Решив, что ему теперь ничего не угрожает, Икам поспешил стянуть с себя пропахшую потом шкуру. Все-таки лето, не самое лучшее время для силовых упражнений в теплой шубе. Пока он с копьём в одной руке, а со шкурой льва решал, как и куда ему её пристроить, Лихара, на правах уже старой знакомой, взяла её у него из рук и встряхнув хорошенько стала проторочивать её на спину своей четвероногой подруге.
Амахен, стоя перед Икамом в самых восторженных выражениях, начал выражать своё искреннее восхищение, увиденным разгромом. Когда он начал повторяться, наш герой предложил ему заняться делом. Вообще-то он думал продолжить движение дальше, но у его знакомых было несколько иное видение, какими делами, нужно заниматься мирным гражданам, на отгремевшем поле боя. Оказывается, первое, что нужно сделать, это срочно собрать трофеи.
Признание решающей роли Икама в достижении полной победы над врагом, заключалось в том, что к его ногам, стали стаскивать всю добычу. Изумлённый, таким поворотом дела, наш герой смог только пробормотать, что они ведь могут быть ещё живыми.
Но, сегодня, каждое его слово ловилось с повышенным вниманием и принималось к немедленному исполнению. Поэтому, Амахен схватил увесистую дубинку и обошел всех, лежащих на земле, и быстро добил тех, кто еще подавал признаки жизни. Возможно, он и считал, что это излишняя гуманность, но великие воины имеют право на капризы. Потом Икам с изумлением наблюдал, как семейная пара, весело переговариваясь, обыскивала и раздевала тела погибших, не проявляя ни малейшей стыдливости или брезгливости. На расстеленной перед Икамом шкуре, постепенно росла куча тряпья и всевозможного оружия, в виде палок, дубинок, каменных и медных топориков, и палиц с каменными набалдашниками. Отдельно складывались медные и бронзовые ножи. Рядом с ними лежали и каменные резаки из матового кремния и черного стекла. Пленница, закончив плакать, тоже приняла участие в акции «грабь награбленное». Сначала, она принесла Икаму, великолепный кинжал вожака из неизвестного Икаму металла. Точнее, рукоять кинжала, покрытую тонкой резьбой, он определил, как бронзовую. Ножны, покрытые такой же тонкой резьбой и рисунками, были явно из меди. А вот металл клинка, его явно озадачил. Клинок был изготовлен из светлого металла, отличного качества. Лезвие было отменно острым. Только сейчас, он понял, что если бы, не счастливая случайность, его жизнь подвергалась серьёзной опасности. Подумав об этом, он невольно бросил взгляд на тело вожака и заметил, как пленница, сунув что-то в рот, собрала с земли какие-то мелкие предметы и сложив их в кожаный мешочек принесла их Икаму. Икам, присев высыпал из мешочка, всё содержимое из мешочка на шкуру. Стало понятно, что его новая знакомая добралась до «заначки» главаря. В мешочке находились разнокалиберные кусочки различных металлов, несколько колец, сережек и пара брошек. Внимание Икама привлёк металлический цилиндр, длиной сантиметров в пять и диаметром примерно в три сантиметра. На стенах цилиндра, были нанесены какие-то непонятные знаки. Бегло осмотрев приглянувшуюся ему вещь, Икам протянул ко рту воровки раскрытую ладонь, и потребовал знаком и словами вернуть, спрятанное во рту. Поняв, что разоблачена, женщина так горько заплакала, что Икаму её стало, даже жалко. Обливаясь горькими слезами, дрожащими губами, захлёбываясь в рыдании, женщина могла только вымолвить.
– Это, моё, моё, моё.
Затем она уткнулась лицом в колени и тихонько завыла.
Икам, с удивлением, рассматривал пару серёжек, которые воровка пыталась спрятать во рту. Они не производили впечатления, ни своим размером, ни мастерством исполнения. Похоже, действительно они были ценны ей, как память. Возможно, что после всего рассказанного о нём, Икам и произвёл на вас впечатление жестокого и, даже, кровожадного человека, но, жадным он не был никогда. Поэтому, он, подняв плачущую женщину, молча сунул ей в руку её сокровище.
Тут его внимание привлекли два бурдюка для воды, принесенные Амахеном к месту общего сбора добычи. Жадно осмотрев их оба, он выбрал себе один, поменьше размером, но лучшей выделки. Тут он впервые поймал себя на мысли, что перестаёт видеть в мародерстве, только аморальную сторону. В такие моменты нам всегда приходит на память спасительная фраза, типа: «Не мы такие, это жизнь такая».
К этому времени Амахен и Лихара закончили сбор трофеев и сложили все перед Икамом. Все было рассортировано по кучкам. Оружие всех видов было сложено отдельно от одежды. Откуда-то с боку, робко приблизилась их новая знакомая и протянула Икаму деревянный резной жезл, с массивным, бронзовым навершием, в виде головы козла. Его Икам, молча, сунул себе за пояс, за спину. Не встречая возражений, наш герой забрал себе всё самое ценное, что посчитал достойным своего внимания: кинжал, жезл и кожаный мешочек со всем его содержимым. Чтобы не вызвать ссоры между женщинами, он достал из него пару серёжек и вручил их Лихаре. Чтобы не вызывать зависти и ревности у Амахена, он вручил ему кожаный пояс с медными бляшками, снятый с тела главаря. Было видно, что пара, просто задохнулась от такой неслыханной щедрости. Делёж всего остального, был произведен быстро. Раздав всем, включая новую знакомую, по ножу и бронзовому топорику, все металлические изделия, общим весом в несколько килограммов, Икам забрал себе, в качестве «львиной доли». Повесив на плечо новоприобретенный бурдюк, наш герой дал всем понять, что пора продолжить путь. На вопрос Амахена, как распорядиться со всем остальным, наш герой сделал неопределённый жест, который, к его удивлению, был воспринят его подельниками, с нескрываемым восторгом, как разрешение забрать все себе. Глядя, с какой тщательностью были собраны и связаны в тюки эти лохмотья, кусочки камня и вулканического стекла, как аккуратно, в вязанку, были связаны все разнокалиберные дубинки с каменными булавами, рукоятки топориков и просто палки, Икам подумал, как сильно различается шкала ценности вещей у него и у обитателей этого мира.
Когда недовольная ослица была загружена всем этим барахлом, а довольные Амахен и Лихара взвалили на плечи по увесистому тюку, возникла неожиданная помеха движению, в виде их новой знакомой. Та преградила им дорогу и затараторила что-то, бурно жестикулируя. Лихара прислушавшись к её словам, стала переводить её речь. По мере синхронного перевода и Икам и сам начал её понимать. Она говорила на родственном языке, в котором мягкие «с» и «к» заменялись на «ш» и гортанное «г». После небольшой практики, её речь стала ему, вполне понятной.
Она говорила, что совсем недалеко, в овраге, находится лагерь разбойников, в котором сложены несметные богатства. Но, самое главное, что охраняют лагерь всего три сторожа. А еще, в лагере находятся пленники, и в их числе и её муж. Воинственно размахивая полученным топориком, она призывала всех, немедленно отправиться «на штурм, на слом» бандитского гнезда, где их ждут баснословные сокровища.
Скептически настроенный Икам, собрался, было, просто отодвинуть в сторону эту агитаторшу разбоя, но, взглянув на семейную пару, согнувшуюся под тюками с добычей, понял, что отравленные семена пали на благодатную почву, и вирус легкого обогащения уже проник в кровь его спутников. Они слушали Летиг, а так назвала себя их новая знакомая, которая, по ее словам, вместе с её мужем Воозалем и их слугами, были захвачены жестокими Урибах, месяц тому назад, с явным интересом. Заметив колебания Икама, Летиг сменила тон и стала, слезливо умолять его, освободить из рабства ее мужа, и других несчастных путников. Увидев перед собой три пары глаз, смотрящие на него с надеждой и вниманием, Икам сдался. Обрадованная Летиг, притащила ему шкуру льва и объявила о своей готовности показывать дорогу.
Раздраженный своей уступкой «общественному мнению», Икам объявил, что до конца операции он берет командование на себя и не потерпит никакого своевольства. Затем он распределил обязанности, назначив, Летиг в авангард. Лихаре было поручена охрана обоза, в лице груженой ослицы, а Амахену было приказано, прикрывать действия Икама с тылу. Чтобы умерить воинственный пыл своего воинства, он объявил, что вся добыча будет разделена на три части. Одна достанется ему, одна Амахену, а третью часть поровну разделят между женщинами. Все его слова были выслушаны внимательно и приняты беспрекословно.
