Но, я отвлёкся. Амахен, мой верный слуга очень просил помочь тебе. Ты уверен, что не хочешь остаться у меня?

– Прости меня, Хьеш, но для меня это невозможно.

– Я смотрю на тебя и вижу, что ты не простого рода, и воспитывали тебя как воина. Твои руки не знали ни мотыги, ни весла. Но, члены твои сильны и гибки. Скажи, как ты оцениваешь укрепления моего города, и что бы ты посоветовал сделать, чтобы он стал, еще более, неприступным?

Хьеш, откинулся на подушки и приготовился, выслушать о мощи своего города. Икам, с удивлением посмотрел на хьеша.

– Если я выскажу своё мнение честно, это не понравится тебе, Хьеш. Если я скажу, то, что ты надеешься услышать, это не понравится мне. Что мне делать, Хьеш?

Хьеш, настороженно приподнялся на подушках.

– Говори, всё, что думаешь, странник. Обещаю, не гневаться на твои слова.

– Хорошо, я скажу, что думаю. Ваш город беззащитен, как девушка, спящая на лужайке, на мягкой траве. Ворота города не охраняются стражей, стены не защитят от смелых и ловких воинов, с лестницами. Чтобы защитникам города могли перейти от одного участка стены к другому, им придется двигаться не по стенам, а выходить на внутреннюю дорогу. Твой дворец и храм, не защищены внутренней стеной. Источники воды находятся за городскими стенами, и, во время осады, скот и жители города будут испытывать недостаток воды.

– И что, по-твоему, необходимо сделать, для укрепления защиты города?

– Я бы, вообще, перенёс город на вершину, одного из ближайших холмов.

– Это невозможно. Жители никогда не оставят могилы своих предков.

– Тогда, я бы прокопал вокруг города ров, так, чтобы все источники воды оказались внутри рва. Вынутую землю я бы насыпал валом вокруг города. Поверх вала необходимо построить сплошную стену, высотой в три – четыре человеческих роста. На расстоянии в полёт стрелы, нужно поставить башни с площадками для лучников. Ворота должны защищаться башнями, с постоянно находящимися в них караулами. Жителей домов внутренней стороны улицы поселить вдоль городской стены, и обязать содержать её в исправности. На месте их домов, выстроить вторую стену. Внутри стены должно хватить места для всех жителей города и прилегающих сел, и их скота. Должны быть построены хранилища, где должны, храниться запасы продовольствия и кормов не менее, чем на год. В городе должна быть создана система оповещения, об опасности. По этому сигналу, все должны прибыть в город, и приготовиться к обороне. Все источники воды, которые не находятся в городской черте, должны быть засыпанными или отравляться, чтобы врагу негде было пасти свой скот. Конечно же, против настоящей армии город не устоит, но от набега кочевников, у которых забота о скоте не менее важна, чем стремление к добыче, это может сработать. При наличии запасов, урожай, который не был собран, должен безжалостно, уничтожаться на корню. Потом жителям, можно выдать компенсацию, за потерянный урожай из городских запасов. Для этого, площадь посевов необходимо увеличить не менее, чем на одну треть. Эти поля считать городской собственностью. Работа на этих полях должна, стать видом натурального налога. Каждый житель должен или отработать на общественном поле, определённое число дней сам, или представить за себя работника. Урожай с этих полей закладывается на хранение в хранилища. Зерно урожая прошлого года, может использоваться для оплаты труда горожанам, занятым на общественных работах, по строительству городских укреплений, или несущим службу по охране ворот и стен города.

Хьеш внимательно, слишком внимательно, по мнению нашего героя, вслушивался в его слова.

– Извини, Хьеш, я слишком разболтался. Конечно же, все это известно тебе. Но, я подумал, что ты хочешь проверить мои знания, как воина. Поэтому, я постарался отвечать так подробно. Прости, если я утомил тебя Хьеш, своей болтовнёй.

– Это не болтовня, странник. Ты говоришь правильные вещи. Оставайся у меня. Я сделаю тебя своим визирем. Да и моему сыну, нужен хороший визирь. Мой сын скоро, должен вернуться из Тепиге, где он жил в доме Ноарафа.

– Так, тебя можно поздравить хьеш? Возвращение сына домой после разлуки, это всегда большая радость.

– Нечему тут радоваться. Ему на смену уехал его брат. А через несколько лет, тоже вернется никчёмным болтуном и развратником. Нельзя простым людям, слишком близко, приближаться к живым Богам. Плохо, если люди начинают пытаться подражать им. Людей развратнее, чем в Тепиге, нет на всем белом Свете! У них братья берут в жены родных сестёр, отцы женятся на родных дочерях. У них и женщины и мужчины красят губы! И для чего? Чтобы все знали, что они готовы удовлетворить страсть, противоестественным способом! На их праздниках, все женщины становятся общими и, бесстыдно, отдаются всем желающим!

Хьеш, осёкся, почувствовав, что, возможно, вино слишком развязало ему язык, и внимательно посмотрел на Икама. Тот ответил ему ясным взглядом.

Икам давно знал об этом свойстве своего организма. Какое бы количество спиртного он не употребил, опьянение наступало у него только, спустя сутки. И если он не принял заблаговременно меры, промыв желудок от алкоголя, то опьянение у него не проходило в течение недели, а затем в течение следующей недели, его мучило жестокое похмелье. Нетрудно догадаться, что при таких особенностях, Икам не любил и, практически, не употреблял алкоголя.

– Я прошу говорить помедленнее, хьеш. Я слишком плохо знаю ваш язык. А после вашего вина, из всего сказанного вами, хьеш, я не понял ничего, кроме того, что вы ждёте приезда сына. Надеюсь, что его приезд, принесёт вам только приятные чувства.

Хьеш откинулся на подушку.

– Ты умён, странник. Это – хорошо. Плохо то, что ты не хочешь в этом признаваться. Действительно, иметь такого визиря, слишком опасно, даже для меня. Что уж тут говорить о моём бестолковом сыне. Спасибо тебе за советы, я их услышал и оценил их. Что касается твоих снов, то храм, который ты видел во сне, находится в городе Ноливав. Иди туда, и там ты найдёшь ответы на многие вопросы, которые мучают тебя. А первый твой сон, ты постарайся понять иносказательно. Возможно, ты видел, как рождается новый народ. Сплотившись вокруг святыни, люди разных племен, идущие одной дорогой, становятся единым народом, даже если их цель призрачна, как столб пыли на дороге. О каком народе идёт речь, я не знаю. Да и для тебя, это не так уж и важно. Это не твой народ. Твой народ далеко отсюда. Ищи ответы, на волнующие тебя, вопросы, странствуя по миру, и дорога, обязательно, приведёт тебя домой. Всё странник, иди. Я устал, и вино уже ударило мне в голову. Перед тем, как отправиться в Ноливав, приходи ко мне, я попрошу у «Господина и Госпожи» удачи для тебя в пути! Иди с миром!

Икам поднялся и, отвесив вежливый полупоклон, вышел из Храма. Служка проводил его к выходу. Хьеш прошел в свои покои, где в прохладе его ждали служанки. Приняв омовение в глубокой каменной ванне, он возлег на постель. На молчаливый вопрос старшей служанки он, взмахом руки, отпустил всех и пробормотал:

– Скажи, пусть сюда придет Гета.

– Гета из Тепиге?

– Да.

Служанка склонилась в поклоне, пряча насмешливую улыбку.

Возвращаясь в дом Амахена, Икам отметил про себя, чистоту улиц Редких встречных прохожих, он осматривал таким холодным, вызывающим взглядом, что те, сразу спешили уступить ему дорогу и поприветствовать Великана – чужеземца в львиной шкуре на плечах.

В доме Амахена царила суета, свойственная подготовке к вечернему угощению. Амахен, взвалив на плечи супруги и её помощниц, все заботы о предстоящем пире, сидел с Воозалем в тенёчке, во внутреннем дворике, рассматривая содержимое мешка, который Воозаль достал из тайника главаря Урибах. При виде Икама, которого привела к ним Летиг, он, с улыбкой предложил ему присоединиться к ним.

Под восторженными взглядами Амахена, Воозаль выставил на возвышение с десяток разнокалиберных металлических сосудов, различных оттенков белого и желтого цветов. Здесь же, было несколько браслетов, разного вида и цвета. По форме они, так же, сильно различались между собой. Назначение некоторых предметов оставалась загадочной, для нашего героя. Если некоторые напоминали котелки или кастрюльки, то назначение вазы с двумя носиками, как у чайника, поставила Икама в тупик. Остальные, больше всего, напоминали неглубокие миски и тарелки. Кроме одного блюда, украшенного простеньким орнаментом, все выставленные образцы, носили на себе следы, небрежного хранения и обращения. По первому впечатлению, нашего героя, подобный реквизит был, больше достоин лавки старьевщика. Но, видя, с каким искренним восхищением Амахен заворожено разглядывает каждый экземпляр этого хлама, Икам был вынужден признать, что его вкус безнадёжно испорчен массовым машинным производством, и он не способен оценить истинную ценность, этих шедевров ручной работы.