— А должен цвести как маргаритка? — усмехнулся хиддр, привставая. Он удивительно быстро восстанавливал силы — но Дилану уже попадались такие живчики, и он не стал изумляться. Пока Дитрих занимался ногами, он продолжил тему:

— Разве у хиддров не персикового цвета кожа? Да и глаза голубые…

— Ладно, — Дитрих обернулся на него. — Скажем так, мы с тобой одного поля ягоды — в каком-то смысле. Я почти альбинос. Местами.

— Ты этот… снежный хиддр, что ли?..

— Ага, он. Только маскируюсь, вон, волосы покрасил. В разных городах меня знают под разной внешностью, не хочу особо светиться.

— Очевидно, засветился, раз подвесили?

— Да нет, — отмахнулся Дитрих. — Это я просто связался не с той компанией. Думал, они против системы, а они всего-то против закона. Разгромил им одно подпольное казино, вот парни и обозлились…

— О, антигосударственный бунтарь, понятно, — кивнул Дилан, усмехаясь. — Ты в следующий раз на целое казино-то не замахивайся, а то меня может не оказаться рядом.

— Змей бояться — в джунгли не ходить, — ухмыльнулся хиддр. — Спокойная жизнь не по мне, понимаешь? Когда-то у меня была отличная возможность обустроить себе житьё-бытьё как у любого достопочтенного дельфийца. Что захочешь можно было сделать! Но я не стал. Пока мне нужна свобода. И заодно всяким сволочам настучать по кумполу.

— Не боишься, что однажды сил не хватит?

— Ну, не хватит — так и что ж? Я боялся один раз в жизни, но всё кончилось хорошо, и с тех пор я ничего не боюсь, — Дитрих подобрал под себя ноги, с трудом держа равновесие и улыбаясь безумной хмельной улыбкой. — Правда, тогда я не за себя боялся. У меня сестрёнка была, совсем маленькая, мне было двенадцать, ей пять. С рождения парализованная ниже пояса. И что-то там ещё по мелочи. Первые два года мама выхаживала её как могла — отец от нас рано сбежал, — а потом запила, и всё. Она снимала комнату, хозяин нас выставил на улицу. Однажды и мама пропала, сестра на мне осталась. Признаться, я смотрел на неё, вечно больную, с высокой температурой, и желал ей смерти. Не потому, что устал. Чтобы не мучилась больше. Мама была виновата: пила всю беременность, только после родов бросила ненадолго. Но что с неё взять, она-то пропала…

— И что стало с твоей сестрой? — ошеломлённо спросил Дилан. Дитрих передёрнул плечами, чуть не свалившись от резкого движения обратно в траву.

— Дай ещё немножко воды, пожалуйста. Спасибо, друг! С сестрой чудо случилось. Однажды в наши трущобы забрёл один хиддр. Кричал, что ему страсть как нужен маленький ребёнок — причём насовсем и не старше пяти лет. Что он хорошо заплатит. Я и вышел к нему, хотя страшно было жуть. У него и оружие, между прочим, с собой было. Но я посмотрел ему в глаза и понял, что хуже он моей сестре всяко не сделает. Попросил её забрать, хоть даром, лишь бы у неё была лучшая жизнь, чем здесь. Детдом от нас был так далеко… Я сказал, если в итоге этот мужик сдаст её туда, всё лучше, чем тут подыхать. А деньги мне не нужны — что я, пацан, бездомный, делать-то с ними буду? Но он забрал нас обоих. Высадил меня в другом городе, по соседству, завалил деньгами — бежал, наверное, вот и избавлялся от накопленного. И дал адресок старого друга, который защитит меня на первое время. Скажи, вот после такой истории чего вообще бояться-то? Я за десять лет, пока был беззащитный, мог попасть куда угодно и сдохнуть под забором в придачу, а я… — он стукнул себе кулаком в грудь. — И сейчас меня спасли. Ждать постоянно смерти — так и жить не стоит. Чем я могу тебя отблагодарить, Дилан?

— Поделись удачей, — рассмеялся сильвис. — Вот её мне точно недостаёт!

С абсолютно серьёзным лицом Дитрих снял с руки один из браслетов, покрытый причудливой чёрной вязью, и протянул его Дилану.

— У меня всего три талисмана, с той истории остались, держи. Поможешь мне выйти из леса? В городах я не плутаю, а вот в трёх пальмах — запросто!

Хмыкнув, Дилан принял подарок и, встав, помог подняться шатающемуся хиддру.

— Пошли. Раз я тебя спас, надо убедиться, что ты не свалишься с какого-нибудь холма по дороге.

Прислонив Дитриха к стволу «царя горы», сильвис быстро отвязал свою верёвку, отправив ветку в свистнувший по обоим ушам полёт, спешно упаковал её и, подставив новому знакомцу плечо, осторожно повёл его вниз холма.

О том, что у него была глубоко разрезана ладонь на левой руке, Дилан так и не вспомнил. Благо что ни единого следа от раны не осталось.

После произошедшей ссоры с Десмондом смысла появляться в Управлении больше не было. Бельфегор вполне мог вести наблюдение за компанией Дилана сам и, когда понадобится, просто вызвать подкрепление, чтобы отбыть в нужный порт. В общем-то, если учесть, что бойцов в четвёрке беглецов было максимум два — и один из них, собственно Дилан, вряд ли представлял собой такую уж страшную угрозу без своей Силы Особенного, — поездка отлично обошлась бы всего троими — самим Бельфегором и Иму с Унуром. От Десмонда с его сломанной рукой всё равно проку было немного.

Но, конечно, с наиогромнейшим удовольствием Бельфегор в принципе поехал бы с кем-нибудь не знающим об этой истории с Миа. С того памятного вечера иногда встречающиеся ему в доме или саду телохранители обращались к своему командиру исключительно на вы и настолько официальным тоном, что хорону смутно хотелось лезть на стену. Они не имели никакого права на такое поведение — вообще какого-либо права на обиды! — однако благородное негодование в Бельфегоре нет-нет да глушили неопределённые угрызения совести, которым не было ни обозначения, ни числа.

Теперь он мог отвлекаться только на наблюдение — и Миа. Первый день беглецы всё так же безвылазно сидели в Эрруте, но утром второго наконец засобирались. Бельфегор и Миа, вопреки ожиданиям не воспрянувшая духом после его заступничества, а, наоборот, ставшая чем-то непонятным озабоченной, до полудня не отходили от экрана — и убедились, что отремонтированный «сокол» Адамаса, устремившись в противоположную сторону от горного перевала, явно направляется в Копи — небольшой порт на западе Дельфии. Он располагался на берегу залива и осуществлял переправу прямо в Наав — лучшее место для отправления в не такие уж далёкие Столлийские колонии. Группа Дилана, похоже, поостереглась добираться до Наава по суше — всё-таки главная магистраль вдоль залива пролегала в слишком уж опасной близости от Канари, — что ж, значит, в Копи Бельфегор их и накроет. Ни к чему давать им шанс успеть в Нааве сесть на корабль до Столлии.

Остаток дня Бельфегор проходил в задумчивости. Миа благоразумно не мешалась у него под ногами: хорон был слишком занят просчётом вариантов, чтобы вовремя заметить её на пути и не впечатать случайно в ближайшую стену. Когда опустились сумерки и Бельфегор наконец осел у компьютера, глядя в выключенный экран и монотонно постукивая указательным пальцем по столу, улёгшаяся на его кровати Миа осмелилась чуть ли не впервые за день заговорить:

— О чём ты так мучительно размышляешь? Может, я могу помочь?

— Ты мне в этом уже помогла, — с некоторым замедлением отозвался Бельфегор. — Когда ты появилась в моём доме, ты сказала, что Адамас постарается сделать так, чтобы никаких лишних заслонов в портах не было. Вот я и пытаюсь построить свою тактику таким образом, чтобы случайно кого не вспугнуть.

— По-моему, ты зря переживаешь, — фыркнула Миа. — Тебе-то он всяко мешать не будет. Просто приезжаешь и встречаешь их с распростёртыми объятиями. Меня, кстати, с собой не возьмёшь?

— Ещё чего не хватало. Ты как Адамас, право слово. Что ты там забыла? Нас троих вполне хватит.

— Десмонда всё-таки брать не будешь? — сощурилась почти самодовольно девушка, но Бельфегор этого не заметил: он так и не повернулся к ней с начала разговора, продолжая изучать монитор.

— Он будет плохим подспорьем, пусть сращивает кости в более спокойном месте, — отрезал он. — Вообще, надо бы уже посылать запрос о предоставлении частного транспорта, если я хочу застать их в порту. Ты правда уверена, что до утра они не уедут?