Но вот сейчас эта моя способность мне отказала. Я видела детей, чья плоть частично и полностью была заменена металлом, грубо взрезанным и грубо впаянным. Видела детей, раздувшихся как воздушные шарики. Видела детей, опухших, как утопленники и детей, похожих на лягушек.

Все мое существо наполнялось невыразимым отвращением, но самым неожиданным образом не к детям, а к тому, кто это с ними сотворил. Все это было настолько мерзко и неестественно.

Монстры - просто монстры, вызывали страх и отвращение, хотя я знала, из чего они сделаны.

Потерянные вызывали жалость и ужас, потому что я видела из чего они сделаны.

А местные безымянные младенцы вызывали боль.

Герхард сказал:

- Он от них питался. Вытаскивал из них камушки. Их магию, их суть. Теперь они пустые оболочки.

- Как если бы из клетки вытащили ядро, - сказала я тихо. - Если мы представим, что душа - это клетка.

- Он их уродует просто для развлечения.

- Медленно до нас доходит? - пожал плечами Адриан. - В принципе можно было так ужаснуться еще когда мы увидели монстров.

На лице Делии застыло выражение отвращения. Кажется, ей вовсе не нравилось до конца осознавать, кем она на самом деле управляла. И что за камушки ее монстры приносили Неблагому Королю. Это были ядра душ, семя и кость, самое важное.

Мы некоторое время стояли молча. Я не знала, что и думать. Аркадия враз опротивела мне. Пребывание здесь казалось теперь совершенно невыносимым. Наверное, примерно так чувствуют себя люди, носящие мех, которые впервые увидели, как сдирают шкуру со зверьков. И их забрызгало кровью.

Я почувствовала, что сейчас заплачу.

Адриан сказал:

- Зрелище и вправду довольно отвратительное.

- Оно не просто отвратительное. Это, пожалуй, худшее, что я видел за свою жизнь, - сказал Аксель, а потом развернулся к воде.

- Ну, что ж, пора и честь знать!

- Стоять! - рявкнула Астрид.

- Это я могу тебе приказывать, а ты мне - не можешь.

- А ты меня ударь!

- Мне нужно движение, чтобы тебя убить.

- Хочешь посмотреть, кто из нас умрет?

- Кроме того, если ты не забыл, я могу остановить время.

- Не для меня, неудачник! Приказ, у нас есть приказ. Делия, пойдем. А вы можете оставаться в музее уродцев сколько захотите, натуралисты.

- Иди на хрен, Аксель!

- Мы должны выполнить приказ!

- Если я и выполню этот приказ, то только для того, чтобы этим мечом отрезать голову твоему Королю, - рявкнула Астрид.

Слово было сказано, я замерла и все замерли, и тишина, которая образовалась, была неприятной. Как тишина за секунду перед тем, как цунами обрушится на берег. А потом все заорали еще громче.

- Ты не смеешь ослушаться его приказа!

- Это ты не смеешь!

- В противном случае ты умрешь!

- Да я лучше умру, чем буду знать, что тут такое творится! Сначала Потерянные, потом это...

Астрид даже могла произнести слово "младенцы". Хотя именно младенцы в существах, как игрушки разложенных на полках, угадывались за всеми их уродствами безошибочно.

- И что ты будешь делать?! Куда пойдешь?!

- Да хоть к Потерянным!

- Прекратите!

- Делия, разве ты хочешь туда возвращаться?!

Все ругались так шумно, что мне захотелось зажать уши. А потом Герхард крикнул, неожиданно громко:

- Заткнитесь!

И все, может быть больше от неожиданности, чем из исполнительности, замерли. Лица у всех стали удивленные, и впервые в нас промелькнуло что-то родственное, я видела, что какие-то черты у нас у всех общие. Это было забавно, но совершенно никак не соотносилось с серьезностью ситуации. Герхард казался злым, я впервые видела его таким. Черты его лица потеряли всю мягкость, и сейчас он казался похожим совсем на другого человека, которого я прежде не знала.

- Им нужна помощь, - сказал он мягче, и лицо его прояснилось.

- В смысле, помощь? - спросила Делия. Она явно была готова помогать этим существам, а я даже не знала, в силах ли я приблизиться к ним.

- Им нужны имена, - сказал Герхард. Мне захотелось смеяться. Вот уж имена последнее, что нужно было этим деткам. Может быть, им помогла бы аннигиляция, но уж точно не выбор имени. Я представила себя, называющей их, одного за одним, как счастливая родительница. Но лицо Герхарда оставалось серьезным, его светлый взгляд блуждал по полкам. Он сказал:

- Имя заявляет, что мы существуем.

- Напоминает плохую интерпретацию Гегеля.

Тут уже я обиделась:

- Гегель ничего подобного не писал, Аксель!

- Тогда очень плохую.

- Не начинайте, - повторил Герхард. - Я просто знаю. Позвать тебя, значит разбудить. Пока у тебя нет имени, ты в небытии. Мы ничем не можем помочь Жадине и другим Потерянным, потому что их больше никак не зовут. То есть у них есть имена, но их никто не знает. А у этих душ - нет еще никаких имен. Их можно назвать. А потом мы вернем их в исток Великой Реки. Как всех мертвых.

- Имя, то есть м-м-м, например, Эльза или Гуннар? - спросила Делия.

- Любое. Имя это не то, что в паспорте. Это кто ты такой. Если мы дадим им имена, они смогут войти в Великую Реку. Даже покалеченные, все равно смогут. А там - очистятся.

Мы все стояли молча, никто не решался. Я не решалась даже смотреть на этих существ. Мне было тошно и противно, и жалко их всех в то же время.

Герхард сделал шаг к полкам, и меня передернуло. Я не могла понять, как он может позволить себе приблизиться.

- Это Милый Малыш, это Гневный Малыш, это Малыш Скелет, это Лоботомированный Малыш, это Поврежденный позорный Малыш, это Зубастый Малыш, это Прогнивший Мясной Малыш, это Привлекательный Малыш, это Апатичный Малыш, это Малыш со Странным ртом, это Хороший Малыш, это Облезший Малыш, это...

- Герхард! Заткнись! Их здесь полно!

- Да, поэтому не отрывай меня, у меня много работы.

Он подходил к младенцам, которые вызывали у меня отторжение, сравнимого с которым я прежде не чувствовала. У него было много работы. И тогда я сказала, указав на покрытую сыпью малышку.

- Сюзанна.

А потом на малыша со слюнявым раззявленным ртом.

- Карл.

И они зашевелились. Будто их замерзшие, едва подрагивавшие тела начали вдруг отогреваться. Они задергались, задвигались, залепетали, а потом заплакали. Я попыталась перекричать их:

- Стефан! - указала я на уродливого малыша поблизости. А потом имена полились с моего языка, я только кидала на малышей взгляд и выкрикивала, пытаясь перебороть плач проснувшихся:

- Эллиот! Анна! Йохан! Генрик! Эмиль! Ингрид!

Все они обретали имена, и крещендо криков разрывало мне голову. Я слышала, как Астрид кричит:

- Придурок!

Сначала я подумала, что она на кого-то ругается, скорее всего на Акселя. Но потом я поняла, что Астрид дает имена. Может быть, она слишком близко приняла к сердцу имя Жадины.

- Размазня! Маленькая тварь! Безмозглый младенчик! Козлина!

Последующие ее варианты были исключительно нецензурными. Я подумала, что истинные имена данные этим детям мной понравились бы им куда больше.

Адриан стоял с совершенно невозмутимым видом, иногда он подавал голос, не считая, что обязан перекрикивать кого-либо. Я услышала лишь два имени, данных им:

- Мария-Антуанетта. Калигула.

Он говорил и еще что-то, но перекричать тех же Марию-Антуанетту и Калигулу не старался. Делия выкрикивала с неожиданной яростью, как будто она Дейенерис, Матерь Драконов или кем она там себя считала:

- Бела Лугоши! Алдуин! Фредди Крюгер! Джейсон Вурхиз! Ленор!

Набор получался необычный. Дети шевелились, хотя я не могла себе представить, как существа, так сильно изуродованные могут вообще приходить в движение. И все же они оживали. Не полностью, но их пронзительные крики, кажется, голову мне готовы были разорвать. Их здесь было много-много, и они все казались мертвыми или почти мертвыми.

Только Аксель стоял неподвижно, как главный герой "Бойцовского клуба", когда наблюдал, как рушатся дома. Я была даже уверена, что он подразумевал эту аллюзию. И что он только и ждал шанса взять Делию за руку.