Актовый зал заполнила солидная публика.

Увы, почти никого я не знал. А это был цвет физмеха и Физтеха в период их расцвета (см. Приложение А. про выпускников и преподавателей физмеха).

У меня осталось впечатление, что главного действующего лица – А.Ф. Иоффе на торжественном заседании не было. Известно, что он избегал появляться на физмехе (он даже не сопровождал С.П. Тимошенко, с которым они придумали факультет, во время его визита в СССР в 1958 году). Не появлялся он и в Физтехе, даже когда с треском сняли заменившего его директора – креатуру и «научного» сотрудника НКВД А.П. Кóмара, который на Совете Физтеха однажды заявил, что «Иоффе продавал Россию в мюнхенских пивнушках»[А.Ю]. Некоторые оставшиеся еще в совете ученики А.Ф. это молча выслушивали, а некоторые – проф. Наследов, например, участвовали в работе комиссии, разбиравшей «ошибки» Иоффе в философском понимании физики и осудившей его за них.

Запомнился эпизод – из второго ряда Президиума тихо вышел маленький лопоухий человек и прошел к выходу на сцене. А за ним двигался громила^К132. В это время что-то показывали поверх голов Президиума на экране и они на секунду попали в свет проектора. «Харитон, Харитон, зашептал кто-то в ряду позади нас». Эту фамилию я слышал уже на экскурсии в Физтехе, про него говорили как про какого-то инопланетянина, работавшего там до войны, а потом исчезнувшего, но еще живого. Кто такой Харитон я узнал через 20 лет.

Фигурой, вызывавшей наибольшей интерес был один из основателей факультета – академик Капица, которому недавно был возвращен Институт Физпроблем. Из его блестящей речи, посвященной физмеху и физикам, больше всего запомнилась одна фраза: «Главное, не где учиться, а у кого. Я, например, учился у Резерфорда»^К132. Тогда, да и теперь эта фраза кажется снобистской. Первым учителем Капицы, под руководством которого он, как и многие присутствовавшие, стал физиком, был Иоффе, которого он не упомянул. Было ли табу на упоминание его имени? В речи посвященной 60-летию Иоффе он сказал ему, что когда организовывал Институт Физпроблем, то «оказалось, что все его сотрудники являются Вашими учениками или питомцами физмеха. Надо прибавить, что и я являюсь Вашим воспитанником…правда я был и в Англии, но по существу я Ваш ученик» [Сом.66].

Но это замечание, как и неудачный ответ в перерыве на вопрос, почему он так резко отозвался о работе Козырева^К132, не помешало вынести впечатление, что перед нами человек, отличающийся от всех других в этом зале – он был личностью и позволял себе думать и говорить то, что считал правильным.

Это подтвердилось когда несколько старшекурсников, прихватив меня, подошли в перерыве торжеств к Капице и вручили ему значок 40-летия физмеха. Когда он вкалывал значок в петлицу, ребята сказали ему, что значок вообще-то запрещенный. «А я люблю запрещенные вещи» сказал П.Л. Стоявший рядом «запретитель» – ректор В.С. Смирнов, покраснел и не знал куда деваться. Видно было, что он перед Капицей заискивал – попасться ему на язык могло дорого стоить Смирнову – он еще не стал членкором (по должности ректора ЛПИ ему было «положено»).

П.Л. Капицв среди физмехов 1959 г.

К сожалению, из тех, кто мог бы вспомнить о присутствующих на сорокалетии, остались немногие, а оставшихся память тоже подводит, как и меня. Например, Миша Готовский (тогда второкурсник и редактор физмеховской газеты) утверждает, что там был самарский Н.Д. Кузнецов, однако он никаких видимых отношений с физмехом не имел. Но, конечно, другого Кузнецова – Виктора Ивановича (Витю-крошку) не заметить было трудно – ростом он был около двух метров и на физмехе и в «Электроприборе», где работали многие выпускники физмеха, был своим.

Миша также помнит выступление Харитона, чего я не помню. Первых физмеховцев представлял Гринберг – он был из первого выпуска и единственным в нем!

Насколько я помню, звезд Героев и лауреатских медалей никто не надевал, может быть, во избежание «нежелательных» расспросов – за что получили?

О многих присутствующих, не только атóмных физиках, но и других знаменитых ученых, мы не знали.

Замечу, что за исключением Сахарова, лишенного всех наград, (которые не восстановили ему даже посмертно) только физики, связанные с Физтехом и физмехом – ученики Иоффе – стали трижды Героями Социалистического Труда (Курчатов, Харитон, Зельдович, Щелкин, Александров).

Интересно сравнить эти имена с выпускниками и преподавателями Высшей Технической Школы (Технического Университета) Берлина, среди которых было восемь лауреатов Нобелевской премии (см. Приложение А.). Кончали ВТШ отец баллистических ракет Вернер фон Браун, «учитель» советских ракетчиков; Конрад Цузе, создатель первого действовавшего программируемого компьютера Z3 (1941 г.) и первого высокоуровнего языка программирования. Работал там и физик Ганс Гейгер, изобретатель счетчика Гейгера.

В рейтинге Times Higher Education на 2015-2016 гг.

СПбТУ (наш ЛПИ) – лучший технический вуз России (и второй университет после МГУ). Берлинский ТУ в рейтинге не представлен (и не входит в число 30 лучших вузов Германии по другим рейтингам).

Два «реалиста» придумавших физмех: А.Ф. Иоффе (справа) и С. П. Тимошенко

Расскажу о тех, кто придти не смог, или не захотел.

Главными отсутствующими были те, кто физмех придумал – Иоффе и Тимошенко. Иоффе приходить и не хотел – он, думаю, давно не бывал на физмехе, может быть, после увольнения с поста декана. Конечно, его приглашали. Но он отговорился нездоровьем – в последнее время часто болел.

Тимошенко посетил физмех в 1958 году, где его сопровождал А.И. Лурье – гостя больше всего интересовала прикладная механика. Через год приезжать на 40-летие из Америки было уже слишком, да и частые посещения Союза американцами не приветствовались.

Зато в Президиуме сияла лысина уже бывшего директора Физтеха, сместившего в 1951 г. Иоффе с этой должности, как и с поста председателя Ученого Совета физмеха. Тогда же А.П. Кóмар сместил и Б.П. Константинова с должности зав. кафедрой экспериментальной ядерной физики. В наше время Кóмар уже стал «добрым дядечкой» – хорошим в хорошие времена[52].

Не знаю, были ли на 40-летии выпускники физмеха братья Кикоины и Лейпунские.

Нескольких человек, которые, скорее всего, сидели бы в Президиуме, расстреляли в 1937-38 годах. Это были М.П. Бронштейн, Л.В. Шубников, Л.В. Розенкевич, В.С. Горский.

Советские евреи, поддержавшие провозглашенные принципы советской власти, были не готовы к наступившему двоемыслию и тотальному лицемерию. Гениальный Матвей Бронштейн заключал письмо Пайерлсу в Англию в 1937 году «шуточным» призывом:

«Хайль Гитлер!». Еще хуже было то, что он, шутя, говорил: вот вернется дядя (Бронштейн – Л.Д. Троцкий), я ему на вас пожалуюсь. Троцкий не приходился ему дядей, но все записывалось и накапливалось в НКВД.

Его арестовали по делу пулковских астрономов и расстреляли, несмотря на заступничество Иоффе и других – если в остальных случаях следователи знали, что все обвинения они высасывали из пальца, то здесь сомнений в том, что он фашист, не оставалось. Шутки над собой сталинская власть считала преступлениями.

УФТИ, созданный Иоффе[53] и Обреимовым в Харькове в 1928 году, с 1929 года стремительно развивался. Этому способствовали опыт и уровень Обреимова и организационный талант старшего физика А.И. Лейпунского, принявшего на себя значительную часть организационных нагрузок. Его назначили по совместительству зам. директора по общим вопросам – в такой должности при Иоффе когда-то состоял и сам Обреимов. Очень продуктивно работали еще молодые Л.В. Шубников, Л.В. Розенкевич, В.С. Горский, Д.И. Иваненко и другие. В 1930 году институт торжественно открылся, появился Синельников, привезший идеи и методы ядерной физики из Кембриджа в УФТИ.