вспомнил уроки Локвуда. Филин, сжимающий в лапах кнут — герб Серокрылых, королевского рода. Иногда на груди птицы изображали четырёхцветный щит, символ провинций. Каждый из этих цветов был геральдическим и соответствовал одному из правящих домов. Чёрный был цветом Запада, где находился Предел. Белый, цвет снега, представлял Север. Синий цвет соответствовал Побережью, простиравшемуся на юге. И наконец, зелёный, который теперь носил и сам Ош, был цветом Простора, восточных земель, находившихся теперь под властью дома Дюваль.

Адам Олдри, как и его погибший отец, которого теперь изображал Ош, был мелким восточным виконтом. Геральдические признаки этих землевладельцев соответствовали гербу графа-управителя, которому они подчинялись.

Земля вокруг столицы делилась на уделы, так же как и земля провинций, но правили этими владениями не виконты, а бароны, подчинявшиеся непосредственно королю. При этом на аристократической лестнице бароны стояли ниже графов и герцога, но выше виконтов, что делало их четвёртыми по значимости людьми государства.

Звания, титулы, гербы, лозунги, этикет… Обычно от всех этих хитростей устройства человеческого общества голова Оша шла кругом. То ли дело занятия с мечом или копьём, которые ему так нравились.

Двигаясь по главному проезду, они выехали на широкую площадь, в центре которой на высоком постаменте застыл тёмный силуэт человека. Его недвижный взор был обращён на восток, а голову венчал странный головной убор, напоминавший обруч из перьев. Каменное тело защищали от непогоды столь же каменные доспехи.

— Отец говорил, что это Конрад Завоеватель, дед нынешнего короля, — пояснил Адам, поравнявшись с Ошем. — Много лет назад он покорил Восток, положив конец мозаичным векам.

За гордым монументом центральный проезд продолжался до самого Кингстоуна, величественного королевского замка, стоящего в изгибе Сестры, крупнейшей реки Сероземелья, разделявшей столицу на две части. Однако вниманием Оша завладел не памятник и даже не маячившая вдали королевская твердыня.

Площадью, на которой они оказались, правила внушительная каменная громада, окружённая толстыми витыми колоннами. Череда длинных ступеней вела к массивным медным дверям, украшенным какими-то надписями. Стены покрывали изумительные рельефные изображения, рассказывавшие историю, понятную даже неграмотному орку.