— Ты, что ли, пойдёшь? — усмехнулась Зора.

— Нам менять на металл, как люди? — поддержал её Ургаш с ощутимым отвращением.

— Не нам. — На лице Оша появилась хитрая ухмылка.

— Старик и мальчишка, — догадался вождь.

— Пошлём в селение Локвуда, — подтвердил Ош. — Он купит нам всё, что нужно, и всадники не придут.

— Он приведет сюда людей! — запротестовала Зора.

— Нет, — возразил Ушан, — мальчишка-то будет у нас.

Ош понял, что настал момент, когда ему нужно быть особенно осторожным. Неприязнь к людям была слишком велика. Время для его основного плана ещё не настало, но, возможно, эта мелкая победа подготовит для него благоприятную почву.

— Пускай у них стены и стрелы, — Ош смотрел на Ургаша, понимая, что его слово будет решающим, — а мы обманем их. Мы будем хитрее.

На физиономии вождя расцвела страшная улыбка.

— Дурной Глаз дело придумал, — согласился он.

Внутри Оша всё ликовало.

Тем же вечером Локвуда снарядили в дорогу, вручив ему два мешка позеленевших от времени и сырости медяков, среди которых то и дело мелькали и серебряные монеты. Конечно, старик пытался возражать, но Ош быстро уговорил его.

— Если ты не сделаешь этого, — сказал орк, — Ургаш, скорее всего, нападёт на это селение.

Адам поддержал доводы Оша, и старику ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Через несколько часов, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Локвуда встретили на старой дороге. Ключник ехал на видавшей виды сельской телеге, запряжённой двумя лошадьми. Повозка была доверху нагружена мешками и бочками со всевозможной снедью, а следом за ней неохотно плелась пара худых коров.

Животные встревожились, когда из леса показались орки, и ключник, как мог, попытался успокоить их.

Опасаясь за жизнь своего воспитанника, старик сдержал слово, сохранив всё в тайне. Селяне так и не узнали, откуда пришёл этот необычный купец и куда сгинул, прихватив с собой добрую часть их славного урожая.

Оказавшись прирождённым торговцем, Локвуд выменял в селе не только изрядный запас провизии, но и всевозможные предметы быта, с которыми небогатый деревенский люд готов был расстаться за пару медяков. Одеяла, старая одежда, свечной воск, соль и даже несколько кусков грубого сероватого мыла, сваренного из свиного жира и золы.

Ключник надеялся воспользоваться этой возможностью, чтобы сделать их пребывание в плену более комфортным. Конечно, он мог бы попытаться передать какую-то весть, чтобы их спасли, но Локвуд всё ещё не знал, где именно находился лагерь орков. Он лишь отправил короткое письмо от Адама, адресованное матери молодого виконта. В нем юноша успокаивал её и сообщал о вынужденной задержке, уверяя, что вернётся в начале весны.

Когда всё привезённое оказалось в скалистом лагере, орки забили одну из коров и устроили общую трапезу. Локвуд вернулся к Адаму в сопровождении Оша. Проявив неожиданную любезность, орк помог старику перенести в их пещеру кое-какой скарб из телеги. Он был доволен, что авантюра удалась, тем более что, по обыкновению, именно он отвечал за её успех головой. Орк был благодарен старику, но это было ещё не всё.

Устроившись у костра, Ош воспользовался приподнятым настроением людей для того, чтобы поведать им о своём дерзком плане. Как он и ожидал, Локвуд кричал на него. Как он и ожидал, ключник называл его безумцем.

Его замысел был безумным, это верно, но Ош отчаянно нуждался в помощи этих людей для его осуществления.

— Вы говорили, что вам нужны деньги, — убеждал их Ош. — Если всё получится, они у вас будут. Вернётесь домой. Будете жить как раньше. Даже лучше, чем раньше.

— Мертвецам деньги ни к чему, — сердито настаивал Локвуд. — Нам всем отрубят головы.

— Вы сможете свалить всё на меня. Скажете, что я заставил вас, что угрожал вам.

— И нам, конечно же, все сразу поверят?! — Локвуд рассмеялся невесёлым, нервным смехом. — С тем же успехом вы можете убить нас прямо сейчас.

— Мне бы не хотелось, чтобы это произошло, — серьёзно ответил ему Ош. При этих словах его синий глаз вспыхнул, словно сапфир, в который попал луч солнечного света.

— Мы согласны, — робко, но уверенно произнёс Адам.

— Молодой господин, — запричитал Локвуд, обернувшись к своему воспитаннику, — подумайте, что вы говорите. Подумайте, как это будет выглядеть! Это же измена!

— Учитель, я уже подумал над этим. Да, это орки, но, если бы не они, мы были бы уже мертвы. Я думаю, что долг обязывает меня согласиться. Так учил меня отец. Так учил меня ты.

Локвуд смутился. Ошу показалось, что глаза старика стали влажными и блестящими. Адам продолжал. Спокойно, но твёрдо.

— Ты уже успел узнать этого орка, учитель. Я думаю, что им движут благие побуждения. Да, его сердце — это сердце орка, но ему не чуждо благородство. Ты сам видел это.

— Но он — орк, молодой господин! — не унимался Локвуд.

Адам улыбнулся. В его глазах плясал иронический смех.

— Учитель, ты скажешь мне, что среди людей нет подлецов и негодяев?

Он поставил особое ударение на слове «люди», наверняка вспомнив старую дорогу. И старик сразу понял это.

Ош чувствовал, что Локвуд ещё много хочет сказать своему воспитаннику, но сдерживается. Возможно, старик подождёт, пока орк уйдёт, чтобы разубедить Адама, но, глядя в глаза юноши, Ош понимал, что это вряд ли удастся.

— Мы согласны, — вновь сказал Адам, обратившись к Ошу, — но у меня есть три условия.

— Говори.

— Во-первых, ты будешь слушать меня и учителя во всём. Ты будешь учиться.

— Пусть будет так.

— Во-вторых, часть денег, которые ты сулишь нам, я отправлю домой, моей матери. И сделаю я это перед нашим отъездом.

Ош кивнул.

— И наконец, в-третьих, мы вернемся туда, где вы схватили нас. Мы похороним останки моего отца. И мы сделаем это немедленно.

— Я согласен, — сказал Ош, — но закапывать твоего отца мы пойдём утром. Сейчас слишком темно для ваших человеческих глаз.

— Хорошо, — согласился Адам. — А сейчас оставь нас, пожалуйста. Мне бы хотелось посоветоваться наедине с моим наставником.

Сохраняя молчание, словно опасаясь спугнуть свою удачу, Ош поднялся и вышел из пещеры, плотно завесив полог. Он направился прямиком к Ургашу. Убедить людей — это одно. В их положении выбирать не приходилось. Убедить вожака — совсем другое дело.

Ургаш тоже кричал на него. Тоже называл безумцем. Несколько раз хватался за оружие, но так и не решился размозжить лысую голову Оша. Иначе и быть не могло. Ош был готов к этому. Переступая порог хижины вождя, он понимал, что Ургаш может просто убить его, как это некогда предсказывала Зора.

Любой, решивший воплотить план, о котором говорил Ош, должен был смириться со своей смертью. Ош смирился. В конце концов, он умер уже давно, там, вместе со своим племенем. Им владела мрачная решимость.

— Служить? — бушевал Ургаш. — Ты предлагаешь нам служить им?

То и дело вождь в припадке ярости хватал голову Оша обеими руками и, сдавливая её, жадно вглядывался в разноцветные глаза орка, пытаясь понять, что за мысли таятся в них. В такие моменты Ош не сопротивлялся. Он просто смотрел на вожака, снова и снова озвучивая детали своего плана.

Слова лились сами собой. Ош говорил о необходимости перемен. Говорил о будущем. Говорил об орках, о людях, о выживании. Он не знал, насколько успешно эти речи достигали берегов бушующего сознания Ургаша. Позднее он и сам не мог понять, как ему удалось убедить этого великана. Почему безжалостный вождь, питавший столь жгучую ненависть к людям, согласился с ним? Он понимал, что в Ургаше шла чудовищная внутренняя битва, но ему оставалось лишь догадываться о её истинных причинах и масштабах.

Когда разговор подошёл к концу, вождь велел Ошу позвать Зору. Уединившись для обсуждения, они быстро перешли на повышенный тон, но снаружи разобрать содержание беседы было невозможно. Ош ждал, гадая, о чём говорят люди и орки, когда его нет рядом. Становился ли он изгоем для всех? Быть может, он вообще напрасно всё это затеял? Быть может, мир сам всё устроит без его помощи? Кто он такой, чтобы вмешиваться?