Марк моргнул — огель в алом плаще, живописующий подробности убийства Рэкса в репортаже для канала «Максимы», встал перед ним как живой. Он ощутил, как от внезапного осознания у него пересохло горло, и едва сумел выдавить из себя:

— Это значит, что…

— Да! Думаю, я правильно поняла, что ты спрашиваешь. Можешь не сомневаться: да, — Яра опять достала планшет, ткнула пальцем — за её спиной открылись двери, являя абсолютно пустую приёмную, и одновременно щёлкнул, открываясь, ящик с пистолетом у Марка. — Захочешь в плен — стреляй в воздух. Там всего одна пуля. Не затягивай, отец.

Яра отступила спиной за порог и, как только двери кабинета задвинулись перед её носом, выдохнула. Её било всенарастающей дрожью — вот цена за ровный самоуверенный тон. Прислонившись лбом к двери, она вывела на планшет изображение с камер из кабинета Мессии-Дьявола — в МД почти всё подчинялось ей, лишь к Тибальду пришлось заслать Бельфегора с маяком, чтобы узнать, где точно расположена их камера. Браво, Миа: надо же было додуматься передать ему этот маяк прямо на глазах у лидера АФ, буквально изо рта в рот!

Впрочем, уже бывшего лидера. Почти не дыша, Яра наблюдала, как её отец, когда-то искренне любимый, а потом вдруг превратившийся в чудовище, извлекает из ящика пистолет, рассматривает его не моргая, затем приставляет к подбородку… и стреляет.

Зажмурившись в самый ответственный момент, Яра увидела своего отца уже мёртво лежащим на столе в медленно собирающейся луже крови. Спешно стерев слёзы, которые всё бежали из глаз и никак не желали останавливаться, Яра развернулась и зашагала прочь из приёмной. Отныне АФ управляет она — и необходимо подготовить всех к тому, что организации скоро не станет.

Утро было чудесным — это Ливей знал, ещё только-только открывая глаза. Впервые с момента прибытия на Милотен почти месяц назад ему практически не о чем было беспокоиться. Отличный отпуск — всего-то с одной несчастной интригой, из-за которой он вынужден сидеть в гэшээровских галереях безвылазно. Но всё равно не сравнить с родным домом, где буквально за каждым приходилось приглядывать, чтобы вдруг не вонзили нож в спину! И вроде давно уже избавился от главных бунтарей, спящих и видящих его драгоценный «Лазурный союз» разрушенным, а всё-таки…

Сокрушённо вздохнув, Ливей повернулся на бок и начал осторожно водить пальцем по обнажённой спине своей любовницы, пока ещё и не думающей просыпаться. Хорошенькая, чудная девочка — среди его наложниц нет и вполовину таких симпатичных тер. В долго длящейся изоляции есть свои минусы: за три с половиной века существования одним отдельным этносом пикорские расы печально измельчали, а многие ещё и растеряли присущую им красоту — ту самую, из-за которой когда-то их погнали с Земли поганой метлой. Здесь, на Милотене, встречались хиддры куда величественнее даже Ливея — взять, например, одного из советников из бывшей команды Рэкса Страхова. И терасы с геометрически правильным размещением чёрных как смоль, идеально круглых пятен — как ещё один советник Лемм Шштерн, его племянник Цезарь и, по большей части, уже полностью принадлежащая Ливею Ёзге Шштолле…

Особой пикантности их ситуации придавало то, что изначально Ёзге была назначена к нему в качестве охранницы от МД и, чего уж там, надзирательницы. Совсем ещё юная — на Пикоре в этом возрасте вступают на престол Дома, — но уже такая суровая, холодная как лёд, первый день слова чуть ли не сцеживала через свои чудесные зубки! Но когда это Ливей не отвечал на вызов? Только появившись здесь, он понял, что как в воздухе нуждается в собственном шпионе среди генштабовцев. А кто лучше выполнит свою роль, нежели юная стажёрка приближённого к Аспитису гвардейца? О, они очень постарались задурить ей голову, представив Ливея чуть ли не кровожадным монстром, однако ему в напускании тумана равных нет!

Да и сама Ёзге не лыком шита. Увлёкшись им, она не стала скрывать их отношения от руководства, но умудрилась как-то так преподнести их, что они ни у кого не вызвали подозрений. Наверняка тюремщики Ливея думают, что это для них шпионит Ёзге — другого объяснения их небрежения сар Дома Лазурной Стали не видел. Вот же удивятся, когда Ёзге сообщит, что уезжает вместе с ним на Пикор!

И ведь уже совсем скоро. Палец Ливея замер на одном из завихрений прерывистой линии, когда он нахмурился, обдумывая эту очевидную мысль. Дела здесь почти закончены. Ближе к вечеру будет официальное выступление Аспитиса перед всем честным людом, на котором во всеуслышание признают падение «Атра фламмы», и после него Ливей отошлёт своим приказ о прекращении какого-либо снабжения через всех её бывших агентов. С Тибальдом он встретился ещё вчера — «любимый» младший брат вернётся к своей хозяйке в Дом Платиновых Нитей, и с ними нужно будет разбираться уже непосредственно на Пикоре, без участия этого слияния. Но ведь он, Ливей, сделал не всё, что хотел! Смутное чувство неудовлетворённости преследует его чуть ли не с самого начала — смешно было бы ехать сюда лично только лишь для того, чтобы вытащить чёртового Тибальда и бунтарку Манон! Эта земля скрывает множество сокровищ, каждое со своей невероятной перспективой, что же, он так и уедет, не прихватив на память ни одного?

Ёзге заворочалась: опустила назад руки, чтобы поймать пальцы Ливея, перевернулась на спину, и хиддр отвлёкся, с удовольствием в очередной раз рассматривая её гладкое личико с совсем крохотными пятнышками на концах скул, чуть раскосые жёлто-рыжие глаза в длинных пушистых ресницах и объёмную шапку ярко-жёлтых волос со смешавшимися чёрными прядями.

— У тебя интересный способ будить девушек, — улыбнулась Ёзге и, отпустив его руку, потянулась, выгибаясь как кошка. Ливей одним движением смахнул с неё тонкое одеяло — стройное обнажённое тело завораживало его каждым изгибом. Тера усмехнулась, перелегла на бок к нему поближе и подпёрла голову рукой, изучая его лицо. — Всё-таки, — задумчиво проговорила она, — без этих белых линз тебе лучше. Это по цвету глаз ваш дом назвали?

— Мутация передаётся по всему роду Гхелбара, — кивнул Ливей. — Но, если Тибальду удастся однажды меня сместить, останемся без особенностей…

— Ты всё ещё считаешь, что он хочет занять твоё место? Что за глупость! Из того, что я вчера видела, может выйти разве что добротный охранник. Слишком ты ему заморочил голову на тему его никчёмности и происхождения!

— Ну я старался. Я его ломал с детства. Кем бы там его отец ни видел, Тибальд должен был примириться с мыслью, что его судьба — быть наложником, как матушка, — Ливей злорадно усмехнулся, провёл языком по выступающим клыкам. — Не такая уж плохая, если честно…

— Надеюсь, ты сам-то его не…

— О, да брось, очень надо. Пугал только. Приятно было смотреть на страх в глазах. Пусть знает своё место.

Ёзге цокнула, привстала и начала поправлять волосы.

— По моему мнению, не стоило соединять их с Геликой, — заметила она. — Сам видишь, что получилось. Ты так не хотел его держать у себя?

— А что такого получилось? Не похоже, чтобы Тибальду была известна моя тайна — Гелика либо не успела, либо не посчитала нужным его посвящать. Он бесправен там, и, какая бы у них ни образовалась сердечная дружба, однажды эта буйная девочка так же укажет ему, кто он на самом деле. Просто прелесть. Мои решения не бывают ошибочны, запомни это, Ёзге!

— Ни на секунду не забывала, — по губам теры скользнула странная, как будто угрожающая улыбка, но Ливей не обратил на неё внимания. — Какой на сегодня распорядок дня?

— До официального заявления правительства просто гуляем. А к вечеру, очевидно, придётся собирать вещи, — Ливей в лёгком раздражении вздохнул. — Не могу сказать, что не соскучился по дому, но мне кажется, что я чего-то здесь не доделал…

— Жаждешь прослыть победителем АФ? — прыснула со смеху Ёзге. — Иной альтернативы для тебя не вижу!

— Как смешно, милая. Просто там, на Пикоре, остался сундучок с тайнами, ключ от которого потерян где-то здесь. И мне так и не представилось возможности его поискать! Впрочем, ладно, — Ливей встал с кровати. — Ещё есть целый день. Вдруг повезёт. Ты пойдёшь со мной в душ, радость моя?